— Вот и ладненько, — Чолнар поднял автомат стволом вверх. — Собирайтесь.
В доме новоявленного мэра удалось отыскать электронный стол во вполне приличном состоянии, древний ноутбук с поцарапанной крышкой, несколько альбомов и детские краски. Чолнар, прихватит утуса Ковжана, вернулся в мэрию.
За десять минут некогда бойкий и упитанный утус Ковжан постарел лет на двадцать. Зато быстро раскололся и убитым голосом назвал имена руководителей города, рудника и завода. Жалко, конечно, старика, ну а как иначе можно собрать местную администрацию?
На альбомном листе Чолнар лично нарисовал самый первый приказ комендатуры с требованием к местным жителям явиться в мэрию и встать на учёт. Но! Четыре часа пролетело в холостую, а на Центральной площади так никто и не появился. Пришлось вновь собрать всех местных руководителей в кабинете мэра.
Чолнар демонстративно положил на стол автомат и поклялся Великим Создателем, что если через полчаса регистрация не начнётся, то он лично отправится на станцию жизнеобеспечения и в прямом смысле перекроет кислород. Не на шутку напуганные администраторы разбежались по городу.
Жестоко. Но… Какой смысл обманывать самого себя. Сработало ведь. Через пятнадцать минут возле мэрии показался первый местный житель. На радостях Чолнар решил лично его зарегистрировать.
На первом этаже, в вестибюле мэрии, на скорую руку организовали место для приёма граждан. На почти новеньком столе, конфискованном из дома утуса Мессира, директора фосфорного рудника, Чолнар включил электронный стол и приготовился записывать.
— Имя, фамилия, отчество, — строгим голосом произнёс Чолнар.
— Наг Гетвакич Олбан, — охотно ответил абориген.
— Год и место рождения?
— 7277 год по официальному летоисчислению. Планета Мирем, Федерация Мирема.
Чолнар удивлённо поднял глаза. Высокий и тощий утус Олбан похож на крысу, на старую хитрую крысу, которая много чего повидала на своём веку и которую электронной мышеловкой с детектором писка не поймать. Маленькие невзрачные глазки так и бегают из стороны в сторону. Такое впечатление, будто утус Олбан в любой момент готов получить по шее и тут же заныть плаксивым голосом.
— Так вы что, не местный? — сообразил Чолнар.
— Так точно, витус начальник, — утус Олбан льстиво улыбнулся. — Эмигрант третьей категории. Вот уже 35 лет как отбыл назначенное судом наказание и отправлен на постоянное место жительство в город Бацел.
На бывшем заключённом мешком висит старый застиранный до невозможности рабочий комбинезон бледно-синего цвета. Из-под распахнутого ворота выступает некогда белая рубашка далеко не первой свежести. Да… Нелегко пришлось бывшему жителю метрополии среди аборигенов.
— Витус начальник, — утус Олбан склонился над столом и перешёл на драматический шёпот. — Как сознательный гражданин Федерации Мирема я готов оказать вам полнейшее содействие по восстановлению конституционного порядка на Свалке.
Чолнар выпрямился на стуле. Местная крыса рвётся во власть.
— Мне не хватает начальника полиции. Возьмётесь? — прямо в лоб предложил Чолнар.
— Да я! Да мы! — утус Олбан задохнулся от радости. — Да всё, что в моих силах!
— Ещё человек десять найдёте?
— Да что вы… Хоть двадцать! Если б вы только знали, сколько здесь наших.
Чолнар кивнул. Каких именно «наших» лучше не уточнять.
— Отлично, — Чолнар снова застучал пальцами по электронному столу. — Сейчас я вам выдам удостоверение о регистрации, а так же удостоверение начальника полиции. Вы будете подчиняться мне лично. Найдите ещё двадцать человек и займите здание полиции. Всё ясно?
— Как свет божий! — свежеиспечённый начальник полиции прослезился от радости. — А когда вы дадите мне автомат?
— Всему своё время, уважаемый, всему своё время, — неопределённо пообещал Чолнар.
На конфискованном принтере Чолнар распечатал пару листов и заверил их своей подписью. Филькины грамоты, если разобраться, но выбирать не приходится. Однако утус Олбан с превеликой радостью и религиозным благоговением принял цветные листочки, ещё только не расцеловал их.
Не удивительно, Чолнар мысленно плюнул через левое плечо. Сосланные на Свалку осуждённые редко добиваются хоть какого-то признания среди аборигенов. Оно и понятно: эмигранты третьей категории по жизни неудачники. Гораздо чаще они обречены до конца дней своих таскать навоз на свинофермах, махать кайлом на рудниках, чистить выгребные ямы и выполнять прочую особо грязную и особо мерзкую работу. А тут одному из них представилась великолепная возможность стать самой крутой лягушкой в здешнем болоте.
Ясно дело, хоть к гадалке не ходи: бывший зек не будет пользоваться среди аборигенов ни уважением, ни почётом, ни признанием. Вон как глаза горят. Больше всего новоявленному начальнику полиции хочется заполучить в свои руки автомат и поквитаться с многочисленными обидчиками. Впрочем, какая разница. Чолнар тяжело вздохнул. Эту войну, это сражение, Первый ударный всё равно проиграл. Когда именно высшее командование признает сей прискорбный факт — вопрос времени.
— Витус начальник, — утус Олбан свернул листочки и бережно спрятал их во внутренний карман задрипанного комбинезона. — Разрешите довести до вашего сведенья важную разведывательную информацию.
Чолнар напрягся. Эта шавка ещё что-то знает?
— Да, слушаю вас, — вежливо произнёс Чолнар.
— Совершенно случайно, подслушав разговор Туманха и Афрона возле выгребной ямы на ферме вышеуказанного Туманха, я узнал о существовании в восточной части Северного плоскогорья Партизанской базы № 4, которая является тайной базой вооружённого отряда аборигенов.
А это уже интересно. Чолнар быстро вывел на электронный рабочий стол карту Северного плоскогорья.
— Где именно находится партизанская база указать можете?
— К сожалению нет, — утус Олбан даже огорчился. — Из разговора вышеуказанных Туманха и Афрона я узнал, что вышеуказанная база находится в 20 километрах в западном направлении от поселения Восточная труба, а так же в 8 километрах в северном направлении от Большого излома, — в глазах бывшего уголовника засверкало торжество.
Чолнар быстро записал сообщение утуса Олбана. Правда или нет — пусть разведка разбирается. Но, быстрей всего, правда. Чтобы так мастерски сыграть цыплячью месть нужно быть или великим артистом, или бывший зек действительно что-то слышал. Если так и дальше пойдёт, то аборигены будут не просто презирать местную полиции, а люто ненавидеть.
— Только прошу вас! — испуганно воскликнул утус Олбан.
— Не волнуйтесь. Ваше ценное сообщение останется строго между нами, — медовым голосом заверил Чолнар. — А теперь вам пора приступить к исполнению ваших непосредственных обязанностей. Как только сформируете штат полиции, немедленно обратитесь ко мне.
— Да. Да. Конечно, — утус Олбан поднялся из-за стола. — Разрешите откланяться, витус начальник.
— Всего доброго.
Едва за бывшим уголовником закрылась входная дверь, Чолнар облегчённо выдохнул. Мечты, мечты… Как было бы здоров взять эти филькины грамоты, да затолкать их в глотку этому самому начальнику полиции. С такими помощниками Первый ударный не имеет права не проиграть войну. И как же тяжело общаться с ничтожествами, которые мнут себя великими.
Худо-бедно, со скрипом и стонами, местная администрация начала работу. Пока Чолнар разбирался с начальником полиции, к зданию мэрии подтянулось сразу пять человек. Как выяснилось чуть позже, работники станции жизнеобеспечения и ветровой электростанции, которая снабжает Бацел энергией. Ну конечно: аборигены прекрасно понимают, что без электричества и воздуха космические пехотинцы ещё могут обойтись, а вот мирные жители — нет.
В вестибюль мэрии, пугливо приоткрыв дверь, вошёл второй по счёту местный житель. На аборигене всё тот же рабочий комбинезон, но на этот раз насыщенного синего цвета без грязных разводов и тщательно отутюженный.
— Прошу вас, присаживайтесь, — Чолнар показал на стул возле стола.
Чолнар вставил в принтер чистый лист. Впереди уйма работы, нужно зарегистрировать ещё шесть тысяч местных жителей, а бумаги на всех не хватит. Чолнар печально вздохнул. Опять придётся выкручиваться и грабить местных жителей. Да чтоб адмирала Крилла поразили язва желудка, импотенция и болезнь Паркинсона.
Глава 18. Засада
Маленький окопчик на пригорке не самая лучшая в мире защита, но копать что-то более основательное нет времени. Чаг Ратаг, лёжа в окопчике, напряжённо разглядывает в бинокль лежащую внизу дорогу. Пусть две едва заметные в красном песке колеи трудно назвать дорогой, но по ней всё же иногда проходят тяжёлые трактора, грузовики и самоходки. Пусть пути сообщения на поверхности планеты не в чести, но они всё же есть. Главное, этими самими дорогами пользуется противник. В очередной раз Чаг посмотрел на восток. Пока никого не видно, но это только пока.
