Объявили общий сбор горожан. Сенаторы сообщили об опасности, нависшей над Римом. Город мог подвергнуться полному разрушению. Вся Северная Италия разграблена, легионы могут лишь ненадолго задержать грозного врага, который уже скоро окажется под стенами города… Сенат собрался снова, в присутствии императора, его министров и высших сановников. Кто возглавит посольство? Кого наверняка примут? Нельзя же, в конце концов, просить самого императора? Да и примут ли даже императора? Тогда поднялся самый известный сенатор, Геннадий Авиен, и заявил: "Послать Папу, он будет принят"». Так было решено направить к Аттиле посольство во главе с Папой римским Львом I.
Детали встречи предводителя гуннов с Папой, которая состоялась 5 июля 452 года на Амбулейском поле, у брода через Манчино, стали известны историкам благодаря Просперу Аквитанскому. По его словам, во время их беседы с глазу на глаз «Аттила исполнился восхищения благородным и мудрым старцем, а Папа не устоял перед обаянием несокрушимого и на славу цивилизованного вождя». О чем они беседовали, вряд ли когда-нибудь станет известно, а об итоге их разговора Проспером записано лишь следующее: «Папа положился на помощь Господа, который не оставляет тех, кто служит справедливому делу, и его вера принесла успех». Но о самих переговорах вождя гуннов с римским посольством, которые состоялись на следующий день, Бувье-Ажан пишет следующее: «Аттила сам объявил, что стороны пришли к согласию. Он начнет вывод войск из Италии с восьмого июля и выберет тот путь, который его устроит. Император Западной Римской империи выплатит в пятилетний срок разумную дань. Он отказывается впредь от всех попыток вторжения в Галлию и Италию при условии, что на него не нападут в другом месте и Рим воздержится от любых подстрекательств, сеющих смуту и подрывающих порядок в его империи. Он ожидает, что Валентиниан призовет Марциана выплачивать дань, обещанную его предшественником, и также не беспокоить императора гуннов. В противном случае он будет считать себя свободным от обязательств, и Константинополь окажется под ударом. В завершение речи он поблагодарил Папу, заявив, что для него большая честь принимать у себя «самого мудрого человека в мире», и пожелал ему долгих лет жизни. Папа был так растроган, что не мог отвечать. Они молча обнялись.
Папа удалился к себе и переоделся в простые белые одежды. Подвели лошадей.
Аттила, спохватившись, захотел оставить последнее слово за собой и насмешливо бросил Тригецию напутственные слова: "И напомните вашему императору, что я все еще жду свою невесту Гонорию!"»
Как известно, не каждый полководец щадил Рим. Так, во время варварских набегов в 410-м, 455-м [34] и 476 годах он подвергся огромным разрушениям и человеческим жертвам. А вот варвар Аттила, называемый за свою жестокость Бичом Божьим, пощадил Вечный город. Кто или что тронуло сердце кровавого завоевателя? У Бувье-Ажана на этот счет немало версий. По одной из них причиной его отказа от нападения не могла стать «великая сила убеждения» Льва I. А может быть, Аттиле было просто лестно, что он говорил на равных с человеком, которого почитал весь христианский мир.
Версия интересная, но не так-то просто было привести Аттилу в восторг. Он общался с римскими императорами и не испытывал к ним особого почтения. Он был атеистом, и наместник Бога на земле был для него наместником того, кого не существовало, по крайней мере для него. Нельзя же допустить, что Папа за десять минут обратил его в свою веру!.. Аттила увидел великого человека, который произвел на него сильное впечатление, это несомненно. Но о смиренном по слушании и речи быть не могло.
Еще один вариант: Лев помог Аттиле обрести мир с самим собой, пробудив в нем чувство человечности. Это также похоже на чудо. У Аттилы уже были проблески гуманизма между двумя истребительными кампаниями. Были Труа, Орлеан и Париж, но они не предотвратили Каталаунских полей, а проповеди Льва не спасли Аугсбурга!
Не могла, по мнению французского историка, подвести Аттилу к такому решению и якобы вспыхнувшая у него любовь к девушке Елене, изложенная в итальянской легенде и не подкрепленная ни одним историческим документом. Бувье-Ажан приходит к выводу ее неправдивости. Легенда повествует, что в окрестностях Мантуи жила молодая римлянка, красивая, набожная и милосердная. Ее вера победила все страхи, и она не покинула свой дом, узнав о приближении гуннов. Аттила проезжал мимо в сопровождении эскорта и захотел сделать привал и немного отдохнуть. Юная девушка вышла к нежданным гостям, пригласила Аттилу в дом и стала ему прислуживать. Аттила был ею очарован и заговорил с девушкой. Она сразу поняла, что перед ней император гуннов и удивилась его учтивости.
Она сказала ему, что она христианка и намерена посвятить свою жизнь служению Господу. Ее Бог добр и милосерден, зачем же он, Аттила, несет людям войну, мучения и смерть? Император, пораженный отвагой девушки, ответил, что ведет себя так только потому, что он Бич Божий и должен выполнять свое предназначение. Она поняла его, его объяснение показалось ей убедительным, но сказала, что только Бич Божий еще не Архангел Смерти. Девушка говорила о милосердии, следующем за местью, о смиренной и счастливой старости, о радостях мирной жизни и отдыхе воина, об исполненном предначертании. Бувье-Ажан пишет: «Аттила был восхищен. Тут в легенде начинаются расхождения: по одной версии, Аттила соблазнил христианку, которая отдалась, то ли поддавшись его неотразимому очарованию, то ли из духа самопожертвования; по другой — решил стать другом этого простодушного ребенка и обещал ей подумать, после чего отправился спать один. В обеих версиях (физическая и платоническая любовь) Аттила встречается с ней вновь, дает себя убедить, отказывается ради нее от всех своих планов и ищет теперь только случая уйти, не поплатившись репутацией. И тут Папа — Папа христианки Елены! — просит его встретиться с ним: жребий был уже брошен.
Милая, милая сказка. Слишком все красиво, чтобы быть правдой».
Бо́льшего доверия, по мнению французского историка, заслуживают объяснения исключительно военного характера.
А еще одной причиной, по которой Аттила решил уйти не только от стен Рима, но и из Италии и Галлии, которые так стремился завоевать, могло стать ухудшение его здоровья. Вот что пишет об этом Бувье-Ажан: «Аттила лишился сил и боялся конца. Рвота, головные боли, кровотечения и обмороки. Он больше не мог продолжать игру.
Он скрывал свою болезнь, но знал, что скоро будет уже не в состоянии это делать. Тогда зачем упорствовать? Зачем пытаться завершить завоевание, конца которого он все равно не увидит, зачем продолжать идти вперед и вперед, когда он мог умереть по дороге? Не разумнее ли было бы отказаться от прежних замыслов и посвятить остаток дней укреплению уже созданной империи в надежде, что она останется прочной на долгие годы?… Можно ли, учитывая вышесказанное, объяснять уход из Италии подорванным здоровьем?
Можно, поскольку некоторые поступки Аттилы свидетельствуют об этом, вне всякого сомнения, можно допустить, что неожиданное ухудшение самочувствия сыграло свою роль в решении отказаться от захвата Рима, но оно не стало единственной причиной».
Дополнительной причиной могла послужить необходимость усмирить мятежников в центральной и восточной частях империи. Суммируя все предположения, историк пишет: «С учетом этого можно предположить, что отказ от Рима был продиктован сложившимися обстоятельствами. Аттила усомнился в своих физических силах и сделал вид, что уступил просьбам Папы, на самом же деле хотел лишь отдохнуть и подлечиться и затем возобновить борьбу с новой силой».
Однако, зная о готовности Рима капитулировать, трудно представить себе, чтобы Аттила мог лишить себя столь славной победы, которая стала бы блистательным завершением его карьеры. Умереть в Риме, покоренном Риме, открывшем ему свои ворота, — это был бы настоящий апофеоз!
Каждое из приведенных выше объяснений, как порознь, так и в совокупности, выглядит довольно убедительно. Но прямых доказательств их справедливости нет, а потому все это похоже на увлекательный сюжет для исторического детектива эпохи Средневековья. Зато у исследователей есть скупые, но относительно достоверные факты средневековых хроник, которые свидетельствуют о том, что армия гуннов начала отходить из Италии в намеченный срок, т. е. 8 июля 452 года. Опасаясь, что на старой дороге ее могло поджидать войско Марциана, Аттила избрал более трудный путь — через Ретийские Альпы. Вот тогда-то по дороге гунны разграбили с его разрешения богатый Аугсбург. А затем, как пишет Бувье-Ажан, произошел неприятный инцидент: «При переправе через Лех какая-то уродливая женщина — настоящая ведьма — бросилась в воду и, схватив его коня под уздцы, три раза прокричала: «Назад, Аттила!» Воины хотели расправиться с ней, но Аттила отпустил женщину с миром. Он достиг Дуная, переправился через него и приказал разбить шатер. Всю ночь его мучили приступы рвоты и шла горлом кровь». Аттила тогда еще не знал, что это была его последняя военная кампания и слова ужасной женщины были пророческими, ибо впереди его ждала внезапная и мучительная смерть.
