Знаменитым фонтанам Петергофа Абдурахман посвятил увлекательный рассказ: «.. Упомянем вкратце о диковинках этого сада… В нем есть различные позолоченные фигуры, каких не увидеть на всей земле, как мы слышали. Среди них – фигура, стоящая на огромном камне в пруду с водой, пристально смотрящая в небо. Из нее ключом бьёт вода подобно столбу, высота которого в воздухе превышает двадцать локтей. У другой вода бьёт из ноздрей, у третьей – из пробора её головы, у четвертой – из пальца… Есть фигура в виде лягушки, из неё тоже бьёт фонтан. И множество других подобных фигур. Они как будто сделаны пустыми, затем установлены с помощью железных колес. Затем были сделаны круглые желоба и проложены под землёй наподобие провода. По ним подвели к этим фигурам воду, и она бьёт из них, как из пустых, через отверстие, обмазанное смолой… Как много создано умом человека, и нет сомнения в существовании того, чему не перестаешь удивляться.
Между тем, пока мы ходили по этому саду, обращая свое внимание то на одно, то на другое, то направо, то налево, мы подошли к деревянной скамейке, установленной в этом саду, чтобы сидеть. Мы стали садиться под взглядами присутствовавших [людей]. И тогда брызнул на нас лёгкий дождь. Мы удивлённо посмотрели и сказали: «Что за чудо! Сегодня солнечный день, на небе нет ни одного облачка, откуда же этот дождь?». Тогда сказал один из нас: «Этот дождь из этого дерева». Другой счел его глупцом и произнес: «О глупец! Как может идти дождь из этого зелёного дерева. На нём нет ничего, кроме листьев». Тот ответил: «Это ты – глупец. Поистине, русские заставили идти дождь из сухого дерева, не говоря уже о зелёном, или ты не видишь, что они заставили течь воду из медных фигур, на которых нет совершенно влаги, и уж тем более из дерева, в котором есть естественная влага. И разве одно не удивительнее другого?». Затем, после того, как нам не удалось разрешить их спор и снять завесу невежества и непонимания с того, что они пытались постичь, они подошли к этому дереву, протёрли свои глаза и поняли, что на них пелена, которая мешает им видеть. Они увидели, что у дерева полые ветви и листья, сделанные из железа, окрашенные в зелёный цвет. Клянусь Аллахом, оно – как будто одно из деревьев этого сада! А хитрость заключается в том, что вода льётся наподобие дождя из его ветвей. Оно сделано с полыми корнями под землёй. У основания его, в том месте, где корни сходятся, сделан кран. К нему подведена издалека вода. Когда они хотят, чтобы из него шел дождь, то поворачивают кран в сторону. Корни впитывают воду, пока она не достигнет ветвей, и под силой собственного давления в местах выхода вода выливается из ветвей. Когда же они хотят прекратить движение воды, то поворачивают этот кран в другую сторону…».
Также по морю отправились гости в Кронштадтскую крепость. Шамиль и его спутники осматривали корабли, пушки и военное снаряжение, потом посетили «кузницы» (доки) Адмиралтейства:
«Затем, после того, как мы возвратились из Петергофа, упомянутого выше, в город Петербург, мы отправились на пароходе по морю в крепость, укрепленную для них (т. е. для русских. – Авт.), построенную руками заключенных посреди моря. Она называется Кронштадт. Между нею и Петербургом небольшое расстояние. Пароход тот принадлежал славному князю Константину – брату нашего царя. На нем мы ездили в Петергоф вместе с главнокомандующим. Об этом было упомянуто.
А теперь я расскажу вам вкратце об этой крепости для того, чтобы этот рассказ был свидетельством мощи русского государства. Когда мы прибыли туда, мы были доставлены на большие корабли, которые стояли там в семь рядов и которые были снабжены большими орудиями. Эти орудия расположены одно над другим по [всем] четырем сторонам, чтобы было удобно стрелять в противника в любом его положении. Нам сказали, что количество орудий на одном корабле больше ста, но мы точно не знаем их количество. Мы только не видели в России других орудий, подобных этим по толщине и длине. У нас тоже были большие орудия в Дагестане, но они уступали этим по величине. Они были оставлены в селении Аргвани (Аргуна) и в крепости Цатаних12, в крепости Зирани13 и в крепости Каркиб14, в селении Карата15 и в селениях Ириб16 и Чох17.
После того, как мы осмотрели эти корабли и то, что на них из огромных пушек и военного снаряжения, подобно которым не существует, будь то винтовки или орудия, и все то огромное количество всего того, чем заполнены эти корабли летом и зимой, нас привели в помещение, в которых неисчислимое множество кузнецов. Одни из них изготовляют только болты (гвозди?) для кораблей, другие – листовое железо [для обшивки кораблей]. Часть из них делает другие заготовки для кораблей, пушек и тому подобное, т. е. у каждого из них есть определенное занятие, которое они не прекращают ни днем, ни ночью, ни летом, ни зимой, укрепляя эту крепость день за днем. Сейчас она подобна стене Александра зу-ль-Карнайна (Александра Македонского), о которой упомянул Аллах Всевышний в благородном Коране, а рассказ о ней известен, и поэтому я не привожу его здесь. У этих кузнецов есть огромный молот весом, как нам сказали, в тысячу пудов или больше. И, несмотря на его вес, его приводит в движение с легкостью один человек при помощи железных колес. Этот молот разбивает громадный, докрасна раскаленный кусок железа немногими ударами так, что делает его тонким. Мы видели там множество подобного этому и удивительного».
Потом последовали экскурсия на стекольный завод и посещение Петропавловской крепости и Монетного двора. Абдурахман подробно описывает производственные процессы, связанные с чеканкой монет:
«Затем мы отправились на Монетный двор. Он находится в крепости в Петербурге, которая называется Петропавловская крепость, укрепленной большими каменными стенами, а вокруг нее – глубокая гладкая вода, по которой ходят корабли. А в центре крепости – превосходная, высокая церковь, превышающая сто локтей в высоту. Похоронен там император Николай, отец нынешнего великого императора, а рядом с ним – могилы остальных русских царей. На Монетном дворе [работает] большое количество искусных мастеров. И среди них – те, которые кладут в огонь плитки чистого серебра, и когда они покраснеют, помещают их между двумя большими железными катками, которые вращаются подобно колесу, прессуют эти плиты и раскатывают их до известной им величины. Затем они (вынимают) их после раскатывания и разрезают на вес аб-баси[3] и шести шахи[4] или двух шахи или полтинника (букв.: половина маната[5]) с помощью других железных валов, чтобы отчеканить на плитках точно так, как кузнец продырявливает подковы лошадей при помощи железного орудия. После этого другие их шлифуют, остальные лудят их с обеих сторон, потому что сначала их чеканят черными при помощи этих двух валиков. Потом взвешивают их на многих весах, которые находятся одни над другими или в три этажа – верхний, нижний и средний. И монеты, отчеканенные указанным образом, одинаковые по весу, падают со средних весов подобно тому, как падают зерна пшеницы в маленькой мельнице из желоба. А остальные – более тяжелые и легкие – падают с верхних и нижних. И то, что падает с них, собирает служащий и возвращает мастерам, чтобы отчеканить их вторично до тех пор, пока они не станут одинакового веса и размера.
У каждого из этих рабочих есть самостоятельное занятие, в котором не принимает участия никто другой из них, т. е. согласно этому порядку одни из них, например, делают только серебряные плиты, другие – разрезают их, третьи – просеивают то, что отчеканено с помощью удивительных железных сит. Четвертые только считают монеты, пятые наполняют посуду [различной] емкости и [специальные] сумки и относят их в другое помещение, чтобы отчеканить монеты и их качество (достоинство), т. е. чтобы отчеканить монеты в деньги. Некоторое количество денег они помещают в [специальное] отверстие, пока оно не заполнится, после чего монеты сбрасывают (ся) на нижний [уровень], постепенно, [проходя таким образом последовательный процесс] чеканки. Большая часть [работы] при чеканке монет осуществляется при помощи железных машин, т. е. рабочие не обременены большим количеством работы».
Довольно любопытен рассказ Абдурахмана о посещении зоологического сада и описание им различных животных и птиц – обитателей зоопарка:
«Когда мы возвращались с Монетного двора, то встретили по пути зверинец, т. е. помещения, в которых находятся ручные звери – различные виды птиц и диких животных, обезьян, крокодилы, змеи, тигры, медведи, шакалы, ласки, гиены, быки, удивительные видом и нравом, дикие кошки, дикобразы и тому подобное, всех видов и пород, будь то птица или животное, даже попугай, одна из его разновидностей, а это птица, которая знает язык, т. е. понимает то, что ей говорят, и [сама] произносит иногда слова. Мы видели в этих помещениях медведя белого, как снег, и черного, как уголь, и обезьян, и обезьян с детенышами, и другие их разновидности. Шкура у них, как у летучей мыши, а лицо, как у человека, без каких-либо [признаков] различия. А живут они в клетках, подобно птицам. Что касается льва – царя зверей, то мы не видели среди них кроткого и терпеливее, чем он. И поэтому сравнивают с ним благоразумного храбреца…».
