Пригнувшись, — ноги автоматически реагировали на колебания диска, — я отвел меч за спину. И ударил по мокрой стальной плите под ногами.
Взметнув два веера оранжево-желтых искр, клинок распорол обшивку диска.
— Дима!
Светящаяся пленочка призрачного клипера колебалась и меняла окраску, как мыльный пузырь, на который сильно подули. Колебалась и сжималась, стягивалась к диску, словно проткнутая резиновая игрушка. Но шлюпка уже была в десятке метров по курсу, как нарочно подставляя таранам борт.
— Не нравится? — глядя на ровную черную прорезь, прошептал я. — Не ожидал?
Еще удар — крест-накрест. Треугольная металлическая пластина неожиданно легко загнулась вверх. Из-под нее вываливалась, вспухала светящаяся бело-розовая масса. Что-то зашипело, на кашеобразной поверхности набухли и лопнули просочившиеся газовые пузыри.
Но шлюпка уже наплывала на стальные гребни таранов…
— Берегись!
Ребята кричали все вместе, словно я был страшно далеко и не мог их услышать. Я поднял голову, выдирая меч из мерцающей липкой каши. Клинок светился ярче, обугливая бело-розовую слизь.
Из воды, синхронно и быстро, поднимались изогнутые «бивни». Клинки на их концах тихо выли, пропеллерами разрезая воздух. На основании одного тарана грязно-белой гирляндой висели человеческие кости.
Я не испугался — на это не было времени. Удар меча подрезал основания двух «бивней». Колонны, подломившись, упали к моим ногам. Вращающиеся лезвия вонзились в пенящуюся под ними массу. Диск мелко завибрировал.
В один прыжок оказавшись на краю диска, я замер. Шлюпка скользила совсем рядом.
— Давай-давай! — Том протянул мне руку. Через мгновение я стоял на палубе «Дерзкого». А над диском хищными лапами нависали уцелевшие бивни.
— Ловко ты… — Тимур, отклонившийся к другому борту, чтобы уравновесить мой прыжок, медленно передвинулся к мачте. Он был непривычно вялым, а смуглое лицо посерело.
— Плохо? — одними губами спросил я.
Тимур кивнул. Я с ужасом увидел, что лицо у него начинает синеть… Впрочем, и у Инги с Томом тоже. Опустив глаза, я увидел, как окрасилась лазурью палуба. Засветился голубым воздух…
Сквозь нас прошла волна яркого синего цвета. Дохнуло теплом. На какую-то секунду мы снова увидели клипер Безумного Капитана — маленькую, метровую модель, игрушечный кораблик, висящий над залитой кроваво-снежной пеной поверхностью диска. Потом исчез и он. Остался лишь светящийся розовый сугроб, из которого нелепо торчали металлические клыки.
— Мы решили, что ты поднырнул под корабль, — тихо сказала Инга. Я подумал, что ей, наверное, хочется сказать что-то еще, но она промолчала. Зато закричал Тимур:
— Смотрите!
Вокруг нас загорелось море. Поверхность воды покрылась бледно-голубыми язычками пламени, как будто горел спирт. Клочья пены, слетающие с гребней волн, превратились в мгновенно гаснущие снопы искр. Стало светло как днем.
— Превращения продолжаются, — очень спокойно произнесла Инга. — Корабль превратился в ржавую кастрюлю, а шторм…
А шторм просто кончился. Угасло сине-голубое свечение, померкли, опали волны. Шлюпка плыла в прежней темноте, но чудовищные, сравнимые лишь с цунами волны исчезли. Море слегка волновалось, дул порывистый, мокрый ветер. Если закрыть глаза, то перемена и не ощущалась.
Ложь. Все — ложь. Я опустил руку за борт в холодную бурлящую воду. Нельзя поверить в красивую сказку, пока не расскажут страшную. Трудно не засомневаться в клипере Безумного Капитана, если он плывет по ласковому, освещенному солнцем морю.
Ложь…
— Поднимай парус, Том, — пробираясь к рулю сказал я. — Мы вот-вот окажемся у нашего острова. Надеюсь, при таком ветерке ты можешь управлять и корытом с парусом.
Стальной клинок ледяной коркой примерз к бедру.
5. ПЕРЕВОРОТ
Небо стало светлее, когда наступило утро. Но что-то неуловимое, непонятное, предсказывало нам — наступает день. Может быть, нам просто перестало хотеться спать. Мы вплывали в рассвет.
«Дерзкий» прошел у берега двух или трех островов, пока мы не узнали знакомых очертаний замка на двадцать четвертом острове. Положив руль круто к ветру, я повел шлюпку под одним из мостов. Темнота впереди начала сгущаться. На фоне далеких зарниц проступила угловатая тень. Замок.
Я почувствовал, как на меня наползает противная, обидная слабость. Не могло, не должно было появиться у меня это подлое чувство возвращения домой! Замок Алого Щита мне вовсе не дом, а тюрьма…
Шлюпка вылетела на пологий песчаный берег с полного ходу — мы не рассчитали расстояния до острова. Меня кинуло на искореженные остатки каюты, Том с Ингой успели зацепиться за мачту, ну а Тимура выбросило прямо на берег. Едва поднявшись, я перевалился через борт и побрел к острову. В обычной обстановке за Тимура волноваться не стоило, но сейчас, когда он был ранен…
Когда я вышел на берег, Тимур уже стоял, выдернув меч из ножен. Я осторожно взял его за плечо.
— Тим, все нормально. Это же наш остров.
Тимур кивнул, неохотно опуская меч. Но глаза его по-прежнему напряженно всматривались в темноту. Рядом суетились Том и Инга, стараясь вытащить шлюпку подальше на берег. Но я даже не попытался им помочь. Я смотрел на Тимура. Я слышал его слабый шепот.
— Дим, ты не думай, я не тронулся, раз по своему острову с мечом хожу. Просто, для меня Конфедерация — единственный шанс…
Переливались на горизонте узкие полотнища зарниц, бледными фосфоресцирующими тенями громоздились в небе облака. Тимур продолжал говорить вполголоса:
— Наш остров для меня не первый, понимаешь? Даже если он победит по всем правилам Игры, мне это ничего не даст. А попал я когда-то на Остров Тысячи Камней, тот, где нас чуть не убили. И жил там полгода, учился… Потом ушел искать своих ребят, из Союза. Ночью, когда мосты разведены, перебирался с острова на остров… Только Крис знает, откуда я на нашем острове взялся. Но Крис промолчит. И ты молчи, слышишь?
— Зачем тогда рассказываешь? — шепотом спросил я.
— Чтобы ты меня понял. Я за Конфедерацию буду драться до конца, у меня иного пути нет. А значит, мне придется быть осторожнее всех…
Я кивнул, хоть он и не мог увидеть моего жеста. Сзади подошла Инга. Том возился у шлюпки — искал какую-то сумку с вещами, пытаясь растащить доски каюты. Зря, наверное. Все унесло штормом.
Мы пристали к берегу недалеко от замка, но добирались к нему неожиданно долго. Пусть шторм был иллюзорным, но дождь-то прошел по-настоящему. Ноги вязли в холодном мокром песке, и несколько раз нам приходилось обходить низинки, превратившиеся в топкие болота. Мы были вымотаны до предела, и я уже несколько раз пожалел, что не предложил дожидаться утра у шлюпки. Но кончается любая дорога, даже та, которая приводит к порогу дома.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
