- А как вам показалось его поведение? - поинтересовался Марк. - Похоже на поведение убийцы?
- Можно подумать, мы с убийцами каждый день общаемся, - проворчал Прошка.
- Не похоже, - решила я. - Он злился вполне искренне. Никакой наигранности я не заметила.
- Мне тоже так показалось, - кивнул Марк.
- А я с самого начала предполагал, что это не Глыба, - сообщил Леша. Зачем ему было лазить в квартиру Лёнича? Какие улики мог хранить Мефодий? Ведь не фотографировал же он любовников! Я уж не говорю о визите в мою квартиру...
- В общем, только напрасно время потеряли, - вздохнув, подвел итог Прошка. - Лучше бы Генриха дождались, может быть, Гусь спьяну уже во всем ему сознался.
- Ну, какой-то прок от этой поездки все же есть, - заметила я. - Теперь Глыба не будет так уж рваться на Петровку с разоблачениями.
Глава 15
Дома нас встретил встревоженный Генрих.
- Что-нибудь случилось? - спросил он, показавшись в дверях кухни, когда мы заполонили прихожую.
- Да нет вроде, - успокоил его Марк, вешая куртку. - Так, ездили проверить одну гипотезу. Варвара, ты рассказывала Генриху о встрече с безугловской пассией?
- Когда? В машине, пока мы транспортировали рыдающего Мищенко? Так Гусь всю дорогу выступал соло. И потом не могла же я разглашать тайны следствия при подозреваемом, пусть и пьяном в дым? Как он, кстати, Генрих?
- Уснул. Не знаю, в каком состоянии проснется. Надо бы позвонить ему завтра утром.
- Завтра нам самим небо с овчинку покажется, причем без всякого похмелья. Так что Мищенко придется сражаться со своей депрессией самостоятельно. Пошли в гостиную, обсудим положение.
- А не заморить ли сначала червячка? - с плохо скрытым воодушевлением предложил Прошка.
Марк фыркнул:
- Тот, что обитает в твоем желудке, зовется боа-констриктором, его ничем не проймешь.
- Plenus venter not studet libenter, - изрек Леша.
- Все, хватит о жратве. Вы и голодные-то сообразительностью не блещете. Прения закрыты, идем в гостиную.
Прошка уныло поплелся в указанном направлении, всем своим видом выражая вселенскую скорбь. У остальных вид тоже был далеко не счастливый, правда, по иной причине. Расположившись в креслах и на диване, мы рассказали Генриху о своих подозрениях по поводу Глыбы и о неудачной попытке выбить из подозреваемого признание.
- Глыба не скрывает злобы, которую вызывает у него Мефодий. Более того, он даже не стал отрицать, что его подружка, рассказывая о нечаянной встрече с покойным, возможно, и называла фамилию Лёнича, - подытожил Марк. - Но он категорически утверждает, что не помнит этого и вообще до пятницы не представлял себе, кто такой Великович. Ну и естественно, с пеной у рта настаивает на своей невиновности. Как это ни печально, у нас с Варварой сложилось впечатление, что он не врет.
- А я думаю - вполне может врать, - не согласился Прошка. - Помните его дурацкие студенческие розыгрыши? Керосин, налитый в бутылку из-под подсолнечного масла, когда у Чернова был жуткий насморк, натертые мылом полы в комнате Суханова и Пивоварова, шоколадные конфеты с ликеро-пургеновой начинкой? Атропин в портвейне - шутка как раз в его вкусе.
- Ну все-таки столько лет прошло, - неуверенно сказал Генрих. - Наверное, он с тех пор поумнел.
- Горбатого могила исправит.
- А мне кажется подозрительным Мищенко, - высказал свое мнение Леша. - С чего бы ему убиваться по Мефодию, который ничего хорошего ему не сделал?
Генрих вздохнул, потер лоб и неохотно выдавил из себя:
- Вообще-то Мищенко действительно за что-то себя казнит. Он несколько раз заговаривал о своей вине. Но у меня сложилось впечатление, что Игорек считает смерть Мефодия самоубийством. Как вы понимаете, он выражал свои мысли не очень внятно, поэтому не берусь утверждать наверняка.
- Леша, а не ты ли говорил, что не веришь в виновность Глыбы, потому что ему незачем было забираться в квартиру к Лёничу и тем более к тебе, напомнила я. - А зачем, по-твоему, туда полез бы Мищенко? Если он и отравил Мефодия, то неожиданно для себя. Гусь не рассчитывал встретить его у Генриха, атропин же носил с собой, потому что подумывал о самоубийстве, - такова была наша версия? Как впихнуть в нее исчезновение ключей и загадочного воришку, который ничего не украл?
- Не знаю, - признался Леша. - Но ведь мы пока не впихнули воришку ни в одну версию...
- Как это не впихнули! - Марк хищно подался вперед. - Мы решили, что шарить по квартирам мог Архангельский - в поисках улик, которые указывают на него как на убийцу.
- Да, но у Архангельского нет мотива, - напомнил Леша. - Если, конечно, не принимать всерьез Прошкины выдумки.
- Почему это не принимать?! - возмутился Прошка. - Отличный мотив, комар носа не подточит! И я что-то не упомню, чтобы вы привели хоть один убедительный контрдовод. Получается, вы отбрасываете эту версию только потому, что ее автор - я? Завидуете моему интеллектуальному превосходству?
- Завидуем твоему апломбу, - поправила я. - Ничем, кстати, не оправданному. Если Серж пошел на убийство из-за своих противоестественных наклонностей, которые продемонстрировал Мефодию, то за какими уликами он лазил к Лёничу и Леше? Может быть, Мефодий любовно хранил фотографии, где он и Серж предаются порочной страсти?
- Слушайте, мы толчем воду в ступе, - раздраженно сказал Марк. - Нужно зайти с другой стороны, а то так и будем талдычить одно и то же до завтрашнего утра. К примеру, возьмем атропин. Почему убийца применил именно его? Может, у него плохое зрение? Недавно побывал у окулиста, и ему капали атропин в глаза?
- Приговаривая при этом, что пить эту гадость ни в коем случае не стоит? уточнила я с ехидцей.
- А может быть, прав Лёнич: атропин выбрали, чтобы подставить его? предположил Леша. - Зная, что у него жена окулист.
- Да, мы как-то совсем упустили это из виду! - встрепенулся Прошка.
- Но, по словам Лёнича, у него нет врагов, - заметил Генрих.
- И не надо! Лёнич и без врагов мог управиться с Мефодием. Как ни крути, а он - наш самый многообещающий кандидат. Мотив, правда, не ахти, зато возможности - пальчики оближешь! В пятницу в первой половине дня Генрих зовет его в гости. Лёнич утверждает, что звонил домой и нарвался на Мефодия уже в четыре часа, однако, заметьте, это только его слова. И даже если он сказал правду, у него было три часа, чтобы съездить к жене на работу, взять атропин и в радостном предвкушении отправиться на встречу с будущей жертвой.
- Постой, Прошка! Жена должна была сидеть дома - ведь именно ей и звонил Лёнич, - напомнил Леша.
- Мы знаем это опять-таки только с его слов. И потом после Лёничева звонка она запросто могла сходить на работу, взять атропин и доставить мужу. Кстати, не она ли его надоумила? Наверняка ее Мефодий достал еще больше, чем Лёнича. А Лёнич над женой трясется.
- А исчезнувшие ключи? А проникновение в квартиры? - поинтересовалась я.
- Лёнич все наврал. Ты, Варька, сама его надоумила, попросив поискать дома Мефодиев ключ. А уж когда Лёнич услышал, что у Леши побывал неизвестный, он и вовсе обрадовался. Этакий нежданный подарок судьбы, уводящий следствие в неведомые дали! Вот он и намекнул, что к ним тоже наведались...
- А кто же тогда посетил Лешу?
- Никто. Леша сам посеял ключ, а насчет переложенных словарей ему все померещилось.
- Ничего мне не померещилось! Словари лежали не в том порядке. И клавиатуру компьютера кто-то переставил, телефон сдвинули.
- Это у тебя в голове что-то сдвинулось, - убежденно заявил Прошка.
- Хватит препираться! - прикрикнул на них Марк. - Не верю я, что Леша ошибся. Можно провести маленький опыт. Вот скажи, Леша: сколько чашек у Варвары в сушилке и что стоит у нее на кухонном подоконнике?
- В сушилке четыре синих кружки, белая чашка в черно-красную клетку и один стакан с подстаканником, - не раздумывая выдал Леша. - На подоконнике две трехлитровые банки, одна пустая, другая на треть наполнена водой, жестянка с обгорелыми спичками, спичечный коробок, керамический кувшин и кусок черного гранита с розовыми прожилками.
Прошка прытко покинул гостиную и вернулся разочарованный.
- Все точно.
- Короче, твоя гипотеза несостоятельна, - сказал Марк. - Как уже было замечено, Великович не дурак, чтобы совершать такое топорное убийство. Подозрение падет на него в первую очередь.
- На нас, - уныло поправила я. - В первую очередь подозрение падет на нас. Возможности Великовича по сравнению с нашими просто смешны. Кто устраивал прием, кто выбирал гостей, кто уничтожил улики, перемыв всю посуду и выбросив бутылки, кто избавился от тела, наконец?
Все тяжело вздохнули, и только Леша попробовал отрицать очевидное:
- Но мы же не звали Мефодия!
- Зато звали Лёнича, - хмуро сказал Марк. - Как ты докажешь, что не знал, у кого жил Мефодий?
- Зачем мне это доказывать? Из того, что мы пригласили Великовича, вовсе не следует, что он должен был привести с собой Мефодия. Это вышло случайно!
