колени.
Легкость, с которой уклоняюсь от них обоих, удивляет даже меня.
Чувствую себя намного свободнее.
Быстрее.
Отступая, обхватываю холодные вихри времени, с которыми играл, и стягиваю их, словно два конца веревки с узлом в центре.
Само время кажется более осязаемым, чем когда-либо. По сравнению с тем, что было раньше, все получается легко.
Хелион и нападающий Достопочтенный замедляются до почти полной остановки. Они все еще перемещаются, но очень медленно. Больше они меня не видят.
Стягиваю нити времени все туже и туже, пытаясь заморозить мир, как это делал мой отец, но как бы ни старался, не могу заставить его полностью остановиться.
Хм.
Итак, я могу замедлить время, но остановить его может только сама смерть.
Впрочем, этого достаточно.
Этого более чем достаточно.
С отстраненным интересом прогуливаюсь среди одетых в черное Достопочтенных, изучая их решительные лица.
Мужчины, женщины, одни с многолетним опытом, другие новенькие, жаждущие проявить себя.
Когда-то я был одним из них.
Они хоть знают, что Хелион посылает их на смерть?
Возможно. Но они не боятся смерти. Достопочтенные верят в реинкарнацию. Героический поступок, совершенный в этой жизни, означает, что человек переродится в более высоком положении в следующей.
Верю ли я в реинкарнацию?
Не знаю.
Обязательно спрошу об этом у старика.
Шагаю вперед, бесшумно ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Вынуть мечи Хелиона из его мозолистых рук и бросить их на землю не составляет труда.
В замедленном времени тяжелые стальные клинки лениво опускаются вниз, не подчиняясь гравитации.
Обхватив шею Хелиона черной рукой, кладу предплечье ему на грудь. А потом с силой толкаю его назад, оторвав его ноги от земли. Черные одежды медленно развеваются в безжизненном пространстве. Несу его через огромную пещеру, прочь от алтаря смерти, прочь от защитного кольца учеников. Рукава его мантии медленно раздвигаются, открывая полный набор татуировок Достопочтенных.
Горький смех вырывается из меня, отдаваясь гулким эхом от холодных стен. — Ты не заслуживаешь носить полную Ораку, — шепчу я. По крайней мере, последний Великий магистр, Темекин, был справедлив, хотя и суров. При Хелионе древний орден сбился с пути.
Но, возможно, это произошло потому, что я вырвал твердую землю прямо из-под их проклятых безмолвных ног.
Подталкиваю Хелиона в спину, через изогнутый каменный вход, ведущий в эту пещеру, мимо сверкающих сталактитов и железных бра, в которых горят факелы.
Подальше от его маленькой армии Достопочтенных.
Прижимаю его к твердой каменной стене, упираясь предплечьем в трахею, и выхватываю кинжал из ножен на его талии.
А затем отпускаю время, и мир вокруг нас возвращается в реальность.
Хелион смотрит на меня, его поврежденные опухолью глаза расширились от страха. — Ч-что ты сделал?
Даже Великий магистр не застрахован от страха. Внезапно он становится обычным человеком, как и все остальные.
Поглощенный страхом, ненавистью к себе и ненасытным желанием власти, он совершил глупый, очень глупый поступок.
— Если я действительно сын всемогущего бога смерти, которому вы все поклоняетесь, то разве вы не должны пасть ниц перед моими ногами, Великий магистр? — Я смеюсь над его извращенной логикой. — Если кровь Лока — секрет бессмертия, то разве моя не обладает тем же эффектом?
— Твоя кровь так не работает. Магия не такая. Ты не бог! — Ярость искажает черты лица Хелиона. — Ты был просто хнычущим сопляком, когда я начал тебя обучать. Даже деревянный меч не мог нормально держать в своих слабых, жалких ручонках. Если бы не чертова настойчивость Темекина, я бы забил тебя до смерти, когда у меня была такая возможность.
— Ты, конечно, пытался, — соглашаюсь я, надавливая еще немного, лишая его возможности говорить.
Хелион задыхается и хрипит.
Теперь понимаю. Хелион не может видеть дальше мальчика, которым я был; презираемого ребенка женщины, которую он изнасиловал и убил без раздумий.
Когда-то он обладал абсолютной властью надо мной.
Он не может понять, что мальчики вырастают в мужчин, и все мы меняемся.
— Твои действия лишили меня того, что для меня важнее самой жизни, — шиплю я. Позади меня Достопочтенные начинают выходить из пещеры. Краем сознания ощущаю их крадущиеся шаги. — Ты причинил вред тем, кто очень важен для меня.
И сейчас, и до того, как я стал достаточно взрослым, чтобы осознавать это.
— Я не могу простить тебя за это, Хелион. Не знаю, какова загробная жизнь, но уверяю тебя, она не станет для тебя приятной.
Изуродованное лицо Великого магистра бледнеет. Он впивается ногтями в мою руку, пуская кровь, пытаясь разжать мою хватку.
Я так легко могу убить его прямо сейчас.
Слишком легко.
Мой гнев грозит выплеснуться и поглотить нас обоих.
Этот человек выдал положение Амали мидрианам.
Он использовал силу дракона, чтобы заманить меня в ловушку, и отдал мою любимую. И ради чего? Чтобы задобрить нового императора?
Воздух вокруг меня холодеет.
Пламя в настенных факелах меркнет.
Воины позади меня замирают на месте.
Странное чувство нарастает во мне, остужая мой гнев. Это осознание того, что я обладаю абсолютной властью над этими Достопочтенными. Прямо сейчас я могу замедлить время и убить их всех в одно мгновение.
Моя рука дрожит.
Поднимаю кинжал Хелиона и поворачиваю его к нему. — Ты убил мою мать, Хелион Рел.
Почему-то мой голос изменился, стал глубоким и звонким. Я едва узнаю себя.
Сильнее прижимаю руку к его шее, сдавливая горло.
Свет в его глазах начинает меркнуть…
И тут я чувствую присутствие в дальнем конце коридора, яростно бегущего к нам.
Босые ноги шлепают по холодному каменному полу.
— Нет, Каймениэль, остановись. Не убивай его! — раздается женский голос, только не совсем человеческий. Он глубокий, звонкий и слегка напоминающий звучание металла и похож на голос, который уже слышал раньше… в своей голове.
— Вайлорен. — Снова останавливаю время, прекрасно зная, что она невосприимчива к моей силе.
Когда Хелион застывает передо мной, я поворачиваюсь к ней лицом.
Мгновенно узнаю ее.
Дракон в человеческом обличье. Не понимаю, как это возможно, но я просто знаю, что это она.
Вайлорен изменилась. Это имеет смысл. Ее драконья форма не поместилась бы в этих узких коридорах.
Золотая кожа, длинные золотые волосы, золотые глаза… э, один глаз. Ее левый, тот, который я проткнул, — невидящая белая глазница.
Ее человеческая фигура — высокая и легкая, мускулистая, с золотом рептилии.
На первый взгляд она выглядит вполне по-человечески, но легкий металлический блеск ее кожи и золотой глаз рептилии ее выдают.
Она голая и босая.
Ее тело покрыто кровоточащими ранами. Даже в человеческой форме она истекает драконьей пурпурной кровью. Колотые раны, от стрел, даже
