— Да, удалось, Вирениус уже начал проходить Суэц. Правда, у него не все гладко. Черти знает как потоп миноносец «221», да и «Бедовый» получил серьезные повреждения во время шторма. Похоже, вся линейка «Буйных» конструктивно вышла неудачной, но сейчас не об этом. Официально вы получите приказ идти в Сингапур навстречу Вирениусу, но пойдете во Владивосток в обход Японии. Попытаемся обмануть японцев, авось вам удастся подловить их. Пройти вам придется свыше шести тысяч миль, но угля хватит и крейсер выдержит. Так что, справитесь?
— Справлюсь, не сомневайтесь, Степан Осипович, — заверил его Храбров.
— Вот и я так думаю, — Макаров удовлетворенно разгладил бороду.
— Каков ресурс вашего главного калибра? — поинтересовался Лощинский.
— Совершено чуть больше трехсот выстрелов из каждого орудия. На еще два-три боя стволов должно хватить.
— Я озадачил инженера Кутейникова проработкой теоретической части вопроса замены ваших пушек на две 254-мм. Теоретически, они есть на Обуховском заводе и их можно достаточно быстро доставить на Дальний Восток. Кутейников проведет предварительные расчеты и продумает детали, касаемые системы подачи боеприпасов. Хотя, он уже сейчас уверен, что башни главного калибра и корпус «Наследника» при соответствующей модернизации выдержат увеличение нагрузки. Пока мы не нашли более эффективного решения, возьмем за основу такое.
— Спасибо, Степан Осипович, — счел нужным поблагодарить Храбров. Адмирал действительно сделал ему неплохой подарок. Несмотря на то, что 254-мм пушки отличались отвратительной скорострельностью, это было лучше, чем ничего.
— Приступайте к бункеровке, Сергей Петрович, — приказал Лощинский. — Для вас мы выделили прекрасный кардиф*.
— Проявите себя, Евгений Петрович, обманите Камимуру и помоги нам. Сделайте так, чтобы о вас продолжили говорить в исключительно восторженном ключе. И тогда… — Макаров не стал продолжать при Лощинском, но и так было ясно, что в случае победы Храбров получит шанс продвинуться по службе. Неудача же грозила поставить крест на его карьере, но это было и так ясно. И все же каперанг был готов рискнуть.
— Сделаю все от себя зависящее! — заверил он.
— Кстати, еще одно. Помните Бубнова и его «Дельфин»? — поинтересовался Макаров.
— Конечно помню.
— За последний месяц нам кое-что удалось продвинуть. «Дельфин» и «Сом» скоро прибудут во Владивосток. Уверен, они смогут помочь.
— Не сомневаюсь, — согласился Храбров, сразу же прикидывая, что с собой стоит взять Налётова, инженеру будет полезно посмотреть на чужие лодки. — А кому они будут подчиняться?
— Командиру Владивостокского отряда, то есть вам.
— А адмирал Гаупт? — Храбров вспомнил о коменданте Владивостокского порта.
— У него свои задачи, у вас свои, приказывать вам он не имеет права, — прояснил Лощинский.
— Тогда последний вопрос — если мой отряд будет крейсировать на океанических коммуникациях противника, то сможет обнаружить различную военную контрабанду. Она станет нашим призом. А призы можно продавать, пуская часть средств на поощрение экипажей и отдельных лиц. Подобное возможно организовать?
— Мне стоит обдумать данный вопрос и посоветоваться с юристами, — Макаров потер лоб.
Следующие дни ушли на различные дела и бункеровку — «Наследника» загрузили кардифом под завязку, угля он взял столько, что при желании и экономном ходе мог пройти не шесть, а все восемь тысяч миль. Именно столько, сколько и закладывали англичане при постройке данных крейсеров. Ранее «Наследник» в таком режиме и на такую дистанцию не ходил, вот и настало время проверить теоретические выкладки на практике.
Утром 10 апреля «Наследник» вышел в море и взял курс на юг. Вся эскадра и весь город знали о том, что крейсер идет в Сингапур и дальше, если потребуется, до точки рандеву с отрядом адмирала Вирениуса. Особый отдел так же продвигал аналогичную легенду.
Храбров поднялся на ходовой мостик и провожал взглядом внутренний рейд со стоящими на якорях кораблями. Настроение было прекрасным. Вчера вечером Макаров обговорил правовые детали касаемые грузов, попадающих под категорию контрабанды. Это не было полноценным каперством, которое уже давно не практиковали морские державы, но фактически подобная деятельность весьма близко подходила к подобному определению. Крейсера РИФ могли действовать в своих, нейтральных и враждебных водах, останавливая и досматривая любое подозрительное судно. В случае сопротивления позволялось открыть огонь или начать преследование для дальнейшего задержания.
Задержанные суда и грузы должны были отводиться в российские или союзные порты и сдаваться в первом случае морскому начальству, во втором — местному русскому морскому агентству, консульству или другому учреждению, по соглашению министерств Морского и иностранных дел с иностранными властями. О приводе задержанных судов или грузов извещался ближайший призовой суд.
Так как база находилась во Владивостоке, то изъятые грузы планировалось перегонять именно туда, где их будет принимать на баланс Морской штаб или Военное ведомство. То же, что не подходило, выставлялось на торг коммерсантам и купцам. Макарову даже удалось получить подробный список товаров, подпадающих под понятие контрабанды. Кроме оружия, амуниции и всего прочего, что непосредственно использовалось на войне, в него входил каменный уголь, нефть, спирт, а также рис, съестные припасы, всякого рода зерновой хлеб, рыба и рыбные продукты, бобы, бобовые масла и даже жмых.
Подобное обозначало, что крейсера не только смогут нанести Японии существенный экономический вред, но и стимулировать собственных моряков, выделяя им небольшой призовой процент.
Кардиф* — одна из лучших разновидностей угля, названа так в честь английского города Кардиффа, откуда вывозилась по всему миру.
Глава 15
Глава 15
После выхода из Порт-Артура офицеры собрались в кают-компании «Наследника». Сегодня, по случаю воскресенья, здесь также находился капитан Храбров и два гостя, инженер Налётов и прославленный художник Верещагин, решивший осмотреть Сингапур.
Лейтенант Колчак уже полностью освоился на крейсере и чувствовал себя прекрасно. Здесь он нашел то, что искал, а бой в Желтом море осуществил мечту, дав реальный боевой опыт. И пусть на должность минного офицера капитан поставил не его, а лейтенанта Андрея Рощина, даже данная деталь не испортила ему настроения. В сущности, так даже и справедливо. На корабле он совсем недавно, тут есть те, кто служит дольше и давно заслуживает повышения. К тому же, новенький орден Святой Анны 4-й степени, что он получил за бой в Желтом море, превосходно смотрелся на сабле.
Кроме новой обязанности старшего минного офицера Рощин содержал кают-компанию. В начале каждого месяца он собирал со всех офицеров кругленькую сумму в размере сорока пяти рублей на закупку провизии. Действовал он столь ловко, что умел найти продавцов превосходных свежайших продуктов, да и покупал их с немалой выгодой. Стол в известной степени скрашивал морской быт, так что Андрюшу ценили. Именно за подобную расторопность и божественную сервировку товарищи прозвали его Лукуллом, в честь римского гурмана и сибарита.
В будние дни питание было просто хорошим, а по праздникам и выходным — божественным, как выражался оставшийся на берегу и продолжающий выздоравливать после ранения мичман граф Нирод.
Вольнонаемный кок офицерского камбуза Максимыч расстарался на славу. Начищенные приборы поблескивали, раззадоривая аппетит, а хрустящие салфетки недвусмысленно намекали, что сегодня обед выйдет на славу. В кают-компании у каждого офицера имелось свое место. Все чинно расселись, поглядывая на старшего офицера и капитана. Легкую качку собравшиеся воспринимали столь естественно, словно родились при ней. Начали с закусок, селедки с лучком, лангустов в кляре и бутербродов с красной икрой, украшенных зеленью.
