к худшему.
— С какой стати?
— Сама посуди, если он выживет, то это будет большой радостью. А если нет? Тогда рухнут надежды? Зачем их вообще строить?
— Дурак ты.
В дверном проеме появилась Ирина.
— Услышала твой голос, — пояснила она. — Маша, я не могу спать. Еще хуже становится в одиночестве. Все мысли о нем. Вы голодные? Могу что-нибудь приготовить.
— Нет, не напрягайся, я сама, — Маша подставила Ирине стул.
— Если хотите, я пока поживу у вас, — предложил Витя. — Отец будет не против. Это в целях безопасности. Ну и поддержки, само собой.
— Мы не хотим тебя утруждать, — ответила Ирина. — Не правильно вешать на твои плечи наши проблемы.
— Вы мне не чужие люди, — обиженным голосом сказал Витя. — Я не могу оставить вас совсем одних. Может мне всего пятнадцать, но я мужчина, смогу защитить вас.
— От кого? — поинтересовалась Маша.
— Ты уже забыла, как Костя видел чужака под окнами ночью? Могу напомнить.
Ирина и Маша переглянулись.
— Ляжешь в зале на диване, — согласилась Ирина.
— На котором папа умер? — Маша поёжилась. — Ему кошмары будут сниться.
— Другого места у нас нет.
— Может быть я временно поживу в Машиной комнате? Пока Константин не вернется. А Маша поспит с вами, чтобы побыть рядом. Если вы не против, конечно.
— Это уже не ко мне вопрос. Я чужими комнатами не распоряжаюсь, — ответила Ирина и посмотрела на Машу.
— Я не против, — согласилась она. — Так нам всем и правда будет спокойнее.
* * *
Когда Витя ушел домой за вещами, а Маша вышла во двор с Риком, Ирина взяла мобильный телефон и принялась крутить его в руке.
Разговор с Михаилом не предвещал ничего хорошего, но ей было необходимо узнать все подробности. Кроме него ей никто информацию не скажет, потому что официально Костя ей пока не муж. А теперь неизвестно, станет ли вообще им когда-нибудь.
Поглубже вздохнув, она набрала номер и нажала на вызов. Первый гудок, второй, третий. Пробежала мысль поскорее отключиться, но в трубке раздался знакомый голос.
— Ирина, здравствуйте, — ответил он. К сожалению, одна эта фраза никак не передала ей его настроение.
— Здравствуйте. Сегодня случилась беда, Костя попал в аварию.
— Да, я слышал, — сухо ответил Михаил. — Вы хотите что-то узнать от меня?
— Вы правильно поняли. Что с ним случилось?
— Он попал в аварию, вы же сами сказали.
Ирина закатила глаза — хорошего диалога не получится.
— Неужели вы и правда не понимаете, в каком я сейчас положении? — она взмолилась. — Места себе не нахожу. Костя в тяжелом состоянии, никто не сможет разъяснить мне ситуацию, кроме вас. Михаил Сергеевич, прошу, скажите, как все произошло.
Он тяжело вздохнул и выдержал паузу. Решает, сменить ли гнев на милость, догадалась Ирина.
— Судя по траектории движения автомобиля, он не смог затормозить и ушел от прямого столкновения с другой машиной. Выбрал столб, чтобы никто не пострадал. Ему это удалось. Сейчас транспортное средство находится на экспертизе. Пока нет заключения.
— А когда оно будет?
— День-два. Попробую опередить вашу просьбу — я сообщу вам результат, как только сам его увижу.
— Спасибо вам большое! Правда. И еще кое-что. Я хочу извиниться. При нашей последней встрече я вела себя не очень хорошо по отношению к вам. Надеюсь, причины всего этого вам понятны. И всё же я…
— Вам не стоит оправдываться. Если бы ко мне пришли с обыском, я отреагировал бы куда острее. И я не отношусь к вам плохо, хотя знаю, что вы так думаете. Но я не хочу потерять работу, — он сделал паузу. Ирина слушала тяжелое дыхание в трубке, ожидая пояснений. — Мне уже прилетел выговор. Не могу допустить, чтобы это повторилось.
— Я понимаю, — она облизнула пересохшие губы. — Я буду ждать от вас информацию.
— Я сам вам позвоню, — Михаил повесил трубку, даже не попрощавшись.
Ожидание. Нет более тяжелого состояния, когда от результата зависит дальнейшая судьба. Время, как назло, начало растягиваться. Кажется, что прошел час, но на деле лишь несколько минут.
Ее и раньше накрывало отчаяние, но его худо-бедно можно было терпеть. Сегодня же это казалось невозможным.
Страх с такой силой сковал виски, что каждый вздох отзывался болью.
Ирина взяла из шкафа плед, легла на диван, свернулась калачиком и накрылась. Несмотря на жару, ее трясло от холода. Поскорее бы вернулась с прогулки Маша и пришел Витя. Да, они не смогут ей помочь, но присутствие рядом родных людей позволяло хоть как-то отвлечься.
Скоро Костя вернется домой, все беды останутся позади, и они уедут туда, где начнется совсем другая жизнь. Главное верить.
Глава 25
Маша открыла дверь в свою комнату и жестом пригласила Витю войти.
— Смотри, здесь кровать, постельное я поменяю. Вещи свои поставишь под стол, только много не приноси, тут и так тесно, а полки свободной в шкафу нету.
— Ты совсем умом тронулась? — Витя рассмеялся. — Я в твоей комнате каждый угол знаю, к чему это все?
— Ты знаешь, как гость, а не как жилец. Подожди, я до главного не дошла, — Маша попыталась сохранить серьезное выражение лица, но не удержалась и тоже рассмеялась. — Сейчас объясню, что трогать нельзя. Мои ящики в столе и тумбочку. В шкафу тебе тоже делать нечего…
— Кровать и место под столом, понял я, понял. Вот как ты гостей встречаешь! Помогай друзьям после этого.
— Это вообще-то твоя идея! — Маша села на кровать и подобрала под себя ноги.
Витя уселся на пол.
— Переживаю я за вас с Ириной Николаевной, вот и все, — он тяжело вздохнул.
— Костя поправится, я надеюсь, и мы снова будем в безопасности. Жаль, что он так и не успел встретиться с этим мерзким Михаилом. Вдруг их разговор бы помог маме?
— Я тут расследование независимое провел, — он опустил глаза и явно разнервничался. — Ну ты знаешь, как я люблю это всё…
— Ближе к теме, — Маша подалась вперед. Обычно такие заявления из Витиных уст не сулили ничего хорошего.
Ей сразу вспомнилось, как он выслеживал Артема.
— Не знаю, как сказать и с чего начать. Но прежде дай мне слово — пока не настанет время, ты никому не расскажешь о том, что я сейчас скажу. Особенно матери.
Маша насторожилась. И ей стало страшно.
— Обещаю, — не очень уверенно сказала она. — Говори скорее.
— Тебе не кажется, что все напасти в вашей семье начались с появлением этого Константина? — он наконец поднял голову и зрачки его затмили голубизну глаз.
— Чего? — Маша никак не могла переварить услышанное. — Причем здесь он?
— Сама посуди.
