от этого суть древнейшего ремесла не менялась. Все они были шлюхи! И Таня теперь по собственной воле пополнила их ряды.
Глава 25
Очередной день завершился отсутствием сил и желания двигаться с места. Таня с трудом подавила зевок. Теперь её утро начиналось на два часа раньше. Потребность увидеть маму и услышать врачебное «благословение» брали верх над желанием дольше поспать. И Таня, с трудом различая дорогу, бежала в клинику. Где, вдобавок к наставлениям доктора, получала лавину претензий от мамы! Очевидно, что химиотерапия усугубила её ненависть к миру. И если раньше Таня могла без зазрения совести дать отпор материнскому натиску. То теперь, глядя на трубки и капельницы, на то, как редеет её шевелюра, как темнеют круги под глазами. Она могла лишь кивать, вымещая свой гнев на прохожих.
Сегодня ей по дороге встретилась шайка наглючих подростков. Один из них прокричал Тане вслед:
— Эй, ты! Ржавая крыша, мокрый подвал!
Трое других обеспечили фон, сопроводив этот выкрик смехом и улюлюканьем. Таня хотела ответить, но мальчишки растворились в толпе. И теперь их насмешливый свист целый день звучал у неё в голове…
— Танюш, прикроешь меня, если что? — из туалета Инка вышла другим человеком. Теперь на ней было платье и каблуки, а поверх еле заметного дневного лёг вечерний, гораздо более смелый макияж.
— Куда сегодня идёте? — спросила Таня, удивляясь умению подруги перевоплощаться.
У Инки дела шли на лад, и новый, весьма состоятельный кавалер не скупился на цветы и подарки. Он был всем хорош: молод, красив, перспективен. Только один незначительный минус мешал им быть вместе! Дома его ожидала жена.
— Не знаю, — Инка поправила локон, — Обещал в ресторан! Только он обещает, а потом всё кончается сексом на заднем сидении машины.
— Так порви с ним, — Таня пожала плечами.
Подруга вздохнула:
— Он обещал развестись.
— И ты ему веришь? — нахмурилась Таня.
Инка поправила декольте, сделав его ещё глубже.
— Нет, конечно! Я ж не дурочка, — она повернулась, демонстрируя соблазнительный зад. — Ну, как тебе?
Таня придирчиво оценила её внешний вид.
— Лана дел Рей нервно курит в сторонке, — польстила она подруге, зная, как сильно Инка стремится походить на неё.
Та в ответ расплылась в благодарной улыбке.
— My pussy tastes like Pepsy Colla1, — запела она.
— My eyes are wide like cherry pies2, — подхватила Таня.
Они задвигались эротично, и охранник на входе с любопытством вытянул шею.
Пожелав Инке быть аккуратной, Таня вернулась к работе. До «смены караула» оставалось ещё полчаса. Всего лишь тридцать минут до встречи с Димкой! Решив, что пора привести себя в чувство, она достала карманное зеркальце. Следы недосыпа в виде красных белков и теней под глазами лишь немного портили вид. А точнее, делали образ ещё более утончённым! Димка любил повторять, что её конопатый нос нужно чаще показывать солнцу. Но, увы, когда солнце стояло в зените, Таня стояла за стойкой «подводного царства». И повидаться им удавалось только на заре.
Она пудрила носик, отвернувшись спиной к двери, чтобы не видеть, как охранник посылает ей «знаки внимания». Кто-то из девушек считает веснушки изъяном, и борется с ними в погоне за ровным цветом лица. Таня была не из их числа! Во-первых, чтобы скрыть пигментацию кожи, ей нужно было истратить уйму тонального крема. Во-вторых, в купе с огненным цветом волос, её природный «изъян» смотрелся вполне гармонично. Он достался ей от отца! И Таня его берегла, в том числе от насмешек ровесников. Тем обиднее было услышать гадливую реплику от каких-то тупых малолеток. Мысленно Таня уже отомстила. А в реале она была чересчур уязвима! Вот, если бы рядом был Димка…
— Солнышко, не подскажешь, который час? — этот тон с хрипотцой заставил её встрепенуться.
Таня, едва не выронила зеркальце. Это был не мираж и не призрак из прошлого! На неё смотрели в упор тёмные, как у зверя глаза.
— Я… я сейчас позову охрану! — она метнулась взглядом к двери, но охранник покинул свой пост.
— Не кипешуй, малышка, — он улыбнулся зловеще.
С тех пор его профиль слегка изменился, стал ещё более грозным. И хоть шрам на лице был почти незаметен сквозь тёмную бороду, но по спине пробежал холодок.
Она обуздала свой страх и расправила плечи:
— Что вам нужно?
Волков загадочно хмыкнул. Его оплетённая татуировкой рука лежала на стойке ресепшена. И Таня вдруг вспомнила, как он касался её, как раздевал и как угрожал новой встречей. Он знал, что она состоится!
— Я хотел, — он сделал паузу, как будто боролся с собой, — Хотел извиниться!
От неожиданности Таня застыла на месте. Она не нашлась, что ответить ему. И Волков продолжил, рисуя пальцами завитки на стеклянной столешнице.
— Это ребята решили мне сделать подарок. Я не просил их об этом!
— Какая мне разница, — ответила Таня.
Фойе, как назло, опустело. Лишь в дальнем углу зала тихо общались между собой участники научной конференции.
Волков не отступал. Он вздохнул, признавая вину. Погладил щетинистый подбородок. Но раскаяние было наигранным! По глазам было видно, что он ни о чём не жалеет.
— Согласен, ребята слега перегнули…
— Слегка? — взвилась Таня, вспоминая Димкины синяки.
— Ну ладно, до хрена перегнули! — поправился Волков. И хотя его голос звучал серьёзно, но взгляд насмехался над ней.
Охранник Андрей появился у двери, и его присутствие слегка успокоило Таню.
— Хорошо, я вас извинила, — милосердно сказала она.
— Значит, мир? — произнёс Волков. Его рука, словно удав, протянулась навстречу. Ладонь примирительно распахнулась. Не пожать её означало — отвергнуть предложенный «мир».
Таня держала в руках карандаш, ноздри её трепетали. Она лихорадочно думала, что предпринять.
— К твоему сведению, я не так уж и часто прошу извинения, — констатировал Волков, продолжая протягивать руку.
И Таня поняла, что этот жест неизбежен. Осторожно, как будто боясь обжечься, она потянулась к нему. Он ускорил процесс, поймав её пальцы! Стиснул накрепко и рванул на себя.
Таня почти распласталась по стойке. Упираясь левой рукой, она попробовала освободиться. Но не тут-то было! Он вцепился в неё мёртвой хваткой. Лицо его приближалось, сокращая дистанцию. И дышать с каждой секундой становилось труднее. Таня хотела крикнуть, призвать на помощь охранника. Но Волков усилил хватку, и от боли у неё потемнело в глазах.
— Строишь из себя целку, а сама на панели пизду продаёшь? — прорычал он сквозь зубы.
— Я не знаю, о чем вы, — пролепетала она.
Пальцы железным браслетом сомкнулись на тонком запястье.
— Знаешь, сука! — его лицо было близко настолько,
