дожидаются. А вы договаривались с ней?
– Нет. Просто захотелось приехать.
– Я думаю, она оценит ваш порыв. Но что-то ее нет и телефон не отвечает.
– Простите, не знаю, как вас зовут.
– Я Алиса.
– А я Юрий.
– Знаю. Я читала ваши стихи на поступлении. И мама мне о вас рассказывала.
– Интересно бы знать, что?
– Ничего такого. Места, опасные для сердца дев, пропускала нараспев. Пойдемте, напою вас чаем.
Поэт чуть не впервые оказался у Кристины в квартире – если не считать короткие моменты, когда заезжал за ней. Мужчиной здесь и впрямь не пахло. Все было ухожено, присмотрено. Комнатные цветы, стильный, но неназойливый ремонт, удобная мебель.
Они уселись с дочкой на кухне. Он всматривался в черты ее лица – кого-то она ему напоминала. Нет, понятно, что похожа девочка на саму Кристину – от нее были крупные, крутые скулы и яркие глаза, но и еще на кого-то, притом знакомого. Мужа Кристинкиного он не видывал ни разу в жизни, но почему-то казалось: не на него. Тогда кто у них есть с Кристи из общих знакомых?
Помимо отсутствия мужских вещей в квартире не наблюдалось также ни одной фотографии муженька. Значит, и в самом деле у возлюбленной с ним все закончилось?
– А отец твой не явится вдруг? Не удивится, что за мужик на его кухне сидит? С дочкой чаи распивает?
– Папаша давно отсюда отвалил. Мы с ним встречаемся, как в американских фильмах: два раза в месяц по воскресеньям, с двух до шести. Да у него там другая семья завелась. Так что мамочка моя свободна.
– Спасибо, что разъяснила.
Они проболтали часов до девяти. Чашки были красивые, чай вкусно заварен, пирожные свежие.
Но Кристи так и не отвечала на звонки ни Богоявленского, ни Алисы – они подряд, друг за дружкой, набирали номер.
– Что ж, пора и честь знать. Надо мне собираться. Маме большой привет. Не забудь передать ей букет.
– Нет, оставлю себе. А вы для нее – хороший выбор.
– Одобряешь?
– Одобряю. Если только вы на еще более молоденьких не соскочите, типа меня.
– Если честно, признаков педофилии никогда за собой не замечал.
– Что ж, хотелось бы верить. Ступайте.
* * *
Он уехал, никак не думая, что придется ему сегодня же сюда возвращаться.
А до этого – снова вспоминать о Кристине.
В начале одиннадцатого, когда он добрался наконец до своей дачи в поселке Красный Пахарь, решил посмотреть в компе почту, пришедшую за день.
Среди спама и пары нужных писем – от редактора и из школы писательского мастерства, где он преподавал, – вдруг оказалось нечто странное: в шапке письма значилось: «Юрию Богоявленскому, кое-что интересное о ваших друзьях».
К письму прилагался видеофайл. Стало и впрямь интересно.
Поэт прокачал файл через антивирусную программу: ничего вредоносного нет. Видео занимало чуть больше пяти минут. Начал смотреть.
Нет, то была не порнуха в полном смысле этого слова. Порнофильм предполагает специально подготовленные тела, поставленный свет, разные планы, дубли. Здесь ничего подобного не наблюдалось (отметил Богоявленский насмотренным «киношным» глазом) – просто домашнее интимное видео.
Цифры в углу экрана показывали, что съемка очень давняя: 05.02.2002 года, почти двадцатилетней давности. Богоявленский помнил те времена: многие парочки, ошалев от доступности видеотехники, практиковались в собственном «домашнем порно». Ставили камеру на штатив и снимали самих себя. Поэт, как публичная персона, ничего подобного никогда себе позволить не мог.
Обстановка на видео свидетельствовала о былых, ушедших временах – привет из девяностых: сумеречный зимний свет, скромное убранство панельной квартиры, бабушкин интерьер. И два юных тела. Женское он сразу узнал. Хотя, конечно, оно переменилось: нынче стало менее угловатым, более округлым, увеличились грудь (и больше отвисла после родов) и бедра. Но он видел его только что, этим вечером и ночью, и, уж конечно, хорошо знал и помнил.
Да, на видео оказалась Кристина. Юная, почти на двадцать лет моложе – значит, примерно девятнадцатилетняя.
А с ней – он не сразу узнал, но потом догадался и уже не усомнился.
Такой же молодой, красивый, накачанный – недавно убиенный актер Андрей Грузинцев.
Они вытворяли то, что обычно делается в постели, без зажима и стыда. Богоявленский даже узнал ухватки, органически присущие в любовных ласках именно Кристи. Это было неловко, обидно и странно возбуждало.
Глаза обоих героев документальной ленты и их временами нетвердые движения свидетельствовали, что сознания любовников замутнены какими-то веществами – хорошо, если только спиртосодержащими.
А в целом если разобраться: ничего особенного – кто по молодости не творил подобные и еще более залихватские штуки!
Но вот то, что Кристина, оказывается, с Грузинцевым знакома (да как близко!) и ничего ему до сих пор не сказала, – было обидно. Стало понятным ее странное поведение в театре, когда она не хотела дарить актеру цветы, и ее смущение при встрече с ним за кулисами. И то, как горько она плакала, когда артиста убили.
Да, ошеломляющее видео, если разобраться. Интересно, кто его послал? Как и следовало ожидать, отправитель – анонимный, вероятно, с одноразового адреса.
«Да, Кристинка тогда была хороша, – подумалось. – Скромница, студенточка». Захотелось выпить, и Богоявленский пошел было вниз, на кухню, за своим любимым виски – но хорошо, что не успел.
Раздался телефонный звонок. Легка на помине: Кристина.
– Да! – схватил он трубку.
– Юра. – Голос сдавленный, едва шепчет. – Приезжай, пожалуйста, поскорей ко мне домой.
– А что случилось?
– Валера. Мой муж. Явился. Бьет меня. Грозится убить.
– Я сейчас еду! Да ведь надо вызвать полицию!
– Нет, нет, не хочу, я справлюсь, дождусь тебя.
– А где Алиса?
– Она ушла, слава богу, у нее свиданка.
– А ты откуда сейчас говоришь?
– Из ванной. Я заперлась.
– Сиди, не выходи. Не открывай ему. Я мчусь.
– Код подъезда восемнадцать сорок три, в квартиру дверь я не заперла.
На глазах у изумленной кошки – она не привыкла к таким прыжкам в их размеренной жизни – поэт наспех оделся, скатился по лестнице и помчался назад в Москву.
Вечерний трафик спал, поэтому на пустой Ярославке он разгонялся до двухсот: плевать на штрафы.
А в это время – он очень хорошо представлял себе, что там творится, в квартире на Маломосковской, – потом оказалось, что примерно так все и было:
– Кристина, открой! Клянусь, я тебя пальцем не трону. Надо просто поговорить.
– Убирайся. Я не хочу ничего с тобой обсуждать.
– Кристина, прошу тебя! Выйди спокойно.
– Пошел вон!
– Я сейчас буду ломать дверь. Лучше выгляни, сядем и все обсудим. Я не подойду к тебе ближе двух метров, даю слово. Алиской клянусь.
Щелкнула задвижка, и девушка вышла.
– Пойдем на кухню. Просто хочу знать, откуда это видео взялось? Кто его хранил? Где?
