– Только не для Чарлза. Ему будет с ней так скучно, что он заснет, не успев…
– Леди Беатрис, прошу вас. – Миссис Грэм укоризненно взглянула на тетку Чарлза. – Эмма воспитана в скромности, и она не замужем.
Леди Беатрис скорчила недовольную гримасу:
– И не выйдет замуж, если не возьмется за дело как следует. Чарлз – словно спелый фрукт на ветке: ждет, когда его сорвут. И он может достаться ей – было бы желание. Холостяки – что твои сливы: протяни руку и возьми.
Миссис Бегли схватила бутылку.
– Черт побери, леди Беа! Не надо нам поэтических образов.
– А разве я не права? Когда хочешь заполучить мужа, первым делом нужно найти того, кто уже вполне созрел. Чарлз созрел. Титул гнет его к земле. И года не пройдет, как его сорвет кто-нибудь, так почему бы не мисс Петерсон? – Леди Беатрис склонилась к Эмме: – Давай, девочка. Хватай мужчину, пока тебя не опередили.
Эмма изумленно смотрела на леди Беатрис. Что отвечать на подобное заявление? Что не этого она ждет от брака?
Не этого? А чего же? Любви, разумеется. Но куда же деть то волнительное ощущение, которое заполняло ее всю, стоило лишь вспомнить, как она прижималась к Чарлзу?
– Что ж, бутоны, спелые сливы – полагаю, достаточно уже гулять в этом саду, – улыбнулась миссис Грэм. – Наши рассуждения беспочвенны, пока лорд Найтсдейл не сделал Эмме предложения. А если сделает, то она обдумает его наедине, сама с собой, не так ли, дорогая?
Эмма пробурчала что-то в ответ, что можно было счесть согласием. Миссис Грэм увела разговор в сторону. Слова жужжали вокруг Эммы – сплетни о соседях, лондонских гостях. Эмма была благодарна миссис Грэм – впервые теплое чувство зашевелилось в ней с тех пор, как она поняла, что миссис Грэм для отца не просто одна из прихожанок.
Эмма попыталась собраться с мыслями. Но разве могла она забыть волнующие подробности встречи с лордом Найтсдейлом там, в гроте? Его запах, вкус, шелковистую грубость языка, касающегося ее нёба.
Ей стало жарко. Она потекла, как масло.
Уставившись в собственную чашку, Эмма подумала: неужели отвратительный мистер Стокли был прав, и она действительно испытывает… порывы вожделения? А эта дверь, соединяющая их спальни? Ключа-то нет. Дверь всегда открыта…
Она досадливо взмахнула рукой, пытаясь остудить разгоряченное воображение.
– Дорогая, все в порядке? – мягко спросила миссис Грэм.
Эмма кивнула. Хоть бы никто из дам не заметил, что щеки у нее пылают. Что бы они сказали, узнав, что в некотором роде предложение она уже получила? Несомненно, леди Беатрис сочла бы его полноценным предложением руки и сердца. Но Эмма думала иначе. Все решает любовь, а не соображения удобства. Страсть, а не практичность. Или она слишком многого требует?
Возможно. Чарлз как-никак маркиз. Брак для него – дело долга.
Согласилась бы она, доведись ей услышать от него слова любви?
Смешно. Напрасные мечты. Скорее рак на горе свистнет.
Что это? Эмма выглянула в коридор из спальни. Что, Бога ради, за вопль?
– А-а-а-а-а! Мама! У-у-у-у-у! А-а-а-а-а!
Из своей комнаты вылетела леди Каролина и бросилась прочь, визжа и чихая. Открывались двери, высовывались головы. Эмма заметила Мэг и подошла к ее двери.
– Эмма, что происходит?
Они смотрели, как леди Каролина что было сил колотит в дверь спальни матери.
– Понятия не имею.
Наконец появилась горничная леди Данли.
– Да, миледи? Ох! Ах! Боже мой! – Горничная закрыла лицо фартуком и запричитала.
– Ради Бога, Мэри! – Пронзительный голос леди Данли перекрыл всеобщий гам. – Что за концерт? Неужели нельзя побыть минутку в тишине? – Затем она появилась в дверях. Один взгляд на дочь – и она, вытаращив глаза, завизжала.
Мимо Эммы прошествовала леди Беатрис. За ней по пятам лениво следовала Королева Бесс.
– Леди Данли, успокойтесь, прошу вас.
– Успокоиться? Успокоиться! Я-то успокоюсь. Взгляните на мою дочь!
Эмма, как и все, кто находился в коридоре, посмотрела в указанном направлении. Глаза леди Каролины превратились в щелки на распухшем лице, сплошь покрытом выпуклыми ярко-красными пятнами. Она чихала, сморкалась и чесалась.
– Вижу. – Леди Беатрис прочистила горло. – Мне жаль, что леди Каролине нездоровится.
– Нездоровится? Вы называете это нездоровьем? Да это ужасное несчастье!
– Разумеется, это весьма печально. Может, девушке полегчает, если она ляжет в постель?
Леди Каролина взвизгнула и спрятала лицо на груди у матери.
– Нет? – Леди Беатрис покачнулась, – А что, собственно, с ней такое, леди Данли?
– Вот! – Леди Данли ткнула пальцем в Королеву Бесс, которая решила присесть возле хозяйки и облизать заднюю лапу. – Вот в чем причина! Это ужасное создание!
– Леди Данли, не стоит столь бесцеремонно тыкать в мою кошку. – Леди Беатрис загородила Королеву Бесс юбками. – Чем она могла навредить вашей дочери?
– Ха! Да будет вам известно, у леди Каролины болезненная чувствительность к кошкам!
– Мама, она была на моей подушке. Я знаю, что она там была! Я прекрасно себя чувствовала, пока не легла в постель!
Леди Данли выпрямилась во весь рост.
– Что кошка делала на постели моей дочери?
– Понятия не имею. Королева Бесс не любит свинину.
– Свинину? – Брови леди Данли почти сошлись на переносице. – При чем тут свинина?
– При том, что Бесс очень тонкая натура. Думаю, ей хватило одного взгляда на вашу дочь, чтобы понять – ее спальню надо обходить стороной.
Возмущенная леди Данли набрала в грудь побольше воздуха.
– Леди Беатрис! Вы сравниваете мою дочь со… со свиньей?
– Именно.
Зрители сдавленно засмеялись. Леди Каролина разразилась новыми рыданиями.
– Пусть соберут вещи моего мужа и сына и подадут нашу карету, – приказала леди Данли. – Мы уезжаем.
– Счастливого пути, – ехидно улыбнулась леди Беатрис.
– Бедненькая леди Каролина!
Мэг фыркнула:
– Неужели тебе ее жаль?
Эмма рассмеялась:
– Нет. Хотя, наверное, я должна была ей посочувствовать. Какой у нее был жалкий вид! Теперь лицо леди Каролины в точности соответствует ее безобразным манерам. Весьма неприятная молодая леди.
– Это точно. – Мэг повернулась, чтобы идти к себе.
– Мэг, послушай…
– Да?
Эмма смущенно теребила юбку.
– Я все гадаю – как же кошка попала в комнату леди Каролины? Мне кажется, она никогда не забывала хорошенько закрыть дверь.
Сестра пожала плечами:
– Значит, на этот раз забыла. – Мэг вошла в свою комнату.
Эмма осталась стоять на пороге.
– Мэг, тебе здесь весело? Я тебя почти не вижу. – Мэг повернулась к сестре:
– Может быть, войдешь?
