Дело разворачивается очень широко и серьезно, это не какие-то мелкие кустарные конторы. Там как раз то, что мне подходит: новые условия, можно начать проект с нуля, никто не будет держать меня за хвост. Полная свобода действий, понимаешь?
— Да, — вздохнула Памела, зачарованно глядя во вдохновенно засветившиеся глаза Стива. — Очень хорошо понимаю. Я рада, что тебя ждет свобода. Только не ошибайся больше так.
— Как? — недоуменно спросил Стив. Не дожидаясь ответа, взглянул на часы и сорвался с места. — Надо бежать, Пэм, я опаздываю! — Кинув на стойку смятые купюры, он кивнул бармену и подождал, пока Памела молча размещала в своем красном рюкзачке драгоценный подарок.
После этого, не глядя на Стива, она слезла с высокой табуретки и быстро пошла к выходу. Стив догнал ее, решительно и крепко обнял.
— Ты проводишь меня, девочка? Я ведь еще не все сказал… Самого-то главного я и не сказал. Берег на десерт. Ты любишь сладкое?
— Да, — прошептала Памела, отворачиваясь и ощущая, как резко вздрогнуло и забилось сердце.
Шофер такси, отвозивший в аэропорт двух пассажиров, тактично всю дорогу помалкивал и честно не смотрел в окно заднего вида — ну разве что когда этого требовали дорожные условия. Пара на заднем сиденье не разжимала объятий до самого конца поездки.
Поцелуи Стива перемежались быстрым шепотом, сильные руки не уставали гладить ее лицо и вздрагивающие плечи, а она лишь послушной волной отвечала на каждый прилив нежности, соглашалась со всем, не понимая, о чем просят, что спрашивают. Ведь это были последние, самые последние минуты, и главным сейчас было запомнить, удержать те немногие крохи счастья, которыми судьбе было угодно ее одарить.
Вот сейчас все кончится и Стив исчезнет так, словно его никогда и не было. А ей, Памеле, останутся лишь следы поцелуев, невидимые, неощутимые, но такие же вечные, как слова любви, которые он зачем-то говорил сегодня. Говорил, зная, что вот-вот потеряет ее навсегда. И вспомнив эти слова, Памела снова приникала к Стиву, неслышно шепча в ответ «Люби меня люби меня, люби меня!».
Наконец и это кончилось. Осторожно-веселое сообщение водителя, и вот уже Стив расплачивается с ним и что-то говорит Памеле. Ах да, надо выходить. Крепко вцепившись в руку Стива, она последовала за ним в широко распахнутые стеклянные двери аэровокзала.
Стив продолжал что-то говорить, но Памела по-прежнему глядела ему в лицо и ничего не слышала. «Люби меня, люби меня, люби меня!» До нее не доходил ни гул аэропорта, ни происходившая кругом суматоха прибытий и отбытий, ни объявления диктора. Она поняла, что происходит, лишь когда Стив обнял ее в последний раз.
— Ты слушаешь меня, девочка?
— Да, — прошептала Памела.
— Ты запомнила, что я тебе сказал?
— Да.
— Повтори.
— Не помню.
— Повторяй за мной: я приеду к тебе…
— Я приеду к тебе.
— Ты найдешь мне работу.
— Ты найдешь мне работу… Погоди, какую работу? Я приеду к тебе? Ты будешь меня ждать? Это правда? Ты зовешь меня к себе? Стив!
— Слава богу, наконец-то ты меня услышала. Значит, ты умница, а то я уже думал, что дело плохо. Повторяю в десятый раз. В новом центре куча вакансий. Разумеется, одна из них поджидает и тебя, девочка. Я обязательно об этом договорюсь. И ты будешь не какой-нибудь дворовой собачкой при конуре, а повелительницей компьютерных программ, командиром пробирок и спектрометров.
А для этого первым делом поступишь обучаться в местный колледж — ты ведь умница, правда? Я только что в этом убедился. Вот так. Остаюсь, твой Стив Билонген. Жди и готовься! Да, и самое главное: знаешь, как сделать, чтобы сказка кончилась хорошо? Очень просто: не загубить орхидею!
И сильно, жарко, жадно поцеловав Памелу, бывший старший ассистент миссис Беннет, а ныне научный сотрудник Центра генетических исследований в Кейптауне, мистер Стив Билонген кинулся на посадку в самолет, увозивший его от нерешенных проблем, предавших людей и той единственной, неповторимой и долгожданной женщины, которую довелось встретить, потерять, снова встретить и снова оставить.
Но на этот раз уже ненадолго. Поднимаясь на борт аэробуса, Стив обернулся на здание аэропорта и ясно увидел стоявшую за стеклянной стеной высокую девушку в охранной форме, поднявшую заплаканное, зацелованное лицо к будущему в ожидании той встречи, которая состоится наконец раз и навсегда.
20
В один из последних октябрьских дней видеокамера мисс Мей Рекордс была вновь извлечена из футляра для запечатления очередного важнейшего события в жизни лаборатории. Еще бы, кто, как не старшая ассистентка, сумеет эффектно зафиксировать лучшие моменты торжественной церемонии бракосочетания ее многолетнего шефа, коллеги и друга?
Тем более что само событие менее всего ожидалось. Ну кто бы мог подумать, что принципиальный холостяк, великолепный мачо, изумительный во всех отношениях мистер Джеймс Флендер настолько позволит себе расслабиться, чтобы попасть в разряд мужей и будущих отцов семейства? Такой поворот дела оказался по силам лишь одной маленькой хитрой лисичке в розовом халатике…
И мисс Рекордс с видеокамерой не подкачала. На диске, созданном сразу после счастливого события, присутствовали не только красота золотоволосой новобрачной с пирсингом в носу, не только вальяжные жесты и изысканные тосты величественного новобрачного, не только шум и веселая суета большой толпы гостей, не только фейерверк, музыка, зачитываемые послания, но и замечательные по стилю комментарии самой мисс Рекордс, вдохновенно прославлявшей дорогого Джеймса, всегдашнего победителя во всех его начинаниях.
Среди гостей особо крупными ракурсами были отмечены знаменитые и важные лица, почтившие присутствием приятное событие в жизни удачливого коллеги.
И лишь одно лицо не запечатлелось в кадрах, снятых вездесущей мисс Мей Рекордс. В объектив камеры не попала высокая девушка в джинсах и свитере, издалека наблюдавшая за гостями, резвившимися на лужайке перед красивым домом, приобретенным новобрачным по случаю начала новой жизни.
Девушка сидела на скамейке сквера, замаскированная стеной колючего кустарника, полуобернувшись, подперев голову рукой, и следила за происходившим не слишком внимательно. Скорее даже не столько следила, сколько чего-то ждала. И наконец дождалась. Около восьми часов вечера, когда в небо полетели искры фейерверка, от шумной группы на лужайке отделилась массивная мужская фигура в широких белых штанах и зеленой куртке.
Фигура, оглядевшись по сторонам и заметив призывный взмах рукой со скамейки, припустила через дорогу, огрызаясь на резко тормозившие машины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
