– Иди, помойся, а я выберу какой-нибудь фильм, – сказала я ему на ухо, лаская кончиками пальцев его розовеющие щеки. – Что хочешь на десерт?
Я улыбнулась.
– Тебя, – он тоже обнял меня и коснулся губами шеи.
– О'кей – я хихикнула.
– Я быстро, – он поднялся и отправился к себе.
Я легла обратно, нуждаясь в небольшой передышке.
За окном начал накрапывать дождь. Небо затянули тяжелые серые тучи. Приближалась гроза. Океан был неспокоен. Большие темные волны накатывали на берег, разбиваясь на тысячи мелких брызг.
Я включила экран и неспешно выбирала фильм. Сегодня хотелось чего-то романтичного, какой-нибудь истории любви, но пролистав с десяток новинок, я убедилась, что все не то. В наши дни главными героями мелодрам были в основном женщины. Про любовь между мужчиной и женщиной было как-то не принято снимать фильмы, да и прочие области искусства деликатно обходили эту тему. Творчество подобного содержания считалось нетрадиционным, и было скорее чем-то авторским, для узкой аудитории ценителей. Либерально настроенные женщины часто представляли широкой аудитории истории, где любовь между людьми разного пола подавалась как вполне допустимая вещь, но эти работы, будь то книги или фильмы, зачастую попросту копировали что-то из классики периода патриархата. Ремейки старинных памятников культуры имели успех более ста лет назад, когда почти все области искусства претерпевали кризис жанра. Новые произведения, воспевающие феминизацию и матриархат, всем порядком приелись, вот и писатели, и музыканты, и режиссеры принялись реанимировать старые сюжеты, где царило равноправие. В то время колонизация Марса была на самом пике популярности, и новое творчество пришлось как никогда кстати. Но мода на равноправие и либерализм прошла, а с ней и повальное увлечение стариной. Теперь те фильмы можно было найти разве что в архивах музеев искусства, равно как и музыку того периода.
Я вздохнула, чувствуя себя странно. Я понимала, что мои чувства к Киту слишком сильны, чтоб назвать их просто физиологической потребностью организма. Конечно, я не была привязана к нему как к Кайле, не считала его самым важным человеком в моей жизни. В ней вообще не было такого человека после смерти матери. Если бы хоть отец остался жив, но и он погиб. Я осталась совсем одна, и ближе всех стала подруга детства и первая любовь. Но в последнее время мы и с ней не виделись и очень отдалились. Эту разлуку я переживала легко, иногда вовсе забывала о Кайле. Стало интересно, могу ли я расстаться с Китом? Насколько он важен для меня. Ведь нельзя же считать заботу и жалость любовью?
Он прервал мои размышления, опустившись рядом. Кит сменил одежду и помылся. Я улыбнулась ему.
– Выбрала что-то? – спросил он, заметив пульт у меня в руках. Я так и сидела, сжимая его в пальцах.
– Нет, – ответила я, тоже переводя взгляд на список фильмов. – Хотела что-то о любви, но тут все не то.
– Почему? – он взял из-под спины небольшую подушку, положил ее мне на колени и лег, умостив на нее свою голову.
Я задумчиво поглаживала его влажные волосы, запуская в них пальцы.
– Как ты думаешь, можно считать любовь к мужчине настоящей? – спросила я, взглянув на него сверху.
– Я думаю, влюбляешься в человека, а не в его пол, – ответил он, пожав плечами.
– Но разве можно говорить о таком понятии применительно к заведомо неравным социально существам? – я вздохнула, любуясь его красивым задумчивым лицом. Он закрыл глаза, я выводила на его коже узоры кончиками пальцев. Нежно очертила линию подбородка, провела по нижней губе. Он улыбнулся.
– Любить женщин вас обязывает воспитание и положение, а мы лишь только позволяем любить себя, принимая вашу преданность и верность, как должное, – продолжала я. – Мы же, даже если привяжемся к вам, вряд ли любим. Иначе я не знаю как объяснить то, что матери без зазрения совести отдают сыновей в приюты, а когда-то любимых мужей в пансионаты, где те доживают свой век. Как можно любимого человека отдать на выходные подруге? Даже либералки такое себе позволяют.
– Уверен, среди твоих знакомых есть женщины, которые любят мужчин достаточно, чтоб посчитать эту любовь настоящей, – ответил на это Кит. – Просто в нашем обществе не принято афишировать такие привязанности. Я знал такие пары, но их любовь длилась недолго, потому что в обществе это считается недопустимым. Когда женщина любит своего мужчину, она пытается освободить его и защитить, а это невозможно. Мы рабы, даже если снять с нас ошейники и позволить свободно передвигаться. Пока не принят закон, дающий нам те же права, что и у женщин, мы несвободны.
– Но я могу снять с тебя ошейник и дома ты будешь свободен, равен мне, – я подумала о Кайле и ее семье. Миссис Драйвер, в самом деле, уже больше двадцати лет жила с одним единственным мужчиной, а их сына не отдала в приют.
– А если подруга попросит меня на пару дней? – он опустил взгляд. От ресниц на скулы легли длинные тени. Я улыбнулась и покачала головой:
– Нет, тебя я не отдам никому. Во-первых, ты не наложник, чтоб делиться тобой, а во-вторых, я ужасная собственница.
– Это ты сейчас так говоришь, а пройдет пара месяцев или год, я надоем тебе, и ты не будешь уже так категорична, – проговорил он тихо.
– Вот если будешь так говорить, то точно отдам, – пообещала я сурово, еще и пальцем погрозила.
Он сделал виноватое лицо, взглянув на меня снизу. Я рассмеялась.
– Все, оставим эти разговоры, – решила я. – Они вгоняют в тоску.
Кит кивнул.
– Ты садись и выбирай фильм, а я пошла за десертом, – я помогла ему принять вертикальное положение, поднялась и пошла в кухню, точно помня, что видела в холодильнике торт.
Глава восьмая
Кошмары
Мы опять засиделись далеко за полночь, устроив себе еще один киновечер. Обедали в гостиной, расположившись на диване, а ужин взяли с собой в спальню. В этот раз я позволила Киту показать свой кулинарный талант. Мы выбрали блюдо, для приготовления которого имелись все необходимые ингредиенты, и взялись за дело. У меня была почетная должность ассистента, Кит взял на себя самую ответственную часть. Через полчаса совместных усилий перед нами на подносе красовались две тарелки спагетти с сыром и базиликом. Мой мужчина принимал восторженные поздравления благодарной зрительницы и участницы эксперимента.
Затем, дополнив изысканное блюдо бутылкой вина, мы отправились наверх. В большой спальне имелся неприлично огромный плоский экран, вмонтированный в стену напротив кровати. Это оказалось и в самом деле выгодным решением, поскольку именно кровать мы и намеревались занять. Она тоже поразила впечатлительного Кита своим размером. Он сразу определил, что на ней могли бы без проблем спать четверо, и еще один, если не пренебрег бы местом в ногах. Я приняла комментарий как комплимент, поскольку выбор мебели был моей заслугой.
