— Но Хьюз никогда не забывал разделить свою славу с Хирном, — напомнил ей Моррис. — Его собственная жизнь, говорил он, всецело зависела от водолаза Хирна и его умения обращаться с водолазными приборами. Не забывал он и про инспектора Крэбба — всегда поминал его добрым словом, да и тех, кто день и ночь работал у насосов.
— И все-таки это чудо, что он спас Варискетти, — в раздумье произнес Дик. — Вот было бы у меня такое присутствие духа!
— У тебя оно есть, сынок, — не замедлила заверить его Салли.
— Правда? — Горячее заступничество матери вызвало у него улыбку. — Будем надеяться, что это так, мама.
Салли часто вспоминала потом этот вечер, последний вечер, который семья провела вместе в веселой и непринужденной беседе. Никогда больше не собирались они всей семьей за одним столом, чтобы поспорить, поболтать и посмеяться рассказам Динни.
Глава XVI
Ночью разразилась гроза с проливным дождем. Салли никак не могла объяснить, откуда взялась смутная тревога, с какой она проснулась на следующее утро. Словно ее подстерегала беда, что-то такое, что необходимо предотвратить. Должно быть, гроза и разговоры о войне вызвали это странное ощущение.
Хотя Салли теперь готовила куда меньше бутербродов и завтраков, она встала, как обычно, с рассветом. У нее выдался хлопотливый день. Надо было нагреть воду в прачечной для большой недельной стирки. Потом она намеревалась убрать комнату Пэдди и каморки в бараке, откуда съехали жильцы.
В этой суматохе, когда время было уже ставить на огонь первый бак с бельем, накормить завтраком Тома и Дэлли и поторопить остальных, чтобы они, боже упаси, не опоздали на работу, у нее не было и минуты свободной, чтобы думать о чем-либо, кроме домашних дел, тем более, что Моррис и мальчики тормошили ее со всех сторон:
— Есть чистые носки, мама?
— Ради бога, Салли, куда ты дела мой серый свитер?
— Никому не попадался мой велосипедный насос?
Однако когда ее мужчины ушли, Салли вновь охватило странное беспокойство. Чего она боится, спрашивала она себя. Что это у нее вдруг так разыгрались нервы? Какой-то голос твердил ей, что надо что-то предпринять, Но что — она не знала.
Салли привела в порядок кухню и направилась было в прачечную продолжать стирку, когда какая-то темная фигура, сидевшая на корточках у заднего крыльца, увитого диким виноградом, внезапно поднялась ей навстречу.
Это была Калгурла, грязная и промокшая до нитки: она всю ночь провела под дождем; на голову у нее была нахлобучена старая фетровая шляпа, брошенная каким-нибудь старателем, под мужским пальто виднелась засаленная юбка, облепившая тощие голые ноги.
— Крепко сидит, — пробормотала она с легким хихиканьем, показывая взглядом на утку, пристроившуюся под виноградной лозой. — И гром грянет — не сдвинется.
— Господи, как ты меня напугала, Калгурла! — воскликнула Салли. — Ведь мы с тобой не виделись целую вечность. Где ты пропадала?
— Ходила-бродила, — сказала Калгурла, и ее сумрачное лицо просветлело от того, что миссис Салли так приветливо встретила ее.
— А ведь я думала, ты живешь где-нибудь с Маританой, — сказала Салли. — Что же у вас случилось? Ты разве больше не пасешь коз у Маританы?
Калгурла нахмурилась.
— Уайя, — отрезала она.
Салли слишком хорошо знала Калгурлу. Она сразу поняла, что случилось что-то неладное, и не стала допытываться. Старуха, наверно, сама потом все расскажет. У Салли мелькнула мысль, что это провидение посылает ей сегодня Калгурлу: она поможет ей по хозяйству.
— Пойдем, Калгурла, — поспешно сказала она, — выпьем по чашечке чайку. Ты ведь, конечно, голодна! А потом поможешь мне постирать, ладно?
Глаза Калгурлы радостно заблестели.
— Угу, — пробормотала она и вслед за Салли заковыляла к дому.
Калгурла была до того грязна, что Салли в нерешительности остановилась на пороге. Но миссис Гауг никогда не забывала, чем она обязана этой старухе: как в свое время Калгурла ухаживала за ней, когда она, Салли, чуть не умерла в зарослях от тифа, и как Калгурла, не щадя себя, работала у нее, в ее столовой на Хэннане. Калгурла поняла, что беспокоит миссис Гауг, и, прежде чем войти в кухню, остановилась во дворе вымыть ноги под краном, а потом вытерла их подолом юбки.
— Ну вот, — сказала Салли, когда Калгурла уселась за стол, на котором стояла эмалированная кружка с чаем, порядочный кусок мяса и несколько ломтей хлеба, намазанного золотистым джемом. — Изволь это уничтожить, а я пока поищу, чего бы тебе надеть.
Калгурла быстро справилась с едой и, когда Салли принесла ей рубашку Морриса и свое старое платье из набивного ситца, отправилась в прачечную, чтобы немного помыться, прежде чем надеть их на себя. Переодевшись, она вынула белье из бака и принялась за стирку, как делала это нередко и раньше.
Увидя, что Калгурла склонилась над корытом, миссис Гауг вернулась в дом. Калгурла справится и одна. Самой же ей предстояло заняться комнатой Пэдди Кевана.
И тут она поняла причину своей утренней тревоги. Ее словно обухом ударило: после отъезда Пэдди никто не догадался зайти к нему в комнату и посмотреть, все ли там в порядке. Как можно быть такой беспечной? Она, правда, заглянула туда в субботу, но только на минутку — чтобы убедиться, не увез ли Пэдди подушку или одеяло или же что-либо из обстановки, и сразу закрыла дверь. А в воскресенье вся семья отдыхала, радуясь его отсутствию. В доме не было никого постороннего — только свои, и они чувствовали себя так легко и свободно без этого неотесанного грубияна, который со всеми держался запанибрата. Но Салли не покидала мысль о комнате, которую занимал Пэдди. Она не могла отделаться от чувства, что там таится какая-то опасность. Какая — она не знала. Словно в этой комнате жил заразный больной, — она даже боялась пустить туда Дика, пока все не будет хорошенько вымыто и продезинфицировано.
Когда Салли вошла в комнату, там еще стоял характерный для Пэдди запах — запах потных ног и мочи; Пэдди мочился ночью в постели, и ему приходилось подкладывать клеенку. Выбросив тюфяк и подушки на солнце, Салли стала просматривать бумажки, валявшиеся в ящиках комода и в гардеробе, и вдруг прежнее чувство страха перед чем-то неизвестным, таящимся в этой комнате, заговорило в ней с новой силой. Как это она раньше не осмотрела здесь все, спрашивала она себя. И как это Моррис или Динни не посоветовали ей хорошенько проверить, не оставил ли Пэдди какой-нибудь дряни, из-за которой Дика могли бы потом обвинить в противозаконных делах? Пэдди знал, что эта комната предназначена Дику и что, как только он съедет. Дик переселится сюда.
Глупо быть такой подозрительной, убеждала себя Салли. Глупо думать, что Пэдди, пусть у него даже низкая и мстительная душонка, пойдет на подлость, лишь бы напакостить ей. Впрочем, как знать! Салли уничтожала все бумаги, какие только попадались ей на глаза. И вдруг страшная мысль пронзила ее: а что если Пэдди спрятал в комнате золото, из-за которого Дика могут потом привлечь к ответственности?
Нет, нет, успокаивала себя Салли, этого он не сделает! И придет же такое в голову! Правда, подобные случаи бывали! Человеку подбрасывали золото, о котором он и понятия не имел, и облыжно обвиняли в воровстве, чтобы погубить его. Но она не могла поверить, чтобы Пэдди опустился до этого. Правда, он жаден до денег и честолюбив, но есть у него и хорошие качества. И она же ладила с ним — до недавнего времени, когда напрямик заявила ему, что не позволит превращать свой дом в притон сбытчиков краденого золота.
Пэдди тогда расхохотался ей в лицо, уверяя, что ее подозрения ни на чем не основаны. И он всегда старался подчеркнуть свою благодарность за все, что она для него сделала, когда он бесприютным мальчишкой промышлял тем, что рылся в отбросах. Мало ли она кормила его, мало ли заплат положила на его штаны, разве не ухаживала за ним во время болезни, не старалась сделать из него порядочного человека?
Да, конечно, он умел играть на ее слабых струнках, и она до известного времени смотрела сквозь пальцы на его делишки. До этой последней ссоры! Но даже и сейчас где-то в глубине души у нее жила надежда, что Пэдди не забудет их прежних добрых отношений.
Впрочем, Салли не слишком рассчитывала на это. Она принялась обшаривать каждый уголок, каждую полку, где мог быть спрятан кусочек руды или концентрата. Выколотила и прощупала тюфяк, перевернула вверх ногами стол и стулья, отодвинула кровать, чтобы осмотреть половицы под ней. Те, кто занимается кражей золота, частенько прячут его под пол, и сыщики непременно заглядывают туда.
Одна из половиц показалась ей неплотно пригнанной, будто ее недавно поднимали. Салли уставилась на нее, помертвев от страха. И тут ей вспомнилось, как Динни рассказывал, будто, вернувшись из Кэмбэлли, он слышал, что Пэдди заколачивал что-то.
