церкви.
Таковы правила: не можешь сам заработать — терпи нравоучения, благодари дающую руку. Я и просила, благодарила.
И искала способы повысить доход. Но ветеринарным врачом много не заработаешь. Не столько, чтобы оплачивать дизайнерские ремонты, а отец тут был категоричен: его дочь не будет жить с ободранными обоями.
Ещё партнёры по бизнесу прознают — засмеют.
Или унизят, что ещё хуже!
Мобила пару раз пиликнула сообщением, но я не смотрела, решив, что сделаю это после. Булька крутился в моей комнате и уже примеривался к полке, где стояли деревянные статуэтки в виде слоников, которые я привезла из Тая.
Надо будет и косточку заодно купить.
И новый поводок.
Рука потянулась к мобильнику, и я увидела сообщение, что некто перевёл мне довольно внушительную сумму.
За этим последовало другое сообщение: «Заберу собаку через два дня. Будь готова».
— К чему? — спросила я, но внутри разлилось тепло.
Несмотря на усталость после ночной смены, мне вдруг захотелось гулять и пить горячий американо на ходу. Смотреть на безразличные лица прохожих и каждому улыбаться.
Но, конечно, я вовремя себя одёрнула. У меня нет повода для щенячьей радости. Булька есть, а повода радоваться его хозяину нет. Когда он придёт, я обязательно спрошу:
— С чего ты решил, что можешь вот так распоряжаться моей жизнью? Я тебе не Милана Олеговна, не твоя рабыня или наложница.
Нет, этого говорить, пожалуй, не следовало. А то внизу живота захлюпало.
Что я за шлюха такая? Он вообще-то враг моей семьи, блядь!
Я бросила шариковую ручку об стену, и Самсон, решив, что это такая игра, бросился подбирать её и принёс мне, усилено виляя хвостом.
— И мячик тебе куплю. Не сидеть же нам без игры все дни, пока твой хозяин где-то шастает!
В тот день звонков от Дмитрия не было. А я ждала! Дура, конечно, но ждала. Думала, захочет объясниться. Самсон — пёс здоровый, к чему бы ему менять место жительства с просторного загородного дома на вот московскую квартиру без веской причины?
Я уже голову сломала, как мобила ожила. Это было под вечер первого дня. Но это звонил не Ледовский, а мой отец.
Как обычно, с претензиями и обвинениями.
— Ты в курсе, что Соня чуть в больницу с угрозой прерывания не угодила?
— С чего бы мне быть в курсе? Хочешь сказать, из-за меня?
— А из-за кого, Лиза?! Ты, блядь, не ценишь добра, как и твоя мать!
Дальше слушать я не стала. Крикнула в трубку, чтобы перезвонил, когда успокоился, и отрубила мобилу. Совсем. Выключила на ночь.
Понимала, что чревато, что через час или полтора надо ждать гостей.
Впрочем, может, и минует. Отец успокоится, его благоверная перестанет истерить, и всё вернётся на круги своя. Мы с папой займём положение настороженного нейтралитета, а с Соней останемся в состоянии холодной войны.
Около десяти вечера, когда, прогуляв Самсона, я заснула на диване перед телевизором, раздался звонок в дверь.
Не миновало. Отец решил устроить мне промывку мозгов.
Самсон угрожающе зарычал. Я загнала его в спальню и отправилась открывать дверь.
Глава 14
Глазка в двери у меня никогда не было. Я считала эту меру предосторожности пошлой и стариковской привычкой. К тому же прекрасно знала, что от бандитов никакие замки не спасут.
А от моего отца и двери тоже. Да и по-детски это — прятаться, будто мышь в норке. Ну беременна его жена, так мне что того?! Обидно, что вот теперь Соня будет считать себя полноправной хозяйкой, так я давно смирилась, что она заняла место моей матери подле отца. Не она, так кто-нибудь ещё. Умнее и хитрее.
Какое-то время я стояла возле двери, не в силах заставить себя открыть. Казалось, что вот сейчас я закрою глаза, и всё пройдёт. И отец решит, что меня нет дома. Я не хотела скандалов.
Совсем. У меня не было на них ни желания, ни сил.
Но звонок повторился. А потом ещё один, сердитый, отрывистый. Отец с силой вдавил кнопку звонка, ему не терпелось предъявить мне претензии, продолжить тот неприятный разговор и доказать самому себе, что это я неблагодарная дочь.
Если примется скандалить, выпущу Самсона. Отец не любит животных, а собак ещё и побаивается.
— Иду! — крикнула я, отойдя на несколько шагов назад. Скажу, что спала, вот и не сразу открыла.
Щёлкнул один замок, потом второй. И вот я медленно открываю дверь, а за ней стоит совсем не отец.
— Ты?
Я беспомощно таращусь на него, во рту пересохло, а сердце пропускает удары. Не может того быть.
— Пропусти!
Он мягко отодвигает меня и входит в мою квартиру. Одетый в чёрное: брюки и водолазку, и как по канонам, как по книгам и эротическим фильмам, я замечаю у него лёгкую небритость. Она так идёт ему, мне хочется дотронуться рукой до его щеки, чтобы он поймал мою ладонь и принялся её целовать…
Но вовремя одёргиваю себя. Он здесь не за этим. Я не позволю ему снова ворваться в мою жизнь, чтобы, сказав на прощание гадость, он снова исчез. А я бы ждала продолжения.
— У меня твоя собака.
— Знаю.
— Зачем ты мне его оставил? Пёс здоров.
Вон он поскуливает у двери. Почуял хозяина и готов повизгивать от восторга, от тоски, от радости вновь наступившей встречи. Будет вилять хвостом и всячески показывать, что готов на всё, лишь бы угодить. Совсем как я.
И совсем не так.
Я постаралась найти в себе силы посмотреть ему в глаза и не растечься лужицей у ног.
— Возможно, хотел найти повод тебя навестить. Не пригласишь в комнату?
Ну всё! Я прислонилась спиной к двери, чтобы ноги не подвели. И ещё мне было важно, чтобы он это не заметил.
В его
