Коля пожал плечами. Результат матча с «Черными драконами» волновал его гораздо больше, чем завязавшийся разговор о том дне. Он качнул головой и со всей серьезностью уставился на тренера, ожидая ответа на свой вопрос.
— Мы выиграли, — на выдохе сообщил Сергей Петрович, подойдя к Николаю и взяв его за предплечье. — А теперь ты скажешь мне правду.
Коля закатил глаза, осознавая, что от Звягинцева ему не отвертеться.
— Правда в том, что мой отец — тиран, что для вас не ново. В день игры он закрыл меня в винном погребе. Я просидел там пять дней без еды, воды, света и телефона. Поэтому сейчас я похож на ходячий труп. Он сломал меня. Снова. Вместо того, чтобы наладить со мной отношения, — на одном дыхании выпалил Николай. — Пожалуйста, Сергей Петрович, ради всего святого, не задавайте мне больше никаких вопросов.
Звягинцев хотел ответить, но шум у двери заставил его промолчать. Они обменялись вопросительными взглядами. А затем дверь раздевалки приоткрылась, и через нее Аня проскользнула в коридор. Сергей Петрович расслабленно выдохнул.
— Вы не против, если я поддержу команду на трибунах? — спросил Коля, не отводя взор от Ани, которая застыла на месте и что-то высматривала в фотоаппарате.
— Я-то не против. А вот журналисты, завидев тебя, не постесняются задать вопросы про синяки под глазами и ссадины на лице, — направив указательный палец на Литвинова, сказал Звягинцев. — Только если…
Сергей Петрович повернул голову влево. Его взор застыл на Ане Костенко, которая, ощутив на себе долгий взгляд, вопросительно посмотрела на тренера.
— Я могу чем-то помочь? — спросила она.
— Да, — утвердительно сказал Звягинцев. — Если магия декоративной косметики приведет нашего бойца в строй, — он похлопал Колю по плечу, — то я буду тебе безмерно благодарен. Билет принесу чуть позже.
Аня сначала недоуменно захлопала ресницами, но потом, когда ее взор остановился на бледном лице Николая, она поняла, к чему клонил тренер. Она подхватила ключи от тренерской, которые были брошены Сергеем Петровичем, а затем жестом указала Коле пройти с ней. Сопротивляться было бессмысленно, поэтому Литвинов последовал за ней.
— У тебя есть какие-нибудь аллергические реакции? — спросила Аня, ключом отперев тренерскую и переступив порог.
— В смысле? — недоумевая, спросил Коля и прикрыл за собой дверь.
Костенко дошла до крючков, висевших на стене в качестве вешалки, и подцепила миниатюрный черный портфель из экокожи. Расстегнув металлическую молнию, выудила небольшую косметичку и поставила ее на тренерский стол, отодвинув документы в угол. Присев на край стола, взглянула на Колю, который уже разместился на стуле.
— Я имею в виду, как твоя кожа реагирует на элементы тонального средства? Его понадобится немало, чтобы перекрыть синяки и бледноту.
— Понятия не имею, — Николай пожал плечами.
— Значит, сейчас и узнаем.
Уголки ее пухлых губ расплылись в улыбке. Тонкие пальцы ловким движением открутили крышку на тюбике, а затем вязкая, цвета слоновой кости, жидкость коснулась мягких подушечек. Аня наклонилась немного вперед и коснулась его лица. Николай вздрогнул от холода ее пальцев и корпусом невольно подался назад. Но Аня рукой обогнула его шею, придвинув ближе к себе и зафиксировав его положение.
— Если будешь дергаться, то мы точно не успеем к началу матча.
Литвинов ничего не ответил. Она находилась так близко и перемещала голову то в сторону правой щеки, то в сторону левой, что Николай боялся пошевелиться и случайно задеть ее. Сказать он тоже ничего не мог: подходящие слова улетучивались от нежных прикосновений ее пальцев к его лицу и от аромата лаванды, исходящего от струящихся локонов и прикрытой черным воротом шеи. И он терялся от того, что теплые чувства к ней возникли так не вовремя.
Николай не знал, дружба ли это. Он уже не был в этом так уверен с того самого дня, как оказался запертым в погребе. Оказавшись наедине со своим разумом, он часто обдумывал то, что между ними происходило в течение прошедшего месяца. Он возобновлял в памяти те моменты, когда его глаза сталкивались с ее добрым взглядом, когда она посылала ему искренние улыбки, когда с заботой интересовалась его самочувствием после травм на льду. Перед глазами всплыл ее тревожный вид, когда она сегодня увидела его. Там, в раздевалке, он ощутил ее порыв подбежать к нему. Разум твердил ему о том, что это дружеская забота. Но язык тела будто бы мыслил в разрез с мозгом. Сердце пело о чем-то большем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему ты смотришь на меня так, словно виновата передо мной? — спросил Коля, как только с растушевкой было покончено.
Аня закрутила тюбик и забросила его в косметичку. Оттерла пальцы влажной салфеткой. На миг она растерялась: щеки порозовели, а взор был опущен в пол. Николай коснулся указательным пальцем ее подбородка и поднял его вверх, и их лица выровнялись в единых параллелях. Он не желал, чтобы она уходила от ответа. Аня оказалась единственной, с кем бы он был не прочь поговорить, пусть даже пару минут.
— Потому что случайно услышала то, что меня не касалось… Это правда?
Коля сглотнул и отдернул руку. Ее слова были истолкованы им верно. Ошибки быть не могло. Но Николаю почему-то хотелось верить в то, что разговор с тренером остался только между ними двоими. Не потому, что он боялся, что правда прольется на свет. А потому, что не желал, чтобы Аня питала к нему жалость. Что угодно, только не это ущербное чувство, которое Коля ненавидел больше всего.
— Не задавай вопросов, если боишься быть огорченной, — вымолвил Николай, встав со стула и направившись к выходу.
Аня соскочила со стола и схватила его за руку, пытаясь остановить.
— Тогда не давай мне ответов, которые будут меня удручать.
Не разворачивая корпус, Николай заглянул ей в глаза. Они были наполнены не жалостью. Они сияли чем-то, что ему было не под силу прочитать.
— Боюсь, тогда мне стоит промолчать.
***
Матч со «Стальными Волками» закончился со счетом 3:2 в пользу «Лисов». Хоть победа была одержана не в основное время, а в овертайме, Звягинцев был доволен, ведь несмотря на то, что Литвинов вышел из строя на два матча, команда держала заданную им планку. В игре против «Стальных Волков» Сергей Петрович сменил тактику: он позволил «Лисам» немного расслабиться на полтора периода, чтобы под конец матча с нажимом пойти на соперника. Поначалу оппоненты не понимали, почему новички КХЛ кажутся не слаженными, и наседали на «Лисов» в надежде на быструю и легкую победу. Однако к середине матча пожалели о том, что повелись на эту уловку. Когда «Стальные Волки» выдохлись, «Лисы» вступили в настоящую игру. Им удалось сравнять счет, а затем и забросить шайбу в дополнительное время благодаря выпуску на лед шестого игрока вместо вратаря. На руку им сыграло и удаление одного игрока «Стальных Волков» за нарушение правил.
Наблюдая за игрой на трибунах, Николай видел, как команде тяжело держать заданный темп. Он с напряжением следил за процессом. Из-за его отсутствия Сергею Петровичу пришлось сделать ротацию пятерок, и меняться «Лисам» нужно было чаще, чем обычно. Времени на то, чтобы сыграться в новых связках, было катастрофически мало. Однако команда все равно сделала невозможное. Коля с улыбкой наблюдал за каждым голом. Он поистине гордился стойкостью «Лисов» и верил в то, что в ближайшее время сможет выйти на лед и помочь парням. Ведь ради хоккея он пошел на то, чего так не желал: на участие в делах НИС-групп.
Под звук сирены болельщики вскочили с кресел и запрыгали на трибунах. Вибрация от прыжков и давления нескольких тысяч ног на напольное покрытие передавалась по цепочке и улавливалась даже за пределами трибун. Фанаты вместе с «Лисами» ликовали и пробовали на вкус победу. «Стальные Волки» раздосадованно побросали клюшки, а «Лисы», выпрыгивая из-за ограничительного бортика, набрасывались друг на друга с громкими возгласами. Диктор объявил итоги матча, а затем состоялась традиционная церемония рукопожатия и благодарения за игру.
