Эти неудачи подрывали мою уверенность в себе. И, что самое обидное, утрачивал веру в меня и тренер. Я находился не в том состоянии, чтобы Баньоли ради меня шел на конфликт с президентом, и, когда Coca вернулся с Кубка Америки, я очутился на трибуне. В тот момент я считал, что внутренне готов к такому развитию событий и сумею пережить этот период без потрясений. Но в действительности это оказалось куда труднее — я и не представлял, каким тяжелым окажется переход в разряд запасных игроков. В принципе, играл я не так уж мало: выходил на поле в 18-ти матчах чемпионата и забил два гола. Дело было в начале декабря в Лечче: мы провели ту игру на подъеме, выиграли -3:1, и я забил первые и, как потом оказалось, последние свои голы в чемпионате. Причем один из них — головой, чего со мной ни до, ни после этого не случалось. Все мы были воодушевлены победой, нам казалось, что она — первый шаг к преодолению кризиса и что скоро наши дела пойдут на поправку. Но, увы, за этим ярким выигрышем опять последовали бледные выступления, команда вновь утратила веру в себя и продолжала вязнуть в болоте средней части таблицы.
Кроме восемнадцати матчей чемпионата, я провел большинство из двенадцати игр на Кубок УЕФА, который мы в том сезоне завоевали. Но все равно впервые в своей карьере мне пришлось ощутить себя футболистом запаса, а жить с этим ощущением чрезвычайно тяжело.
А «Лацио» в том сезоне стал камнем преткновения не только для меня, но и для Баньоли: именно после матча с римлянами во втором круге наш тренер был отправлен в отставку.
Ту игру на «Сан-Сиро» мы начали и большей частью провели очень хорошо, за несколько минут до конца выигрывая — 1:0. Но непродолжительная расслабленность стоила нам двух очков (тот сезон был последним, в котором за победу давали два очка). Одну ошибку допустили защитники, одну — наш опытный вратарь Дзенга, прозевавший удар Ди Маттео метров с тридцати, и вместо победы наши болельщики стали свидетелями очередного поражения. Мы покинули поле под оглушительный свист трибун, а Баньоли на следующий же день был отправлен в отставку.
Мне довольно часто приходилось быть свидетелем тренерских перестановок в ходе чемпионата. В Италии, да, кажется, и в других странах, без них вообще ни один сезон не обходится. Но, насколько я мог заметить, пользы от таких перемен немного. Это, в общем, понятно: новому тренеру крайне тяжело включиться в работу, тем более что работать придется с игроками, находящимися в плохой форме и плохом настроении.
Бывают, конечно, исключения — скажем, в сезоне 1996/97 из неважно выступавшего «Лацио» ушел Зденек Земан, и его заменил Дино Дзофф, ранее тренировавший команду, а в тот момент занимавший пост президента. Он быстро наладил игру в обороне (я уже говорил, что это не самое сильное место Земана), а с атакой особых проблем и не было. В результате до конца чемпионата «Лацио» не потерпел ни одного поражения и резко вознесся в таблице, попав из опасной зоны, грозившей вылетом, в Кубок УЕФА. Вот одно из редких исключений, когда смена тренера в ходе сезона дала положительный результат. Наверное, знатоки футбольной истории найдут и другие. Но в целом, думаю, эти исключения лишь подтверждают правило.
Подтвердил его и «Интер» в сезоне 1993/94. За тринадцать туров до конца чемпионата президент Пеллегрини решил не искать замену Баньоли на стороне и предложил возглавить команду тренеру молодежи Джампьеро Марини. С психологической точки зрения это был неплохой ход. Марини — чемпион мира 1982 года — очень симпатичный человек, в клубе его любили и со всеми футболистами у него были прекрасные отношения. Он понял, что его главная задача — снять с нас тяжелый психологический груз, и это ему удалось. Его шутки и розыгрыши позволили нам встряхнуться.
В отношении меня все шутки Марини носили специфический характер. Он явно был наслышан о том, что русские любят выпить и что водка заменяет им и воду, и молоко. Поэтому он все время цеплялся ко мне с вопросами тина: «А ты какую больше любишь — апельсиновую или мандариновую?» Эту тему он продолжал и во время тренировок. Когда я ошибался, Марини непременно кричал: «Я ж тебе говорил: пей апельсиновую, а ты все мандариновую глушишь». Ну, а во время сборов, совершая вечерний обход, тренер вообще разыгрывал целый спектакль: врываясь в мою комнату, он начинал обшаривать все шкафы и ящики, залезал под кровать, приговаривая: «Я все равно ее найду, так что лучше сам признайся, куда спрятал водку. Я же знаю, что ты собрался всю ночь напролет пьянствовать!»
Все это было весело, настроение наше с приходом Марини заметно улучшилось, однако на результатах это, увы, не сказалось. Вернее, сказалось даже в отрицательном плане: если с Баньоли мы проигрывали каждый четвертый матч, то с Марини — два из трех. Так что направление нашего движения по таблице было совсем не таким, какого ждали президент и болельщики, и к концу сезона мы из середины опустились на 13-е место: от лучшей из четырех команд, покинувших Серию А, нас отделило всего лишь одно (!) очко.
Спасти сезон нам удалось победой в Кубке УЕФА. Не знаю, что сделали бы с нами болельщики и президент, если бы мы и тут потерпели неудачу, оставшись без места в еврокубках на следующий год. К счастью, хоть в чем-то нам повезло.
СЕРЕБРЯНЫЙ ТРОФЕЙ — КАК ЛОЖКА МЕДА
Победу в Кубке УЕФА вполне можно назвать ложкой меда в той бочке дегтя, какой представляется для нас неудачный сезон 1993/94. Как же загадочна и иронична наша жизнь: единственный в своей заграничной карьере трофей (причем весьма почетный!) я завоевал в самый трудный для себя год — не в период популярности и славы, когда был «звездой», а в тот момент, когда даже не в каждой игре появлялся на поле.
Надо честно признать, что на протяжении всего розыгрыша нам в обще много везло с жеребьевкой: из шести соперников, с которыми пришлось играть на пути к вершине, лишь один был по-настоящему силен. Но, в конце концов, хоть когда-то должна была фортуна улыбнуться нам!
В первом круге мы встречались с бухарестским «Рапидом» и выиграли очень легко. В домашнем матче три гола Берхкампа обеспечили нам победу — 3:1, которая позволяла со спокойным сердцем ехать на ответную игру. В Румынии я наблюдал за матчем с трибуны — наши играли уверенно, раскрепощенно и опять победили — 2:0.
Следующим подарком жребия стал кипрский «Аполлон». Мы так обрадовались, что даже не сумели толком настроиться на встречу с таким откровенно слабым соперником. Вновь первая игра прошла на «Сан-Сиро», и единственное, на что мы сподобились, — это на скромную победу со счетом 1:0 благодаря все тому же Берхкампу. В принципе, результат этот можно было назвать для «Интера» позорным, но мы не очень уж беспокоились, понимая, что можем наверстать упущенное в гостях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
