Не говоря уж о том, что опытный прокуратор посоветовал бы мне согласиться на предложение президента. Сегодня, уже задним числом, можно понять, что, уйдя на год в «Удинезе», я бы ничего не потерял, а, напротив, мог бы многое приобрести. В скромной команде я, как в «Фодже», играл бы одну из ведущих ролей и провел бы сезон спокойно, не тратя лишних нервов на мысли о конкуренции. Пресса была бы на моей стороне и каждый мой удачный матч и тем более гол ставила бы в укор Пеллегрини: мол, зачем президент отпустил такого хорошего футболиста. Особенно актуален был бы такой упрек на фоне неудачной игры «Интера», для которого сезон 1993/94 стал, как я уже говорил, худшим в истории. Конечно, перед началом сезона знать этого наверняка никто не мог, однако подобное развитие событий вполне можно было предположить. Команда пережила серьезную перестройку, причем в полном противоречии с планами тренера, — вероятность того, что у такой команды возникнут проблемы, была очень высока.
И вот через год я бы вернулся из «Удинезе» героем. Вернулся бы с продленным контрактом, в хороших отношениях с президентом, который, пусть и не прилюдно, но в глубине души уж непременно осознал бы свою неправоту. И передо мной вновь открылись бы блестящие перспективы.
Все это смог бы предвидеть опытный прокуратор, не один год проработавший в футболе и научившийся понимать его. Но ожидать такого глубокого понимания от 24-летнего футболиста — и уж тем более от того, кто назывался его прокуратором, — не приходилось. Поэтому я упрямо стоял на своем и тем самым навредил своей карьере.
Немаловажным был и тот факт, что временный переход в «Удинезе» мог бы улучшить мое материальное положение. Согласись я на продление контракта, мы с Пеллегрини могли бы заговорить и о новых суммах. У меня в таком случае были бы неплохие шансы, поскольку президент находился в сложном положении: если я не иду в «Удинезе», значит, он не обменивает Делль'Анно, а покупает его (кажется, за него просили четыре миллиона долларов). Мое согласие помогло бы Пеллегрини сэкономить круглую сумму, и я имел полное право рассчитывать на часть этой суммы в качестве увеличения контракта.
Не впервые на этих страницах я завожу разговор о деньгах и каждый раз чувствую себя неловко. Так уж сложилось, что любого, кто заговаривает на тему материальных благ, у нас сразу же спешат объявить рвачом, хапугой и т.д. Хороший пример — конфликт в сборной 1994 года, когда ситуация была представлена общественности в искаженном виде. Тогда футболистов безосновательно обвинили в том, что они требуют денег, отказываются играть за родную страну, хотя в первую очередь речь шла об улучшении условий подготовки команды, о правильной организации дела, о достойном отношении к игрокам национальной сборной. Но, кажется, никому объяснить это мы не сумели — нас просто не захотели слушать. И действительно, зачем прислушиваться, пытаться понять, если можно легко и безболезненно перевести все в денежную плоскость? С тех пор меня не покидает какое-то противное чувство, словно я должен все время перед кем-то в чем-то оправдываться. Но Действительно ли здесь есть в чем оправдываться?
Так сложилось, что в современном профессиональном спорте заработки необычайно высоки, причем Футбол здесь далеко не на первом месте: многие мастера баскетбола, тенниса, хоккея, гольфа, бокса и ряда других видов спорта получают больше, чем футболисты. Но дело не в размерах, а в источниках их баснословных зарплат. Важно понять что спортсмен ни у кого не крадет и не отнимает деньги, он их честно зарабатывает. Люди по собственному желанию покупают билеты, абонементы, тратятся на спутниковое или кабельное телевидение и получают взамен высококлассное зрелище. Из этих денег складываются доходы команд, клубов и федераций, а часть этих доходов идет на оплату труда спортсменов. Эта схема ничуть не отличается от любого другого экономического механизма.
Мы, футболисты, своим трудом приносим огромную прибыль нашим работодателям. Они, как и положено бизнесменам, стремятся к максимальным доходам, которые напрямую зависят от результата команды. А результат делаем мы. Каждый игрок в зависимости от своего мастерства, а по сути — от способности влиять на результат, имеет свою цену. Чем выше цена футболиста, тем выше его контракт. Владелец клуба, желающий добиться максимального результата, вынужден приобретать сильнейших игроков и платить им зарплату, соответствующую их уровню. В середине 90-х годов конкуренция между клубами сильно возросла, и поэтому суммы трансферов и зарплат значительно увеличились. Это совершенно естественно.
Не знаю, убедил ли я кого-то своими рассуждениями, но, по-моему, тут и убеждать-то не в чем. Нет и не может быть ничего постыдного в желании зарабатывать как можно больше — если, конечно, для этого не нужно преступать закон.
В России, увы, разговоры о деньгах всегда находят благодатную почву. Поэтому нашим оппонентам было очень легко увести общественное мнение в сторону от затронутых нами проблем. Для этого нужно было только заговорить о презренном металле. И мы сразу оказались плохими: ну как же, в стране тяжелое положение, а они только о деньгах думают.
Уже довольно много лет прошло с тех пор, однако воспоминания о тогдашнем конфликте по-прежнему не дают мне покоя. Что ж, быть может, когда-нибудь придет время вернуться к этому разговору и поставить все точки над «i». Но не сейчас.
* * *
Итак, я остался в «Интере», хотя для этого мне пришлось пойти наперекор президенту, что, конечно же, не сделало меня его лучшим другом. Но я был молод, полон сил и верил, что смогу доказать свою правоту на поле.
Поначалу ситуация складывалась благоприятно: Coca уехал играть за Уругвай на Кубке Америки, и нам с Йонком обоим хватило мест в составе. Игр семь или восемь мы провели вместе — это был мой шанс, который я, к сожалению, не использовал.
Прошло чуть больше года с того момента, когда меня назвали лучшим легионером в Италии. Что случилось со мной? Состарился? О чем речь — мне же только 24! Разучился играть? Конечно же, нет — это невозможно! И все же я не был похож сам на себя.
Я упустил несколько возможностей забить — раньше со мной такого не случалось. Шансы у меня, игравшего в глубине полузащиты, возникали очень редко, зато реализовывал я почти все, благодаря чему и был одним из самых результативных в своем амплуа. Но теперь картина изменилась.
Особенно обидным в этом отношении был матч пятого тура в Риме против «Лацио». По воле календаря для нас это была вторая выездная игра подряд: неделей раньше в Кальяри мы потерпели первое поражение в сезоне. Победа в Риме позволила бы сразу забыть о той неудаче и вернуть команде хорошее настроение. Но мы сыграли вничью — 0:0, а я не использовал два отличных голевых момента. Сперва Йонк прекрасным пасом вывел меня один на один с вратарем, и я с полулета пробил выше, а затем, замкнув прострел с фланга, из выгодной позиции попал в штангу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
