Затихающее в сосновых кронах эхо перекрыла серенада деловитого лязганья – мы с друганом перезаряжали оружие. Только загнав в рукоять заботливо прихваченную в рейс пилотом запасную обойму и дослав в казённик патрон, я позволил себе подойти к развалившемуся на траве воину, чтобы забрать автомат. Корефан поднял отвёртку, вонзил жало в раскуроченный замок зажигания и дёрнул ногой педаль. Мотоцикл завёлся.
– Садись, садись! – я впихнул одервеневшего Лепяго в коляску, прыгнул на седушку и вцепился в неё обеими руками. Слава прогазовал и мы чесанули по просеке, словно участвовали в некоем ралли. Отчасти, так и было: гонка с препятствиями, каждое несло смерть.
Не знаю, как УКВ, а звуковые волны диапазона пистолетной стрельбы в лесу распространяются далеко – это я по собственному опыту знаю. Всю дорогу до вертолёта мы ожидали появления таинственных спецназовцев. В их проворности мы уже имели несчастье убедиться. Сомнений в меткости также не оставалось – завалят, гады, им только волю дай, но вот этого как раз делать и не следовало.
Мы выломились к вертолёту как лоси, пуганув заждавшегося Гольдберга. Бросив «Днепр» напротив посадочной площадки, немного заплутали в лесу и сделали крюк. Последние метров триста Лепяго пришлось тащить едва ли не на горбу, так что я устал как собака.
Спешно погрузились в вертушку и, пока не взлетели, дежурили у люка. Боялись мести от носителей плащ-палаток. Обошлось тем не менее. То ли не успел покойный «регулировщик» доложить всё что нужно, то ли пресловутая машина оказалась дальше, чем я думал. В блистере [14] медленно утекла под днище Усть-Марья, хаотичною застройкой напоминающая колонию одноклеточных. Замелькала разноцветными пятнами тайга, обезображенная следами деятельности царей природы. По грязной дороге тащилась длинная лента грузовиков.
– Успеваем!
Никто не услышал меня, кроме Вадика. Слава торчал в кабине, держа под наблюдением экипаж, а директор пластом лежал на клёпаном алюминиевом полу. О том, что он жив, свидетельствовало учащённое движение грудной клетки. Гольдберг кивнул на блистер. Впереди, освещённая лучами предзакатного солнца, показалась величественная белая гора.
– Близко уже! – крикнул он.
Лицо у Вадика заострилось, взгляд стал жёстче. В нём мало что осталось от капризного энтомолога, составляющего узоры из хрупких крылышек и с детским азартом лелеющего коллекцию револьверов. Должно быть, мы все изменились. Бурная жизнь накладывает неизгладимые отпечатки на любого. Кроме Славы, по-моему. Афганец был испытаниям неподвластен.
Вырастая, гора медленно поплыла, исчезая из поля зрения. Вертолёт пошёл по дуге, снижаясь. Я заглянул в кабину. Под нами уже пестрели длинные гряды отвалов. На площадке перед входом в пещеру стояла машина.
– Садись рядом с ней, – приказал Слава пилоту.
Я вернулся в грузовую кабину и распахнул дверцу. Гонимый лопастями воздух ударил в лицо, заставляя щуриться и прикрывать глаза. Закинув автомат за спину, я держался за комингс, разглядывая пригнанный невесть кем «Урал». Вихревой поток вздувал его брезентовый тент, трепал отстёгнутый клапан, и было видно, что в кузове никого нет.
Но это ещё не значит, что никого нет поблизости. У меня из головы не шли автоматчики в коричневом камуфляже. Теперь они наверняка знают, что бандиты, расстрелявшие пикет, улетели на Ми-8, и мечтают с нами разделаться. Шарахнут, например, из гранатомёта – приземлившийся вертолёт представлял собой великолепную мишень.
Едва колёса коснулись площадки, мы со Славой выскочили наружу, быстро осмотрели машину и понеслись к пещере. Сейчас всё решала быстрота. Тот, кто сюда припёрся, не мог не заметить нашей посадки. Любой ценой его надо было упредить, дабы не сожалеть, истекая кровью на холодных камнях, что гонка с препятствиями не удалась.
Вадика мы оставили сторожить экипаж. Если потребуется неотложная помощь, он должен был попытаться вооружить карабином Лепяго и присоединиться к нам. Пока же мы превосходно справлялись вдвоём – вокруг было на удивление безлюдно.
– Они в пещере! – понял я.
Предположения роились в голове самые дикие. Начиная с банального: любители сокровищ из числа осведомлённой лагерной охраны решили обогнать начальство и украсть золото, заканчивая догадками о вояках в коричневом камуфляже – группой специального назначения, прибывшей по наводке затесавшегося в проскуриновские ряды стукача для извлечения Врат с последующей доставкой в Гохран России. Похоже, идея спецназа становилась у меня навязчивой. Но кем бы ни являлись приехавшие, для меня они были конкурентами, а соперничества в своём деле я не терпел.
Обойдя гряду, мы нос к носу столкнулись с вышедшим из пещеры человеком. Реакция Славы осталась на высоте – не задумываясь, врезал человеку прикладом в лоб. Не успев понять, с кем это довелось встретиться, тот без звука рухнул на гравий.
Рассмотрев его, я облегчённо вздохнул. Представитель конкурирующей команды был одет в застиранный камуфляж и потрёпанный свитер под ним. С коллегами-авантюристами управляться было сподручнее. Поговорим с ними по-мужски, и они сами золото к вертолёту вынесут. Говорить будем коротко и жёстко – колонна на полпути, минут через сорок автозаки начнут въезжать на площадку.
– Ну, погнали наши городских, – я снял с плеча поверженного соперника аккумуляторный фонарь, проверил выключатель. Фонарь работал. Посмотрел на Славу. Корефан добродушно ухмыльнулся.
Мы прошли через лаз и увидели мелькающие огни. Конкуренты почему-то возились в сталактитовом зале. Под сводами звучали искажённые эхом голоса.
– Пять, – сосчитал огни Слава.
Мы уверенно двинулись к кучкующимся старателям. Сейчас, ребятушки. Вас ждёт сюрприз. Побеседуем как настоящие кладоискатели. Впрочем, для вас такие тёрки в новинку.
– Чего там было? – спросили занятые работой мужики у засланного в разведку товарища.
– Вертолёт, – как можно более равнодушным тоном ответил я. Однако, голосок чем-то не понравился. Меня осветили фонарём.
Сюрприз! Что, не ждали, гады?
– Стоять! – заорал я, вскидывая автомат на правой руке. Хорошо, что АКС – оружие не тяжёлое, хотя и не сбалансированное. Ствол перевешивает, конечно, но удержать его можно. Левой я направлял фонарь. – Не двигаться, угроблю на месте!
Теперь, когда мы сблизились почти вплотную, стало видно, чем они заняты. О конкуренции и речи не было. В лучах застыли небольшие квадратные ящики характерного армейского образца и множество аккуратных мешков. На одном из них чернела трафаретная надпись «АММОНИТ СКАЛЬНЫЙ № 1». Рядом с ящиками громоздились похожие на куски мыла четырёхсотграммовые тротиловые шашки, связанные изолентой в разного размера бруски. Поодаль стояли катушки с электропроводом. Его тонкие чёрные нитки змеились под ногами, пересекая пещеру. Мужики не являлись любителями лёгкой наживы. Это были подрывники.
– Сколько вас? – спросил Слава.
– Пятеро, – охотно ответил один. Ни о каком сопротивлении мужики не помышляли. Они даже не были вооружены, – Пятеро нас и шофёр.
Постороннего вмешательства Проскурин не опасался. Тем более нашего. Когда тебя недооценивает противника, это большая удача.
– Чего вы тут минировали? – наехал Слава на худосочного человека в очках, который командовал тут до нашего появления. Судя по всему, какой-нибудь горный мастер или инженер, специалист по проведению взрывных работ.
– Феликс Романович приказал засыпать пещеру. Мы устанавливаем заряды с таким расчётом, чтобы обвалить потолок в этом и соседнем зале.
Подземный холод продрал меня до костей. Теперь я понял, зачем Проскурин вёз заключённых. Согнать в пещеру и обрушить на них свод, чтобы тонны породы похоронили людей навечно – такое чудовищное жертвоприношение должно было умилостивить духов, наградивших потерявшего разум Феликса магической силой.
– Гекатомбы [15] не будет, – уверенно заявил я. – Но придётся как следует поработать. Шевелите булками, господа сапёры!
В дальней пещере мы перешли по каменной дорожке подземное озеро и ступили на пятачок. С замиранием сердца я посветил под ноги. Золотые Врата лежали на своём месте никем не востребованные. Слегка искорёженные лапой харги, огромные, они казались выросшими здесь – естественным порождением этого странного мира кромешного мрака и тишины.
Какое-то время в зале был слышен только перестук капели. Сапёры молчали, потрясённые таким количеством золота. Наконец я сказал:
– Тащите на тот берег. Сначала одну, потом другую половинку. Вместе вы её поднимете.
Мужики нерешительно взялись за створку, сдвинули и, натужно кряхтя, потащили к воде. А мы со Славой вступили в дьявольский каземат.
Поначалу было жутковато соваться в нору, которая, казалось, должна до конца жизни сниться в ночных кошмарах, но болезненное любопытство одержало верх. Рассуждая логически, бояться было нечего: те, кто хотели вырваться, давно оттуда ушли.
