- Это нечестно! - заявил Пират, которому никак не удавалось придвинуться ближе. - Ты моя жена и обязана бегать не от меня, а ко мне!
- Да что ты говоришь?! - непритворно изумилась Багира, покосившись на капитана из зеркала. При этом она чуть отставила левую ногу в сторону, чтобы та показалась в разрезе платья, от стопы почти до самого бедра. Затянутая в черный шелк изящная ножка Багиры выглядела настолько соблазнительно, что Рам не выдержал.
- Ну все! - выдохнул он, одним резким движением "перетекая" из горизонтального положения в вертикальное. - Ты меня довела...
На этот раз Багира не успела отскочить. Девушка гибко изогнулась, пытаясь ускользнуть от рук капитана, но не тут-то было.
- Ай! - вскрикнула она, оказавшись лицом к лицу с Пиратом.
- Какая приятная неожиданность! - нагло улыбаясь, заявил Митревски, и его ладони, крепко обхватившие девушку за талию, начали бесцеремонно ощупывать бедра Дженни.
Дженифер отклонилась назад, продолжая двумя руками удерживать волосы.
- Капитан! Капитан! Как вы смеете? Я сооружаю прическу! Поверьте, если б не это обстоятельство, я бы уже залепила вам пощечину!
- Вот и продолжайте делать прическу, - ехидно промурлыкал Рам, плотоядно оглядывая голые плечи девушки, ее грудь, четко выступившую под платьем. Рука Митревски скользнула в разрез на бедре.
- Ах, так?! - возмутилась Багира. - Пользоваться беспомощностью женщины? Ну, все!
Действительно ли она намеревалась хлестнуть ему по физиономии или только решила продолжить игру, Митревски разбираться не стал. Смеясь, он ловко перехватил руку Дженифер, аккуратно завернул ее за спину. После короткой борьбы вторая кисть Багиры оказалась там же.
- Когда мужчина собирается поцеловать женщину, руки дамы могут отдохнуть... - сообщил он, зубами стягивая бретельки платья с плеч Дженни.
- Негодяй! - Багира попыталась извернуться, но Митревски крепко держал ее ладони за спиной и столь же крепко прижимал девушку к себе.
Вырваться было невозможно. Рам обхватил Дженифер руками, пресекая все ее попытки выскользнуть из его объятий.
- Вот так гораздо лучше! - прошептал Митревски, его взгляд бесцеремонно раздевал замершую девушку. Глаза капитана вдруг стали совершенно безумными, он впился губами в ярко накрашенный рот Дженни.
- Рам! Рам! - отклонившись до предела, Багира сделала последнюю попытку привести его в чувство. - Спектакль, Рам!
- К черту спектакль! - прорычал Митревски, и его губы скользнули к уху девушки. - Ты совсем не этого хочешь! - прошептал он, кусая Дженни за мочку уха.
"А чего?" - хотела спросить девушка, но не успела. Губы капитана впились в ее грудь. Митревски выпустил из тисков ослабевшие руки Дженифер, прижал Багиру к себе за талию, лаская.
- О-о-ох! - простонала Дженни, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Капитан резко отстранил ее, развернул и тут же крепко прижал, но уже спиной к себе.
- Ты совсем другое хочешь... - прямо в ухо возлюбленной прошептал Рам, и Дженни закрыла глаза. Губы Митревски скользили по голым плечам, исследуя впадинки, и это заставляло тело девушки дрожать все сильнее.
А ладони капитана медленно ползли от грудей вниз, по животу. Бесцеремонные ладони, и у Дженифер не было сил или воли, чтобы остановить их. Когда одна из них задержалась, неторопливо изучая белье под тонким платьем девушки, Дженни окончательно лишилась рассудка. Ее ноги подогнулись, но капитан подхватил Багиру, и через несколько мгновений Дженни оказалась на широкой постели, среди разметавшихся во все стороны волос, которые она так и не смогла уложить в прическу.
Яркая люстра на потолке померкла - кажется, Митревски, нащупав пульт, дал команду приглушить освещение в номере. Но Дженифер уже не думала об этом. Ее руки нежно ласкали голову Рама, покрывавшего страстными поцелуями ноги, живот, бедра девушки.
"Да, да, да! - выгибаясь в руках любимого мужчины, мысленно шептала Дженни. - Я хочу именно этого. Да!"
- Здравствуйте, Тони! - медленно сказал человек, вошедший в помещение. Он замер посреди комнаты, не опускаясь на стул. - Я ваш адвокат Марк Шейдер.
Фонетти, до того момента сосредоточенно смотревший в пол, поднял глаза и тяжело взглянул на посетителя. Но тот не дрогнул, не отвернулся. "Раньше от этого взгляда люди начинали трястись, - подумал Антонио. - Раньше. Тогда было другое время".
- Чего нужно? - отворачиваясь, сквозь зубы процедил он. Фонетти совершенно не хотелось разговаривать с мальчишкой, который собирался делать громкое имя на защите всем известного преступника. Антонио прекрасно сознавал, что шансов выйти сухим из воды нет. Либо его казнят где-нибудь на заднем дворе звеновской тюрьмы, либо дадут пожизненное заключение, с особой изоляцией. И хорошо, если он сможет протянуть хотя бы несколько лет...
"Адвокат" не ответил. Он, нахмурив лоб, копался в своем дипломате. Потом вытащил на стол небольшой прибор в черном корпусе, нажал кнопку на боковой поверхности. Только затем взглянул на Фонетти и вдруг улыбнулся.
- Защита от прослушивания, что ли? - без особого интереса полюбопытствовал заключенный.
- Ты устал, Тони... - вдруг сказала Джулия Фонетти ласковым голосом. Антонио вздрогнул. Он давно отвык от голоса матери. Между "сегодня", в котором жил Фонетти, и тем днем, когда убили мать, Джессику, Марко, Алессандро, осталась бездна лет.
- Ты устал... - повторила Джулия. - Бедный мой мальчик...
- Мама! - Тони всхлипнул. Еще секунду назад его мозг лихорадочно пытался анализировать, куда исчез адвокат Марк Шейдер и откуда появилась Джулия Фонетти, а сейчас Антонио все глубже погружался в омут прошлого. Прошлого, которого не было, которое он вычеркнул из своей жизни, вырвал с корнем. После того как, вернувшись домой, нашел лишь заброшенную покосившуюся пустую постройку с выбитыми окнами, сгнившими полами. С пятнами засохшей крови на кухне, где наемные убийцы добивали кого-то из братьев... Или там умерла Джессика?
- Я шла к тебе столько лет, - ласково прошептала Джулия. - Я всегда знала, что тебе нелегко, ведь ты с самого детства был моим главным помощником. Выручал, следя за младшими. Приносил домой деньги, когда было трудно.
- Мама... - Маленький Тони искал глазами мать, чтобы прижаться к ней лбом и забыть обо всем. Но вокруг него было совсем темно. И из этого плотного сумрака вновь зазвучал голос Джулии:
- Ты очень устал, Тони. Тебе надо отдохнуть. Двадцать лет ты в пути, без нас. Тебе досталась трудная дорога, мальчик мой.
- Мама. - Антонио вдруг понял, что ему очень много нужно сказать матери. Огромный ком важных, очень нужных слов рос где-то внутри, готов был вырваться наружу. И Тони заговорил, лихорадочно, быстро, давясь и захлебываясь мыслями, которые ему обязательно нужно было сказать Джулии Фонетти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
