Ахав погоревал несколько дней по старому обычаю и пошёл к винограднику — размечать его под яблоньки.
Тут и подловил его Илия.
— Ты опять здесь, враг мой?
— Конечно. Бог знает, как подло поступил ты с виноградником. Ты и твоя жена. За это ты умрёшь ужасной смертью — ты и твоя жена. Твою кровь будут лизать бродячие псы. Я изведу весь твой род. Труп твоей жены будут жрать собаки. Трупы ваших родственников будут клевать вороны.
Пророк разошёлся не на шутку. Ахав смотрел на него с удивлением.
— Ладно. Допустим, я был не прав.
— Ну, тогда все твои беды отменяются.
Однажды лев стал заранее составлять себе меню на следующий день.
— Заяц, завтра ты будешь моим обедом. Понял?
— Понял.
— Вопросы есть?
— Есть. Можно не приходить?
— Можно. «Заяц» — вычёркиваем.
Прошло три года. Израильтяне, как мы помним, не воевали с Сирией. У иудеев не получалось. А поскольку их было мало, сирийцы постоянно били иудеев. В Иудее царем был Иосафат. Он пошёл к израильтянам — просить помощи против сирийцев.
Но всё-таки, у израильтян был мирный договор с сирийцами. Пэтому Ахав попросил совета у старейшин. Старейшины посоветовали помочь иудеям. Но Иосафат, который кстати был зятем Ахава, не унимался.
Он посоветовал израильскому царю провести ещё одни консультации — с пророками. Израильские шаманы закружились в плясках. Все, как один, одобрили совместный поход на Сирию.
Иосафат попросил обратиться к знаменитому пророку Михею. Идея не очень понравилась Ахаву — Михей за все годы своей жизни не сказал об израильском царе ни одного хорошего слова.
Иосафат настаивал. Михей ответил уклончиво: воевать с сирийцами нужно, но под иудейским руководством. И вообще, он призывал Израиль вернуться под иудейский скипетр.
Понятное дело, такой пророк был очень угоден богу, а особенно — авторам библии.
Оказалось, что Михей первым из божьих людей, переживал апокалипсические видения. Он был на небесном троне в гостях и общался с богом. Именно Михей начал традицию, из которой вырос Иоанн Богослов.
Оказывается, бог поделился с Михеем своими маленькими секретами. Он велел всем пророкам предсказать победу Ахаву, но на самом деле задумал подстроить гибель израильского царя. Вот такой хитрый бог — да ещё и с чувством юмора.
Остальным пророкам не понравилось откровение Михея. И сам Михей им не понравился — больно заносчив. За это один из обиженных божьих людей подошёл к Михею и начал бить его по лицу. Руками. Чтобы избежать кровопролития, Ахав запер Михея в тюремную камеру — от греха.
А сам собрался на войну. Чтобы сбить хитрого бога со следа, Ахав предложил Иосафату обменяться одеждами. Иосафат не стал отказывать тестю. Началась битва. Венадад приказал своим лучникам выцеливать в первую очередь Ахава, нарушившего мирный договор.
Иудейский царь Иосафат увидел тучи стрел, направленные против него, и сердце его дрогнуло. Он закричал. Закричал так, как не кричал никогда в жизни — страх победил. Закричал так, что все сирийцы мгновенно распознали в нём иудейского царя.
Ахав же, загримированный под Иосафата, был ранен случайной стрелой. И умер. И блудницы обмывали его тело, а собаки слизывали его кровь с земли. Всё, как пророки предсказывали.
Библия больше ничего не говорит нам об Ахаве. Нет, сообщает ещё, что он при жизни своей построил башню из слоновой кости.
В Израиле воцарился Охозия Ахавович. Охозия тоже «грешил». Это значит, что он поклонялся богам своих предков. Иосафат же правил четверть века.
6. Царьки.
Четвёртая книга царств.
Начинается книга с курьёза. Охозия Ахавыч вывалился из окна своего дворца — вместе с декоративной решёткой. «И занемог». Ещё бы…
Болезнь не проходила. Охазия послал человечков на поклон к Вельзевулу — аккаронскому божку.
Илия сразу встрепенулся — нельзя Вельзевулу подарки носить и вообще — он же Вельзевул!
Илия перехватил ходоков на полпути и стал стращать их скоропостижной смертью. Ходоки перепугались и вернулись во дворец.
— Что сказал вам Вельзевул?
— Мы вернулись, ибо нас какой-то чудак отговорил ходить в Аккарон.
— Кто такой, размер трусов?
— Имени его мы не знаем. Трусов он не носит — только кожаный ремешок на поясе. Волосатый, как павиан.
— Ага. Это Илия.
«И послал к нему пятидесятника с его пятидесятком».
Чем был «пятидесяток», неизвестно, но предполагают, что это означает 50 вооружённых человек.
Илия сидел на горе и околачивал груши — кожаным ремешком. Пятидесятник остановился у подножия и стал кликать пророка.
— Иди сюда — так тебе наш царь приказал.
— Гореть вам живьём, ребята, за такие слова.
Пятидесятник сгорел живьём. Его пятидесяток тоже. Царю показалось, что случилось какое-то недоразумение. Он повторил процедуру. Вторая делегация тоже сгорела. Живьём.
Царь чувствовал, что не понимает чего-то очень важного, но не мог понять — чего именно. Поэтому он послал третью делегацию.
Третий пятидесятник стоял у подножия горы, заваленной жаренными тушками в фольге (доспехах). И дрожал, как осиновый лист. Его пятидесяток тоже дрожал. Никому не хотелось превращаться в курицу на банке.
На вершине, как ни в чём не бывало, сидел Илия в ремешке и делал вид, что не замечает ни сотни жарких из человечины, ни пятидесяти кандидатов на жаркое.
Пятидесятник принял подобающую позу — встал на четвереньки, и пополз к вершине, обливаясь слезами.
— Не вели казнить, батюшка, рабов твоих. Мы люди невольные, нам приказали — мы выполняем.
— Ну и чего же вам нужно?
— Царь наш, Охазия, хочет поговорить с тобой.
— Ну, ладно.
Пошли к царю.
— Чего звал? — спросил пророк у самодержца.
— Илюша, ну, что за дела?
— Ты хотел посоветоваться с Вельзевулом? Сегодня вечером ляжешь спать, а завтра утром не проснёшься. После этого советуйся с ним, сколько хочешь.
Царь Израиля Охозия умер. А куда деваться? На трон сел его брат, Иорам.
Бог собрался прокатить Илию в вихре на небо. Илия в это время гулял с Елисеем из Галгала в Вефиль. Илия начал уговаривать Елисея не ходить с ним больше — ему не хотелось уезжать на небо с попутчиком.
Возможно, он боялся лишать себя возможности потом о такой поездке соврать — зачем ему свидетель? Но Елисей ни за что не желал бросать друга одного на большой дороге. Пошли вдвоём в Вефиль.
На подходе к городу их встретили юные местные пророки. И сразу набросились на Елисея.
— Ты знаешь, что ему сегодня ещё на небо ехать? Чего цепляешься к человеку? Не даёшь ему сказать родине последнее «прости».
— Ша, не надо меня учить. Я всё знаю. И вообще, закройте рот, пацаны.
Тут прорезался голос у Илии.
— Елисей, останься здесь, ведь мне ещё в Иерихон идти — репетицию духового оркестра проводить.
— Даже не проси, я тебя не оставлю.
— Как знаешь.
Они пошли в Иерихон. Подошли к Иордану. В небольшом отдалении держалась группа юных пророков — пятьдесят человек, которые делали вид, что прогуливаются. Илия оглянулся.
Мальчишки потупились. Пророк взял свой плащ и ударил им по воде, да так сильно, что река расступилась. Вдвоём с Елисеем они перешли по сухому дну на другой берег. Остановились, отдышались.
— Прежде, чем я уеду, попроси меня о чем-нибудь, дружище.
— Пусть твой дух ляжет на меня, а ещё лучше — пусть он ляжет на меня два раза.
— Ну и задачки ты задаёшь. Ладно, если увидишь мой огненный старт — получишь своё, а не увидишь — извини.
В это время прилетел небесный кабриолет — искры веером, дым столбом. Всё, как в кино. Илия сел в тачку и умчался, но плащик волшебный уронил — зачем на небе плащи? Там все голые ходят.
Елисей от этого зрелища впал в экстаз, начал кричать и размахивать руками. Ракета с пророком улетела — больше Елисей его не видел. Подобрал волшебный плащик и побрёл к реке. Начал бить этим предметом одежды по воде и причитать.
— Ну, где ты, бог Илии? Покажись.
Вода разошлась, как и раньше. Елисей пошёл по дну пешком. Юные пророки увидели его выходки и зашушукались.
— Видали? Дух Илии точно на этом мужичке лежит, надо его как-нибудь поздравить.
Мальчишки подбежали к Елисею и стали бить поклоны новоявленному волшебнику.
— Ты не огорчайся так, барин. Может быть, твой дружок и не пропал — выпал из коляски и валяется где-нибудь в ущелье. Если хочешь, мы сейчас сбегаем и поищем его.
— Не надо никуда ходить.
— Нет, мы лучше сходим, барин.
— Ну, ладно, что с вами делать? Поищите, если так вам хочется.
Поискали. Не нашли. Елисей поворчал в том смысле, что надо старших слушать, и успокоился. Решил идти обратно из Иерихона в Вефиль. По дороге над ним насмехались дети: «Плешивый идёт!». Елисей и вправду был лыс, как колено Давида.
