«Нет, — сказал он, — не потому а потому, что — собственница. А потом: птицам плевать на корни. Им нужны плоды и черви. На худой конец — кора. Глубина и нутро не для птиц. А ты тоже пернатый», — вдруг озлился он в который раз и пояснил: «Да как ты мог! Как ты мог проситься назад! Знаю, что не ты, не в тебе дело. Это я слышал, но и в тебе. В те-бе! Хочешь ломаться — вали, но не гнись, не гнись, болван. Помнишь, я ей розы в роддом принес? Так я не ей. А Ваське твоему. Ваське!..» Он замолчал. Стало еще жарче. Мы пошли назад. Он сказал: «Хочу и буду жить в Нью-Йорке. Как? Не знаю, но догадываюсь. Деньги? Деньги у нас найдутся… Ты говоришь, какая из двух моих половин хочет в Нью-Йорк, а какая боится порвать с Россией. Да обе хотят сюда, и обе хотят забредать туда. Раз в пять лет. Нет, раз в год. Приехать из Нью-Йорка на пароходе и подгадать рейсом прямо в Одессу. Мой город. Первый фильм, первые песни в кино, опять же женщины жгучие, да!.. Но эмигрировать — нет!..»
19 января Высоцкий дал очередной концерт в Нью-Йорке — на этот раз в Квинс-колледже. На него явились генеральный консул СССР в США и атташе посольства СССР, которые поинтересовались, каким образом Высоцкий оказался в Нью-Йорке, когда должен быть в Париже. Тот ответил: мол, жена здесь лечится, а он при ней. «Но концерты?» — последовал новый вопрос. Тут на помощь артисту пришел профессор-славянист Альберт Тодд, который взял всю вину на себя: сказал, что это он пригласил Высоцкого выступить перед студентами славянских факультетов. Но допрос на этом не закончился. Консул поинтересовался, почему эти концерты организовал Виктор Шульман — недавний эмигрант из СССР. Но Тодд и здесь нашел, что ответить: «Мы ведь славянский факультет, а не контора импресарио. Мы не можем сами это дело организовать: у нас ни денег нет, ни связей, ни опыта, поэтому и пригласили Шульмана, у которого все перечисленное в избытке».
Зал Квинс-колледжа, рассчитанный на 2600 зрителей, в тот вечер был заполнен до отказа (стоит отметить, что в этом же зале вскоре будут выступать Булат Окуджава и Евгений Евтушенко, причем на выступление первого придут 1600 зрителей, на второго — 260). Высоцкого пришли послушать представители трех русских эмиграции, а также американцы. Вел концерт Барри Рубин, он же переводил песни на английский язык (вернее, не переводил, а лишь передавал их краткое содержание). Всего в тот вечер Высоцкий исполнил 24 песни. Среди них: «Марафон», «Прыгун в высоту», «Милицейский протокол», «Инструкция перед поездкой за рубеж», «Письмо с Канатчиковой дачи» («Дорогая передача…»), «Кони привередливые», «Старый дом», «Все не так», «Охота на волков» и др. Вот как вспоминают о том концерте очевидцы.
М. Поповский: «Зал в Квинс-колледже был переполнен. Мы с женой сидели в хороших рядах — где-то впереди. И вот что нас поразило — Высоцкий был какой-то мертвенный. Дело в том, что когда человек поет со сцены, то кроме таланта его текста, его музыки и так далее, есть еще и талант исполнения. Талант исполнения предполагает присутствие человека в мелодии, он исполняет то, что он чувствует, что он думает, а этого не было. Я видел лицо отстраненное, бледное, и весь он был какой-то невыразительный. Пел он профессионально, но какое-то неблагополучие в этом лице и в этом облике для нас было…»
П. Вайль: «На концерте Высоцкий вел себя очень по-командному так: резко, жестко, без всякой любезности и, по-моему, довольно сильно разочаровал публику, особенно по контрасту с Окуджавой, который официально выступал в Штатах с лекциями. Высоцкий был лапидарен очень: «Сейчас я вам сыграю песню…». «Стоп» — прекращал овации таким повелительным жестом и голосом. Но пел, как всегда, выкладываясь, насколько я знаю и слышал от других. Он в этом смысле не халтурил…»
В Москве разгорается скандал вокруг альманаха «Метрополь». 20 января состоялся секретариат Московской писательской организации, посвященный этой проблеме. Этот день был выбран не случайно: дело в том, что 21 января «метропольцы» собирались провести официальную презентацию своего творения, поэтому «наверху» приняли решение действовать на опережение. Как вспоминает В. Ерофеев:
«Все было заранее срежиссировано. Вставали один деятель за другим и кричали, возмущались, пугали. Кто-то даже всплакнул от ненависти. Грибачев сказал мне в коридоре с блатной доверительностью: «Что бы вы там ни говорили, все равно вам, ребята, хана». Нас было пятеро — составителей. Все было так мерзко, так подло, что нам ничего не оставалось, как вести себя «героически». Искандер сказал о том, что в своей стране мы живем как будто под оккупацией. На Попова особенно разозлились за то, что он записывал их же выступления. Аксенов назвал Союз писателей «детским садом усиленного режима».
Нас всячески пытались расколоть. Говорили, что нам не по пути с Аксеновым — у него на Западе миллион! Мерзко шутили с фамилией Липкина: Липкин-влипкин. Искандера старались «отбить», но он не «отбивался»…»
Покинем на время Москву и перенесемся южнее — в Казахстан, в поселок Фабричный Каргалинского района. Там в субботу, 20 января на свалке Каргалинского суконного комбината была найдена страшная находка — части женского тела: две ноги, в пятнадцати метрах от них резиновые сапоги, распоротые острым предметом у голени. Под кучей камней, земли и проволоки были обнаружены другие части тела: грудная клетка, руки… обе груди вырезаны. При осмотре ног было установлено, что надрезы начинаются на 15 сантиметров выше пятки и идут далее до сустава, то есть икры отсутствуют. Это навело сыщиков на мысль, что с жертвой поработал каннибал. Так оно и было на самом деле. Убийца — каннибал Николай Джумагалиев, а убитая — его первая жертва. Это была гражданка Н. Андронник, на которую душегуб напал еще 6 января, когда она возвращалась из молитвенного дома в селе Узун-Агач в поселок Фабричный, где жила.
В Москве не утихает скандал вокруг альманаха «Метрополь». Те угрозы, которые прозвучали на секретариате писательской организации, так и не вразумили «метропольцев», и они объявили, что официальная презентация «Метрополя» состоится в намеченный день г— 21 января. Мероприятие наметили провести в кафе «Ритм», что на Миусской площади, разослали около трехсот приглашений. Однако власти сделали все от них зависящее, чтобы презентация не состоялась. Так, двух именитых приглашенных — Олега Ефремова и Юрия Любимова — вызвали в Министерство культуры и потребовали отдать им приглашения. «Иначе хуже будет!» — пригрозили им. Когда те ответили отказом, им сообщили: «Все равно мероприятие не состоится». Не обманули. За несколько часов до начала презентации милиция оцепила территорию, примыкающую к кафе, под предлогом того, что в кафе… состоится травля тараканов. Чтобы ни у кого не было сомнений в этом, на дверь кафе повесили табличку «Санитарный день». Мероприятие не состоялось.
Алла Пугачева сдает экзамены на режиссерском факультете ГИТИСа. Причем ей приходится разрываться даже не надвое, а на все четыре части. Дело в том, что с 16 января начались ее концерты в Театре эстрады, и экзамены приходится сдавать в перерывах между ними. Кроме этого ей надо решать и другие насущные проблемы. Например, в один из дней с утра она несколько часов корпела над учебником, затем помчалась в Министерство культуры, чтобы решить вопрос о техническом оснащении ее ансамбля. Оттуда рванула в спортивный магазин, чтобы купить новые лыжи для своей дочери Кристины (она училась в первом классе). Из магазина путь певицы пролег в телецентр в Останкино, где предстояло обсудить намечающиеся съемки совместного советско-финского фильма о себе любимой. Короче, в те дни Пугачева вертелась как белка в колесе.
22 января в Театре на Таганке должен был состояться спектакль «Гамлет». Однако из-за того, что исполнитель главной роли Владимир Высоцкий продолжает свои незапланированные гастроли по США, спектакль пришлось отменить. Юрий Любимов был в ярости. Далее послушаем рассказ В. Смехова:
«В январе 1979 года, когда Володя продлил свое пребывание в США с концертами, а на «Таганке» без него «Преступление и наказание» уже шел на выпуск, меня вызвал Любимов. Разговор был тяжелый:
— Я прошу тебя, Вениамин, сегодня же возьми роль Свидригайлова и давай активно в нее входи…
— Как это? Володя приедет и…
— Не надо мне про Володю! Надоели его штучки и заграничные вояжи! Бери роль и работай!
Я еле отговорился: сказал, что смогу глядеть в текст роли только тогда, когда смогу глядеть ему, Высоцкому, в глаза. При нем — это одно дело, а за его спиной — другое. «Хотя, конечно, Юрий Петрович, если как человек я против, то как солдат я готов подчиниться приказу командира…» Хитрость удалась, ибо покушаться на чужую свободу, видимо, не было в правилах создателя «Таганки»…»
Съемочная группа фильма «Место встречи изменить нельзя» снимает зимнюю натуру без его участия. В те дни в городе и его окрестностях снимали эпизоды: проезд фургона «Хлеб» по проселочной дороге; доставка Фокса к магазину, для проведения следственного эксперимента и др.
