— Я действительно была очень рассержена, когда уезжала, — сказала Андреа.
— Думаю, ты была более чем обижена. Учитывая все происшедшее, тебя можно понять, — поддержал девочку Дэвид.
— Ты думаешь мама поняла?
— Я не знаю никого, кто может прощать, — особенно того, кого она любит, — легче, чем твоя мама. Она не может таить обиду долго, особенно против, тебя.
— Она почти никогда не бывает сердитой, хотя для этого было много причин.
— Например, какие? — спросил Дэвид.
Он подавлял в себе неловкость от того, что хочет и пытается узнать что-то из личной жизни Кэрли, хотя делать это, по его мнению, было непозволительно.
Андреа продолжала, не обратив внимания на вопрос.
— Мне надо было послать письмо раньше.
— Может быть, она звонила, когда нас не было дома.
Андреа повернулась и с нескрываемой надеждой посмотрела на Дэвида.
— А у вас телефон с автоответчиком?
Дэвид отрицательно покачал головой.
— Не здесь.
Андреа снова стала вяло-спокойной. Она не сказала ни слова пока не подъехали к дому.
— Если не возражаешь, я пойду спать. Я очень устала.
Когда они были уже в доме, Дэвид повесил пальто на вешалку и обнял Андреа.
— Милая, я хочу поблагодарить тебя. Ты сделала это Рождество таким счастливым для меня! У меня не было такого праздника уже многие годы.
Дэвид обнял Андреа. От ее волос веяло ароматом сиреневых духов.
— Мне очень жаль, что я не смог быть на твоем пятнадцатилетии, — добавил Дэвид.
Андреа откинула голову и, посмотрев на него, сказала:
— Если бы ты знал, то пришел бы?
— Ничто не удержало бы меня, — ответил он мягко.
Под влиянием того, что последние недели в его доме жила Андреа, в душе Дэвида сформировалась и все больше разрасталась тоска по Кэрли и собственным детям.
— Спокойной ночи, Дэвид, — сказала Андреа.
Она встала на цыпочки и коротко поцеловала его в щеку. Затем повернулась и медленно начала подниматься по лестнице в спальню. Дэвид не двигался, но когда девочка прошла уже больше половины лестницы, позвал ее.
— Андреа?
Она остановилась и посмотрела вниз.
— Что?
— Передай привет от меня маме.
Андреа несколько секунд молчала, не решаясь сказать, что она думает.
— А ты хотел бы, чтобы мама была с тобой, а не с папой?
— Я стараюсь не думать о таких вещах.
Ответ кажется удовлетворил ее.
— Увидимся утром, — сказала Андреа и поднялась по лестнице наверх.
Подождав пока хлопнет дверь в ее спальне, Дэвид пошел в кабинет и налил себе бокал виски.
Глава 17
Запах выпеченных сладостей сразу же достиг Кэрли, едва она переступила порог дома Барбары. Снимая пальто, она крикнула:
— Не ты ли два часа назад говорила, что садишься на диету?
— Это для Андреа… Которые я послала последний раз, похоже где-то затерялись, и она осталась, как говорится, «при хоккейной шайбе».
Барбара вышла из кухни, вытирая руки о полотенце.
— Чему я обязана этим визитом?
Кэрли засмеялась.
— Ты имеешь в виду, почему я так быстро вернулась?
Барбара огляделась кругом и, наконец, пристально посмотрела на дочь.
— Мне кажется, что за многие месяцы я в первый раз слышу твой смех. Не наступила ли весна, или ты что-то скрываешь от меня?
Кэрли и сама горела желанием поделиться радостными известиями.
— Когда я вернулась домой, меня ждало письмо от Андреа.
— И что?
— Я пока не очень вчитывалась, но, кажется, она вот-вот готова сдаться.
Барбара вздохнула несколько разочарованно.
— Сообщает что-нибудь конкретно?
— Оказывается, я была не права! Теперь все выглядит по-другому. Она сейчас больше, чем сразу после отъезда, пишет о доме. И еще — я не говорила тебе, что недавно я встретила подругу Андреа, Сюзанну Жилрой. Она считает, что Андреа должна вернуться еще до наступления лета. Может быть, Андреа прислала ей письмо? Ты так не думаешь?
— Наверное, ты права.
Барбара с грустью вздохнула.
— Я все же думаю, с Андреа что-то происходит… Мы были так уверены, что больше месяца она там не задержится, но…
На кухне зазвенел таймер. Барбара пошла туда, продолжая через плечо разговаривать с Кэрли.
— …мы ошиблись.
Барбара только повторяла мысли Кэрли, которые преследовали ее с самого отъезда дочери. Она прошла вслед за матерью на кухню.
— Единственным объяснением может быть то, что Дэвид создал для нее комфортабельные условия, и поэтому она колеблется между ним и нами. Я знаю Андреа, она скорее всего опасается оскорбить чувства Дэвида. Она ведь действительно считает, что он ее отец. Я не говорила тебе, что к Рождеству он купил ей бриллиантовые серьги?
— Если и говорила, то я забыла.
Барбара надела на руку варежку, вынула из духовки готовые пирожки и поставила туда очередную партию.
— Я помню, он обещал тебе, что сделает все от него зависящее, чтобы наша девочка вернулась домой.
Кэрли взяла еще горячий пирожок и разломила его пополам. Пирожки, начиненные изюмом и арахисом, были очень вкусные. Когда такие же пирожки пекла она, Итен был недоволен. Он не любил орехи и презирал изюм.
Господи, она становится мелочной.
— Я тоже думала об этом. Но ведь Дэвид не мог сделать что-нибудь, что позволило бы Андреа думать, что пребывание ее в доме нежелательно. Такое не в его характере. Он не поступит так ни с кем, тем более с юной девушкой, которая верит в него и считает его своим родным отцом.
— Я не знаю другого человека, который сделал бы то, что сделал для тебя и для Андреа Дэвид. Он или преследует какие-то свои цели, или скоро станет святым.
Кэрли насторожилась.
— У тебя, мама, временами память имеет какой-то избирательный характер. Вспомни о том, что сделал Вэлли для тебя и твоей дочери, — сказала Кэрли.
Барбара бросила косой взгляд на нее.
— Хорошо, но нельзя резать дважды по одному и тому же месту.
— Вэлли рисковал всем в отличие от Дэвида.
— Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?
В свое время Кэрли жаждала поговорить с матерью о том, что случилось с ними троими много лет назад. Но вопросы оставались без ответа.
— Не устроить ли нам вечеринку, когда Андреа вернется домой?
— Только надо, чтобы Шон и Эрик тоже присутствовали, — ответила Барбара спокойно, будто и не было только что эмоциональной вспышки. — Не надо, чтобы они чувствовали себя отстраненными.
Кэрли улыбнулась.
— А жирный козленок для возвратившейся заблудшей дочери найдется?
— Мне очень приятно видеть снова улыбку на твоем лице.
