Задрав голову, она осмотрела хорошо сохранившееся полотно двери орехового цвета, замочную скважину… Тут же неподалеку она нашла деревянную рейку и попыталась толкнуть ею дверь. Если судить по плану это единственный вход в тот коридор, где находится та таинственная комната. Ее усилия открыть дверь ни к чему не привели.. Закрыта. Она постучала. Тишина.
– Корнилыч! – крикнула она в отчаянии, и сама испугалась звука своего голоса. Окрик получился мощным, как в оперном театре. Однако ее эффектное выступление никто не оценил, и наверху было по-прежнему тихо. Наконец, Ксюша сообразила:
– Корнилыч, я ключ потеряла от твоей квартиры. Мне никак в нее не попасть…
Над головой, на этот раз, что-то зашуршало, что-то щелкнуло, и дверь медленно сдвинулась, словно проваливаясь внутрь. В проеме возник архивариус, ссутулившийся больше обычного, с бледным вытянувшимся лицом.
– Господи, Корнилыч, что с тобой? Ты что, в самом деле, болен?
Архивариус молчал.
– Ну, дай же мне руку или лесенку, чтобы я могла подняться… Да не смотри ты так, словно прощаешься с этим миром. Я помогу тебе, я спасу тебя, дай мне руку!
Он еще немного помедлил, затем отступил назад и, наклонившись, выдвинул деревянную, короткую лесенку, длины которой едва хватило до карниза.
Ксения поднялась до порога, когда его руки подхватили ее и она, не откладывая, повисла у него на шее. Скиталец отступил назад, толкнул ногой дверь, и та захлопнулась. Вокруг сразу же замкнулась темнота, но, привыкнув к ней, Ксюша разглядела, над плечом Корнилыча, какой-то желтый боковой отсвет
Он был недлинный и, чтобы попасть в открытую дверь таинственного помещения, надо было сделать, всего– то несколько шагов. В комнатке, непонятных размеров и конфигурации, на полу, в стороне, горела свеча. Лепесток пламени был крохотным, и освещал лишь небольшой участок каменного пола и какое-то подобие лежанки. Стоял теплый запах плавящегося парафина. Корнилыч повернул Ксению так, чтобы свет больше падал на нее.
– Зачем ты пришла?! – прошептал он.
Голос и интонации были драматическими, но Ксюша видела, как оживились его глаза. Корнилыч подтолкнул ее куда-то вглубь, она осела и, доверчиво повалилась навзничь, на что-то мягкое, похожее на матрас. …
Сам он отстранился и словно пропал. Темень была такая, что Ксения не сразу поняла, открыты у нее глаза или нет. Похлопала ресницами. Открыты. Повертела головой. Бесполезно, полный мрак. Стало страшно.
– Корнилыч, где ты?
– Здесь, – у самого уха негромко прозвучал его голос. Вероятно, он сидел на полу, рядом с лежанкой.
– Почему ты отошел? Посиди рядом… когда еще будем вместе. Я не стану тебя провоцировать, я просто хочу побыть с тобой. Просто рядом. Это можно?
Он промолчал и не шелохнулся.
– Простынешь же, – настаивала Ксения.
– Нет, – пол теплый, – отозвался архивариус.
Ксюша недоверчиво опустила руку и коснулась шершавого камня, На самом деле теплый.
– У тебя и правда здесь не холодно. Отчего это?
– Под полом проходят трубы отопления. Ксения продолжала лежать на спине обнаженная, поглаживая себя пальчиками, потом потянулась в темноту, нащупала руку Корнилыча и, притянув к себе, положила на бедро.. Некоторое время его кисть лежала неподвижно, потом пальцы шевельнулись, и соскользнули.
– Ты бы…
Но Ксения не дала ему договорить:
– Не надо говорить всякие глупости…Почему ты не возвращаешься в свою квартиру?
– Что ты спрашиваешь… – с оттенком досады произнес он.
– Ну, да, я понимаю…Я не буду себя больше так вести. Ты
же знаешь, стонала я совсем не от удовольствия. Какое уж там…Это я делала специально, чтобы завести тебя.
Так, как с тобой, у меня не получалось и не получится ни с кем. Я не знаю, почему, – она порывисто притянула его голову и шепнула на ухо.
.
– Ты, наверное, видишь в темноте?
– Вижу, – ответил Корнилыч.
Ксюша хихикнула и на мгновение прижалась к нему.
– Какие чудесные цветы ты мне принес. За одни эти цветы
можно полюбить, – зашептала Ксения и снова почувствовала, что говорит что-то не то и попыталась исправить текст. – Такие цветы может преподнести только человек, которому ты дорога…Но я тебя и так искала. Везде… Скажи, ты же специально оставилэту бумажку с планом.
Корнилыч ответил не сразу.
– Я сделал глупость. надеялся, что ты не обратишь на него внимания или ничего не поймешь.
– Надеялся?! – уже в голос возмутилась Ксения. – Я бы и без
твоей схемы нашла эту берлогу. Хоть ты и заложил проход… Я давно догадалась…И почему это ты надеялся? Я что, твое проклятие? Ну почему ты молчишь?!
– Я сам ничего не понимаю. Все происходит не по моей воле…, – наконец тихо отозвался он.
– Ну да, конечно, мы же рабы божьи… Ну а если бы ты мог управлять судьбой, ты выбрал бы меня?
Михаил не ответил и на этот раз
– Конечно меня! –рассмеялась Ксюша, потом продолжила свой допрос:
– А как ты уходишь отсюда? Закрываешь дверь на ключ и так же, по лесенке?
– Так же. А ключ я оставляю под камнем. Там в углу есть небольшой валун. Под ним.
– Зачем оставляешь?
– Не знаю. Может быть, чтобы не потерять.
– А я знаю, – снова зашептала Ксюша. – Чтобы я могла приходить и ждать тебя здесь. А куда же прячешь лесенку?
– Там внизу, под куском рубероида…
– Тебе не бывает страшно здесь одному?
– Я же один…
– Ты настоящий бомж. Пообещай мне, что вернешься!
Корнилыч молчал.
– Ну, пообещай…
– Я подумаю.
Ксюша ткнулась в темноте в щеку Корнилыча и только сейчас обратила внимание, что он чисто выбрит.
– Не представляю, как ты всю жизнь без женщин… Ты все делаешь сам? Стираешь, готовишь, штопаешь?
Она почувствовала, что он кивнул головой.
– Я и вязать умею.
– Не может быть! – удивилась Ксения. – Свяжи мне что-нибудь, какие-нибудь носочки. Они будут греть меня.
Корнилыч снова кивнул.
– А у тебя есть чай? Согрей нам.
Михаил поднялся, зажег свечку и принялся готовить напиток.
Она ушла очень рано, под звон первых трамваев. Спустилась по лесенке, которую опустил Корнилыч, прошла уже без опаски, по карнизу. У калитки оглянулась. Он стоял в глубине коридора, и разглядеть лицо было невозможно. Шевельнув на прощание пальчиками приподнятой вверх руки, она вышла наружу.
Трудовая книжка и паспорт с закрытой временной пропиской уже лежали в ее сумочке, но она так и не смогла сказать ему, что завтра уезжает. Хотя он перед тем как расстались и пообещал придти домой, но уже по тону этого обещания Ксюша поняла, что больше его не увидит.
Перейдя улицу. Ксения в последний раз оглянулась на со-
бор, тяжелой массой возвышающейся над заросшим сквером и ей показалось, что крест на его сферической крыше немного покосился. Наверное от тех безумных страстей, которые всю ночь бушевали под этим куполом и которые не остывающими углями будут долго согревать ее. Даже там, на берегу холодного Черного моря…Или он всегда был таким?
По пути к трамвайной остановке Ксения прошла мимо телефонной будки Аппарат был не занят… Уходя накануне из дома, она предупредила Андрея, не очень правда внятно, что, возможно, задержится у Женьки но предупредить саму подругу (что она у нее) Ксюша поленилась. Не стала она этого делать и сейчас… Угораздило же его нарисоваться тогда на дискотеке?! Не к месту и не ко времени…
Андрей уже вовсю упаковывал вещи. Увидев Ксению, мотнул головой в сторону стола.
– Вода еще горячая. Попей кофейку.
Ксения молча положила в чашку ложку растворимого кофе, немного сахара и залила кипятком. Выпив, она принялась молча помогать мужу. Когда дорожные сумки были уже застегнуты Ксения, посидев с минуту на стуле, поднялась.
– Схожу позвонить Жене, забыла ей кое-что сказать…
Андрей согласно кивнул головой.
– У меня закончилась таксофонная карточка.
– Возьми мою, – кивнув на, висящий на спинке, стула китель предложил муж.
Только сейчас, снова въезжая в атмосфера семейных отношений, Ксюша обратила внимание на несколько странную реакцию Андрея. Что-то подозревает? Или сам только что явился неизвестно откуда и его устраивает такой расклад…
Еще набирая номер телефона, Ксения стала предчувствовать неладное. Поздоровавшись с подругой, сообщила ей, что завтра они отъезжают от перрона Московского вокзала. Отправление в полдень.
– Я знаю, – ответила Женя. – Приду, конечно. Моя старушка тоже изъявила желание.
Для нее самый большой праздник это проводы гостей, хоть ты для нас давно уже не гостья. Свой человек.
– Откуда ты знаешь?
– Андрей звонил, вчера вечером. Разве не по твоей просьбе?
– По моей, – автоматически соврала Ксюша. – Что он еще
сказал?
– Ничего больше. Сказал что у вас все нормально. А что, что-то не так?
– Да нет, он прав. Встречаемся на вокзале. До завтра.
Когда Ксюша вошла в комнату, Андрей сидел спиной к входу за столом, подперев подбородок рукой, и смотрел в расшторенное окно. Ксения обошла его и села напротив, на подоконник, в поле его зрения. Муж стал спокойно смотреть и на нее.
