Уэс почувствовал неприязнь к этой женщине. Наваждение, вызванное сходством с Бесс, начало рассеиваться. Он понял, что первое впечатление оказалось обманчивым. Бианка была полной и рыхлой, в то время как Бесс — сильной и крепкой.
— Вы говорите, ваша горничная? А разве она не была беженкой? Насколько мне известно, только аристократам пришлось бежать из Франции.
Бианка презрительно взмахнула вилкой.
— Это сказка, которую Николь выдумала и всем теперь рассказывает. Она даже утверждает, что ее дед — герцог де Левро, по крайней мере, так заявила ее кузина.
— Но вы-то раскусили ее?
— Разумеется. Она служила у меня несколько месяцев, и мне ли не знать правды. Скорее всего, она была кухаркой или швеей. Но позвольте, мистер Стэнфорд, — проговорила она и улыбнулась, — неужели вам действительно так интересно беседовать о моей горничной?
— Конечно нет. — Уэс улыбнулся ей в ответ. — Давайте лучше поговорим о вас. Мне редко приходится бывать в столь изысканном обществе. Расскажите мне о своей семье, о том впечатлении, которое произвела на вас Америка.
Уэс ел и одновременно слушал Бианку, что было непросто. Она с упоением распространялась о своей родословной и о доме, которым они когда-то владели. Разумеется, в Америке все было гораздо хуже, чем в Англии, особенно люди. Она привела длинный перечень провинностей, замеченных за слугами Клея, рассказала, что они пренебрегают ею, отказываются повиноваться. Уэс лишь изредка издавал невнятные звуки, выражавшие сочувствие, и не уставал изумляться количеству поглощаемой ею пищи.
Время от времени он украдкой посматривал на Клея, который оставался безучастным, словно не слышал или не понимал, что говорит Бианка. Иногда он смотрел на Бианку с отрешенным выражением, как будто в действительности не видел ее.
Казалось, этот ужин никогда не кончится. Уэс поражался уверенности, с которой держалась Бианка. Она нисколько не сомневалась в том, что Клей скоро женится на ней и сделает ее хозяйкой Эрандел Холла. Когда она начала рассуждать о том, что необходимо сломать восточную стену и пристроить дополнительное крыло, «не такое простое, как весь дом», он не выдержал.
— Почему близнецы живут за рекой? — обратился он к Клею.
Клей нахмурился.
— Николь занимается их образованием, к тому же, они сами этого захотели. Мы с Уэсом перейдем в кабинет. Вы присоединитесь к нам, дорогая?
— Бог мой, конечно нет, — томно ответила Бианка. — Я не желаю мешать вам, джентльмены. Если позволите, я поднимусь наверх. Мне нужен отдых — день был таким утомительным.
— Разумеется, дорогая. — Уэс пожелал ей спокойной ночи и вылетел из столовой. Оказавшись в кабинете, он схватил графин, налил рюмку виски, залпом выпил, потом наполнил ее снова. В это время вошел Клей.
— Где портрет Бесс? — процедил Уэс.
— Я перевесил его в контору, — ответил Клей, наливая себе бренди.
— Чтобы быть с ней рядом все время? Ты обзавелся копией Бесс, которая разгуливает по дому, и портретом в конторе, где ты проводишь остальное время.
— Не понимаю, о чем ты, — сказал Клей.
— Черта с два ты не понимаешь! Я говорю о той чванливой, самодовольной, раскормленной стерве, которой ты пытаешься подменить Бесс.
Клей вскипел. Он был выше и сильнее Уэса, зато тот был плотнее. Они никогда еще не дрались.
Внезапно Уэс успокоился.
— Послушай, Клей, я не хочу ссоры, я даже не хочу с тобой спорить. Но сейчас, как никогда, тебе нужен друг. Неужели ты не понимаешь, что делаешь? Эта женщина похожа на Бесс. В первый момент мне даже показалось, что она и есть Бесс. Но это не так!
— Я знаю, — вяло ответил Клей.
— Разве? Ты взираешь на нее как на богиню, но ты хоть раз прислушался к тому, что она говорит? Уверяю тебя, трудно представить себе человека, менее похожего на Бесс, чем она. Она просто надутая, заносчивая лицемерка!
В следующий момент кулак Клея метнулся ему в лицо. Уэс отлетел к столу, ударился о него спиной и, перекувырнувшись, рухнул в красное кожаное кресло. Он потрогал челюсть и ощутил во рту привкус крови. Первым его желанием было дать сдачи. Может, хорошая трепка приведет Клея в чувство. Во всяком случае, Клей, дающий волю рукам, больше похож на самого себя.
— Бесс мертва, — прошептал Уэс. — И она, и Джеймс мертвы, и тебе, что бы ты ни делал, их не вернуть.
Клей поглядел на друга, полулежащего в кресле. Он хотел что-то сказать, но не смог. Сказать надо было много и одновременно слишком мало. Он вышел из комнаты, из дома, к полям табака. Может быть, несколько часов работы помогут ему успокоиться, помогут забыться, не думать о Бесс и Николь — нет, о Бианке и Николь.
Глава 10
В зелени деревьев замелькали краски осени — золото и пурпур. Николь стояла на вершине холма и смотрела вниз на дом и мельницу. Сквозь прибрежные заросли она видела солнечные блики, сиявшие на чистой, быстро бегущей воде.
Прошло уже десять дней с тех пор, как ей нанес визит Уэсли Стэнфорд, и больше месяца с того ужасного вечера, когда Бианка снова появилась в ее жизни. Она надеялась, что тяжелая работа поможет ей изгнать из сердца память о Клее, но этого не случилось.
— Наслаждаешься покоем?
Услышав голос Клея, Николь вздрогнула. Они не встречались с того дня, как приехала Бианка.
— Дженни сказала, что ты здесь. Я тебе не помешал?
Она медленно обернулась и взглянула на него. Солнце за его спиной пронизало темные волосы, позолотив их своими лучами. Он выглядел усталым и постаревшим. Бессонница обвела его глаза темными кругами.
— Нет, — улыбнулась Николь, — ты мне не мешаешь. Как твои дела? Убрали табак?
Жесткая линия его рта сменилась мягкой улыбкой. Он растянулся на земле и устремил глаза в небо, просвечивающее сквозь яркую золотисто-красную листву. Казалось, он мгновенно успокоился, расслабился. Ему сразу стало лучше от одной только близости Николь.
— Похоже, дела на мельнице идут как нельзя лучше. Я пришел просить тебя об одном одолжении. Эллен и Гораций Бейкс устраивают для нас праздник. Настоящий виргинский праздник на целых три дня, а мы с тобой — почетные гости. Эллен хочет представить обществу мою жену.
Клей лежал возле Николь, вытянув длинные ноги, под рубашкой проступали сильные упругие мышцы. Николь почувствовала, что готова растаять. Ей захотелось прилечь рядом с ним, положить голову на эту загорелую грудь. От него слегка пахло потом, и она почти ощутила привкус соли на губах, представив, как целует его в шею. Но заметив, что он спокоен и безмятежен, она рассердилась. Ей вдруг захотелось ударить его. Она пылает как в огне, а он ведет себя словно ребенок, задремавший на коленях у матери. До нее не сразу дошел смысл его слов.
