устраивали что-то вроде пикника. А если их одолевала скука, то они уходили кормить птиц или наблюдать за состязаниями гольфистов. Главное – это не чувствовать давление большого города.
Однажды Патти решила перевесить в шкафу костюм Ника, который она называла «костюм отличника», чтобы он не выделялся на фоне свежеприобретённых подержанных нарядов. Она заметила краем глаза, что из кармана пиджака торчало что-то белое, какой-то кусочек. Оказалось, что это выглядывал клочок бумаги с фрагментом написанного от руки текста: «…оставить её, эту никому не нужную П.». Почерк незнакомый, не похож на почерк матери. Патти задумалась. Уж не замыслил ли Ник расстаться с ней? Вот так новость! О будущем она ещё не думала. А если это случится, что будет с ней, куда она отправится? «Кто я и чего я хочу? Обратно к матери в просоленный слезами ненавистный Бристоль? Вот уж дудки!» Ник показал и доказал ей, что свобода и любовь – вещи неразрывные. Не свобода от желаний, а свобода для желаний, для жизни. Пора вызволить из плена свои желания, а заодно вытащить Ника из его предрассудков, чёрт возьми. А чего ей бояться? Это же не навсегда. Жизнь – такая штука, она вообще не навсегда.
В следующий поход на дальнюю пустошь Патти взяла с собой мешковатую сумку, с которой она приехала покорять столицу. Ник взглянул на неё вопросительно, и Патти тут же разулась и бросила свои видавшие виды кеды в сумку, а дальше пошла босиком. «Удобная вещь – и для этого тоже» – кивнула она на сумку. Ник с сомнением продолжал коситься на её голые пятки, быстро покрывающиеся пылью, и Патти не выдержала:
– Что с тобой? Какое правило я сейчас нарушила? Тебя же не смущает, когда я хожу голая по комнате?
– Считай, что это ревность.
– О, да! Это у вас, кажется, семейное?
– «Семейное»? С чего ты взяла? И что ты знаешь про мою семью?
– Ладно, остынь. Я пошутила. Просто я заметила, что ты так хорошо понимаешь ревнивых мужей…
– На самом деле я просто только что заметил, что забыл купить тебе туфли.
Они забрели на берег большого пруда, и Патти разлеглась на траве, а Ник застыл, стоя на берегу и как будто что-то разглядывая в воде. Ему показалось, что по водной глади пробежала какая-то тень, и он представил, что это была не тень, а чья-то мятущаяся душа оставила след, превратившись в дымку над прудом. Внезапно он почувствовал, как в спину, прямо под лопаткой, ему воткнулось что-то твёрдое. Он обернулся и увидел Патти, а в руке у неё пистолет. Ошеломлённый Ник отскочил в сторону, но Патти не собиралась в него стрелять, а, напротив, улыбалась.
– Откуда это у тебя?
– Валялся на самом дне моей сумки, под подкладкой. А что, сможем отстреливаться, если кто-то захочет нам навредить! Пиф-паф!
– Ещё раз: где ты его взяла? И как же ваш лозунг «not war»?
– Вот и подвела тебя твоя бдительность. А мне его дали ребята из местной общины. Я у них побывала в самый первый день, ещё до того, как познакомилась с тобой. Чужой город, всё-таки лучше иметь что-то подобное для самообороны… Если бы ты плохо поступил со мной, пусть даже один раз… – Патти загадочно прищурилась.
– И ты его таскала по всему городу? Дай-ка.
Ник повертел пистолет в руках, проверил, сколько в нём патронов, поднял его вверх, как будто прицеливаясь в застывшее облако-мишень. Потом опустил руку, взял оружие за ствол, повернулся к Патти и посмотрел на неё так пристально, что ей стало не по себе. Потом выбросил руку назад и Патти увидела, как пистолет, сделав несколько оборотов в воздухе, звучно шлёпнулся в воду где-то посередине пруда.
– Нам это не пригодится.
«Значит, приятели здесь у неё всё-таки есть. Но что они мне могут сделать? О боже, это уже похоже на паранойю!»
Ник сомневался в гуманности любых средств, способных принести мгновенный результат, для него была страшнее сама смерть, а не мучения, которые приводят к фатальному результату. Если бы он наблюдал вблизи хоть одну смерть, он бы понял, что есть вещи куда страшнее. Он был слишком молод и далёк от понимания того, что есть страдание, и, стало быть, от понимания жизни как таковой.
Патти не обиделась на выходку Ника. «Ему виднее, – решила она. – Он же обязался меня защищать».
В той квартире, которую Ник снял самостоятельно, под чужим именем, не было телефона. Аппарат стоял только в комнате привратника, но оттуда любой разговор разносился по всему дому. Поэтому, чтобы кому-то позвонить, Ник выходил на улицу. Однажды он вернулся сильно побледневшим, выпил воды и сказал Патти, что сегодня они никуда не пойдут. Еду им принесут из ближайшего кафе. Патти не сильно огорчилась: проваляться весь день в постели ей было не привыкать. А милашка Ник к тому же и не даст заскучать. Ник не смог раздобыть телевизор, пусть даже старый, даже неисправный, но выпросил у агентства, сдавшего квартиру, радиоприемник, и Патти, отыскав весёлую мелодию, демонстрировала перед Ником в одном белье вольное изложение африканского сольного танца.
Если бы Ник был к ней более внимательным, он бы заметил, что Патти изменилась, временами вдруг становилась сентиментальной и увлеклась полным лиризма репертуаром французской певицы Мари Лафоре. Он много нового о ней мог узнать, если бы только захотел. Патти в отсутствие Ника не только смешивала коктейли и слушала музыку. Бывали моменты, когда она всё бросала, устраивалась на полу в углу в сидячей позе Баддха Конасана и словно молилась. Так, за нехваткой других связных образов в голове, она разговаривала с матерью. Точнее, спорила. По-другому у неё не выходило. Она знала наперёд, что именно мать ей ответила бы на любое её высказывание. Ник ещё недостаточно знал Патти, чтобы понимать, что её волнует. Мать понимала, но не принимала до конца. Поэтому дочь с ней и спорила – о своем будущем, об отношениях с мужчинами, о том, что она хотела бы иметь свою дочь и навсегда уехать с ней туда, где тепло. Патти любила разговаривать с детьми, ей казалось, что это единственные настоящие люди, которых она понимает.
В этот день, когда они с Ником решили никуда не ходить, а вернее Ник решил за них обоих, их и вычислили – полицейский агент забрёл в итальянское кафе и услышал разговор о том, что в соседний дом нужно доставить еду. Видимо, квартиранты заболели или никак не могут прийти в себя после вчерашнего. Разговаривавшие
