накрой его пледом, что ли. Анджей, пойдем, я ужасно хочу спать.
— Выберите мне книгу на свой вкус, если не затруднит. Я отнесу чупокабра в его гнёздышко и сниму бубенцы с хвоста.
— Ну, как хочешь. Спасибо.
Я вышла из дома на террасу. Вечер, почти ночь, но ещё так светло и тепло. Стрекочут цикады, и пахнет медом. На Земле еще вечер, и наверняка дует из окон. Если дом, конечно, ничего не придумал. В чем-то он молодец.
Скинула домашние тапочки с ног, неспешно прошлась по теплой, прогретой солнцем, плитке и вошла в квартиру.
Входная дверь содрогается как от ударов тарана. Это даже на мою свекровь не похоже. Черт!
Грабители? Полиция? Наркоконтроль по заявке Галины Николаевны? ОМОН Сашку ищет? Дракон мечтает попасть на вокзал или куда-то ещё? Хотя он бы дверь, наверное, поджёг… Кстати, а куда дели пляжную сумку с награбленным добром. Если там, за дверью, полиция, и гора драгоценных камней всплывёт, то… ой!
— Иду! — побежала я, спотыкаясь на стыках линолеума. Или это паркет? Пол же другим вроде был? Атака на мою дверь прекратилась.
Привычным движением влипла в глазок. Анна! Сердобольная коллега с работы. Чем она так стучала? И почему в руке у нее гантель соседа? Штанга точнее. Это же его, верно? Ну да. Вон и он сам стоит в отдалении.
— Я думала, ты умерла! — смела меня с ног субтильная девушка.
— Отдел кадров пусть даже не мечтает об этом!
— Руки на себя наложила! Полиция ехать отказалась. Настя! Я так испугалась!
— Гриф верни, — выхватил из ее рук сосед свою палку от штанги, — Ваша подруга сначала ко мне ломилась. Я думал, санитары приехали по заявке или бандиты.
— Санитары-то почему? От обилечивания отказались?
— Сам вызвал, чтоб прояснить, кто рехнулся. Я, весь подъезд или неизвестный меценат.
— Тьфу! Не ценят заботы! — плюнула батарея на соседа конденсатом.
— Простите, — двинулся он к себе, сжимая гриф от штанги наподобие копья. Если не слишком присматриваться, на древне римского легионера похож.
— Сумасшедший. Я квартиры перепутала. Володя мне все не так объяснил. Можно войти? Я с подарками. Для тебя и малыша.
Глава 24. Настя
Добрые люди иногда опаснее злых. В особенности, настолько добрые. Доброта прямо льется из Ани бурным потоком, сметая все на своем пути. Меня, например, впечатало ее добротой в вешалку с одеждой. Ну, то есть весьма конкретным воплощением доброты — баулом продуктов.
— Я тебя задела? Прости, пожалуйста! — пара курток не выдержала урагана и обрушилась на меня.
— Ничего! — сказала я из-под горы одежды. Забота о других — страшная сила!
— Где кухня?
— Слева! Только в комнату не заходи, у меня там бардак! — Про себя я добавила, — и волшебные двери.
— Угу! Таблетки вытащила, чтоб наглотался с горя? Бесстыжая! Не думаешь о себе, подумай о малыше.
— Аня, мне, честно, ничего не нужно. Спасибо тебе огромное! Я жить очень хочу, правда! И совсем никого не жду, — выбралась я, наконец, из-под курток и посеменила следом за коллегой по коридору. Так просто от нашествия внезапной гостьи отделаться мне не светит. Автобусы в ее район редко ходят, да и поздно уже. Такси вызвать? Так ведь не даст заплатить и потом, мало ли что. Анька живёт на краю географии, туда без охраны вечером соваться опасно. Может, Сашу отправить проводить это воплощение доброты, сказать, что мы помирились? Так Сашка прямой, что рельсы, решит ещё, что, и вправду, помирились. Уф! Ну не укладывать же мне ее у себя спать?! И на кухне до утра за чашечкой чая я сидеть не собираюсь вот точно.
Сколько же времени она простояла под дверью квартиры?
— Не стыдно? — открыла она холодильник, единственным достоинством которого остался памятник диете — полупустая бутылка кефира. Подозреваю, Далет просто не знал, что с ней делать. Принял за зелье, — Пустые полки! Есть у нее все. Так я и поверила. Кстати, животик уже заметен.
— Что, правда?! — чёртовы парни с их разносолами! Не хотите ли мидий под соусом из трюфелей? А высококалорийные птички? Где моя тетрадь с рецептами?! Я надеюсь, там есть способ изготовления зелья, чтобы есть вволю и не толстеть?
— Угу, — заправила она светлую прядку за ухо.
— Ань, я просто немного потолстела, — надеюсь, что немного. Где в этом доме весы?
— На чем потолстела? На этом? — потрясла она памятником молочной культуре. Давно этот кефирчик у меня обосновался.
— Анют!
— Молчи, несчастная! Будешь счастливой! — на полках рядами выстроились продукты. Да, так с голоду точно не пропадешь. Сосиски, сардельки, сыр, масло, крупы. Крупы-то зачем сюда пихать? И, главное, как этот произвол остановить? Ссориться я не хочу. То есть совсем. В моей жизни было слишком мало людей, готовых просто так обо мне позаботиться. Анька — брильянт. Но брать у нее продукты? С ее-то зарплатой? Нет, такого мне совесть точно не позволит делать, тем более на регулярной основе. И что тогда? Сашку предъявить? Не привыкла я прятаться за мужские спины. И потом, Анька же каждый день теперь будет мне звонить, проверять, не померла ли я случаем.
— Чаю? — робко спросила я.
— Ага. Сахар никак не влезает.
— Может, его на полку поставить?
— Точно! — рванула она к кухонному шкафу, дернула за дверки и получила коробкой с травами по голове.
Похоже, дом со мной солидарен. Не помню, чтоб я ставила коробочку с белладонной с краю. Все же опасная травка. В Средневековье сок этой травы красавицы капали себе в глаза, зрачок расширялся, взгляд становился беззащитным, глубоким, прекрасным по моде тех темных времён. Но неправильные пропорции могли вызвать остановку дыхания, ослабление сердечной деятельности, судороги и смерть.
Сейчас из этой травки изготавливают лекарства. У меня хранятся в запасе высушенные листья и корни. Такие компоненты я всегда убираю как следует. Мало ли.
— Прости, неудачно поставила.
— Решила этим отравиться? Фармацевт недоделанный! Смерть лёгкой не будет.
— Ань, я не собираюсь самоубиться, вот честно. Мы с Сашкой развелись по обоюдному согласию. Я даже настаивала.
— Врешь. Бросил беременную, так ещё и с работы уволили.
— Я сама написала заявление!
— Тебя весь отдел кадров проклинает! Все какие-то яблоки забыть не могут.
— Сами напросились.
— Кашу сварить? Овсянку, наверное. Или бульон лучше? Ты сколько времени уже голодаешь? Вот ведь непутёвая мамаша!
— Я не беременна! То есть совсем! Хочешь, поклянусь?
— Угу. А чепчик откуда? — потрясла она розовой шапочкой чупокабра и детской бутылочкой.
— Это Несчастья!
— Нельзя так говорить о нерожденном ребенке. Дети и семья — это счастье.
— Угу! А соску Сашка купил. Вари, что
