— Ты говоришь непристойности и не ждешь за это наказания?
— Я не знал, что это непристойно.
— Я слыхала, что вы, рабы — неверные, но даже неверные должны знать богов и их истины.
— Я думал, именно незнание и делает меня неверным, — сказал Энакин.
— Допускаю. Это глупо, и я раньше никогда не разговаривала с неверными, как сейчас, — она замялась. — Это… интересно. Может быть, пока мы работаем, мы можем скоротать время. Ты можешь рассказать мне о своей планете. Но придержи язык — может, я и Опозоренная, но я не опустилась в своем позоре.
— Это дело, — сказал Энакин. — Ты скажешь мне свое имя?
— Меня зовут Ууну.
Она показала рукой на низкую коралловую стену:
— Мы уже возле самого поля светляков. Они прямо за стеной.
— Что такое светляк?
— Еще момент, и ты увидишь. Вернее, услышишь.
— Услышу?
Но в тот же миг он действительно услышал — слабое гудящее бормотание, похожее на голоса маленьких животных. При этом оно не исходило из Силы, совершенно точно. Оно не давало знакомого ощущения глубины. Это было больше похоже на статический комлинк в голове.
Они обогнули стену. За ней обнаружилось поле, распаханное концентрическими кольцеобразными гребнями. На гребнях с интервалом где-то в метр росли растения, напоминавшие пучки коротких толстых зеленых ножей. Из центрального куста расло два, три или четыре коротких стебля, и на конце каждого стебля виднелось что-то наподобие кроваво-красного цветка из нитей. Цветки были размером с кулак, и именно от них, казалось, шел телепатический шепот.
— Что это такое?
— Приступай к работе. Я расскажу о них позже, когда увижу, что мы приближаемся к нашей норме.
— Что я должен делать?
— Ты будешь идти за мной. Я буду обрывать ворсинки с цветков — вот так.
Она принялась чуть ли не ласково срывать красные нитевидные лепестки, пока не осталась одна лишь желтоватая луковица.
— Это их настраивает. Как только это будет сделано, ты должен будешь сорвать его. Это сложнее. Вот, держи, пожалуйста.
Ууну достала из кармана своего одеяния что-то кривое и черное.
— Надень это на большой палец.
Энакин посмотрел на «это». Оно напоминало шпору длиной около восьми сантиметров. На вид инструмент был очень острым. Внутри он оказался полым, и когда Энакин сунул туда палец, то сразу вздрогнул, почувствовав, как множество зубов впилось в тело.
— Она живая, — пробормотал он.
— Конечно, живая. Кто же станет пользоваться мертвой… — она вдруг нахмурилась. — Я разве не сказала тебе не говорить такого?
— Я не сказал ничего дурного, — возразил Энакин.
— Нет, ты подумал об этом и заставил мой мозг делать грязную работу. Прекрати это.
Энакин поднес к глазам палец с насаженной на него шпорой.
— Не задирай нос, — сказала Ууну. — Это не настоящий имплантант. Даже я могу носить такой некоторое время, пока не начнется реакция. Это лишь на короткое время. Если же тебе в голову взбредет какая-то нерабская мысль… — она вдруг на удивление сильно схватила его за запястье и ударила ладонью по острому острию шпоры.
Шпора тут же обвисла.
— Ты можешь зарезать ею другого раба, — тихо сказала Ууну. — Я слышала, что такое делается для развлечения охраны. Но йуужань-вонга ты таким инструментом не зарежешь.
— Для этого нужно ключевое слово.
— Хорошо. Ты учишься. Итак, ты берешь свою шпору и протыкаешь сверху оболочку светляка. Приступай.
Энакин присел возле растения и надавил острием на желтую луковицу. Она треснула, и изнутри потекла похожая на молоко субстанция.
— Теперь обрезай стенки. Это будет тяжело.
Это действительно оказалось тяжело. Скорлупа была очень крепкой. Отрезав три куска, Энакин снял кожуру. Все это время он непрерывно слышал телепатический голос существа — тихое попискивание, чем-то отличавшееся от голосов соседей, вероятно, из-за «настройки», сделанной Ууну.
Большой сюрприз ждал его внутри. Энакин вырезал эту штуку и замер в восхищении, держа ее на ладони.
Она была похожа на какой-то драгоценный камень.
— Что это? — снова спросил он.
— Потом. Сейчас за работу. Ты будешь вырезать их медленнее, чем я буду их настраивать. Тебе придется работать в темпе, чтобы не отставать от меня. Обычно за настройщиком идут два или три лущителя. Когда ты войдешь в ритм и я увижу, что ты не отстаешь, тогда попробуем поговорить. Но не раньше.
В тот день поговорить не удалось. Когда Энакин поймал наконец ритм работы, Ууну была далеко впереди. Светляки отвлекали его. Они щекотали его разум, а он мог прикасаться к ним, но не с помощью Силы, не в обычном смысле. Он слышал, что у Вурта Скиддера были похожие ощущения от йуужаньвонгского йаммоска — эти существа координировали действия армий йуужаньвонгов. Йаммоски вступали в телепатический контакт со своими дочерними кораблями и с их экипажами. Они защищали их, словно собственное потомство, минимизируя своими командами потери в сражении. Скиддер, очевидно, установил какую-то метасвязь между Силой и телепатией йаммоска — по крайней мере, так выходило по рассказам его уцелевших спутников.
Были ли эти светляки родственниками йаммосков? Ууну что-то с ними делала; они менялись, когда она ощипывала их, отдалялись от Энакина. Она привязывала их к себе? Может ли Энакин привязать к себе светляка? Если бы это удалось, то он, возможно, понял бы их функцию. Были ли они тем, чем казались и что напоминали, или нет? Конечно, они не могли быть в точности тем, чего ему хотелось, потому что они были живыми, но все же! Он не отдавал себе отчета, сколько веры потерял, пока она не начала понемногу возвращаться.
Он ночевал в казарме для рабов — стелющемся по земле здании с низкой крышей и четырьмя спальными площадками, устланными губчатой, похожей на мох растительностью. Всего в здании размещалось восемнадцать рабов, спавших вповалку, словно стинтарилы. Было практически невозможно лежать и никого при этом не касаться.
К облегчению Энакина, не все рабы были из Бригады Мира. На поверку оказалось, что большинство бригадников в системе были действительно захвачены в плен, а потом большую часть их принесли в жертву йуужаньвонгским богам. Рабы, с которыми он делил жилище, были родом из разных точек на пути завоевания и как будто представляли собой что-то вроде ядра популяции рабов, из которого были удалены всякие бунтовщики и горячие головы. Ни у кого из них не было рабских имплантантов старого образца, которые Энакин видел на Дантуине.
— Они вживляют их в основном тем, кого посылают в бой, — сказал тви'лекк по имени Пой, когда Энакин спросил об этом. — Дело вот в чем: если они приделают тебе эту дрянь, она заберет большую часть твоего ума. Сделает тебя тупым. Формовщикам не нужны тупые рабы, которые забывают распоряжения. А воинам нужны лишь тела для поглощения бластерного огня, так что для них это, по сути, не имеет значения.
Его лекку печально дернулись:
— Но если ты будешь работать плохо или сделаешь какую-то глупость, они приделают тебе эту штуку и пошлют на фронт.
Самым удобным в рабах для Энакина было то, что он мог чувствовать их с помощью Силы, правда, чуть иначе. В них не ощущалось особой надежды, но, несомненно, наличествовал огромный потенциал для предательства, дай он им хоть намек насчет того, кто он и что он такое. Он объявил, что его захватили на Дуро, и намекнул самым любопытным, что им не нужно знать детали.
На следующее утро Ууну забрала его еще затемно. Энакин спал урывками — всю ночь он пытался найти в Силе Тахирай. Она по-прежнему была наглухо закрыта и труднодосягаема, но Энакин был совершенно уверен, что знает, в каком она дамютеке.
Когда он примерился к шагу Опозоренной, его немного шатало.
— Вот, — сказала она немного сердито, сжимая что-то в руке.
— Что?
— Смотри, неверный.
На ее ладони появился сгусток свечения, быстро превратившшегося в довольно сильный свет. Свечение все усиливалось, и Энакин увидел, что это кристалл-светляк — такой же, как те, что они вчера собирали. Кристал разгорался все ярче, пока не стало больно глазам, а потом так же постепенно погас.
— Ты контролируешь его яркость своим разумом, — догадался Энакин.
Ууну кивнула:
— Да. Мы используем их как переносные источники света. Их можно также конфигурировать как светочувствительные биоэлементы для управления различными суперорганизмами, особенно космоплавательного типа.
Она прикрыла кристаллический организм рукой.
— Идем.
— Но он по-прежнему живой, да? — спросил Энакин, когда они снова двинулись в путь.
— Да, конечно.
— Чем он питается?
— Вещество светляка — это в основном кремний и металл, добытые из почвы. Они могут поглощать газ, если он есть, но основная пища светляков — биоэлектрические поля окружающей их жизни.
Она остановилась, пристально глядя на него:
— Что за выражение у тебя на лице?
