— Очень плохо, Дакс.
Он промолчал, почувствовав, что она беззвучно смеется.
— Ты думал, что со мной будет так же просто, как с дочерью конюха, да?
Каролина ушла, а он остался один. Потом он пошел в душ и включил воду, чувствуя, как внутри вскипает злоба. Сергей помрет от смеха, если узнает, что произошло.
Разозленный как никогда, он вытерся и вышел из душа. Некоторое время он стоял и смотрел на погруженную в темноту виллу, потом перевел взгляд в направлении дороги. Канны были всего в полумиле, а там всегда полно девиц. Ну и черт с ней. Пусть дразнит Сергея или собственного брата. Они достаточно воспитаны, чтобы терпеть ее выходки.
Внезапно из темноты выскользнула тень и остановилась рядом. Даксу не надо было смотреть, чтобы понять, кто это.
— Куда ты собрался?
— Это ты был там, у бассейна? — сердито спросил Дакс.
Котяра рассмеялся.
— Уж тебе-то надо знать, что меня бы ты не услышал.
— Кто же тогда?
— Твой отец.
— Отец? — Злобу Дакса как рукой сняло. — А он знал, что я там.
— Да. Поэтому я здесь. Он немедленно хочет видеть тебя.
Дакс повернулся и медленно побрел за Котярой к дому. Когда он вошел в комнату, отец, посмотрев на него, хрипло прошептал:
— Что ты делал с девушкой у бассейна? Дакс уставился на него. Это был один из тех немногих случаев, когда отец вышел из себя. Дакс промолчал.
— Ты что, с ума сошел?! — Отец был взбешен. — Ты понимаешь, что произошло бы, если тебя застали бы с ней? Или, ты думаешь, барон пожелает дать взаймы денег тому, кто развратил его дочь?
Дакс продолжал молчать.
Отец внезапно опустился в кресло.
— Тогда бы все пропало, все переговоры пошли бы насмарку. Погибло бы все, за что мы сражались и проливали кровь. И все из-за твоей глупости.
Дакс посмотрел на отца и впервые заметил дрожащие руки, старческие морщины и усталость на лице. Он подошел к нему.
— Прости, папа, — тихо сказал он, — не стоит расстраиваться. Я ее не тронул.
Отец несколько расслабился, единственной радостью в его жизни была искренность между ними. Он точно знал, что сын не обманывает его.
— Ты прав, я просто глупец, — сказал Дакс. — Это больше не повторится. Отец взял его за руку.
— Дакс, тебе ко многому приходится приспосабливаться из-за меня.
В прикосновении отца Дакс почувствовал боль и слабость и внезапно, как никогда, понял отца и пожалел его. Он наклонился и прижался губами к его мягкой щеке.
— Я хочу жить только твоей жизнью, отец. Ведь я твой сын.
Тогда Дакс впервые понял, что отец умирает.
9
Хайме Ксенос знал, что умирает, хотя и не чувствовал боли. Он поднял веки и посмотрел в глаза священнику. Ему так много надо было объяснить, но слова так и остались невысказанными.
Он устал, он еще никогда не чувствовал себя таким усталым. Повернув голову на подушке, он закрыл глаза. Он уже не слышал монотонного голоса священника, возможно, он снова услышит его после того, как отдохнет. Страха он не испытывал, ему было только очень грустно. Ведь еще так много предстояло сделать, и вот теперь все кончено. Его время подошло к концу.
Дакс. Мысль о сыне обожгла его. Один. Дакс. Он еще так молод и так полон жизни. А он многому не научил его, мальчику столько еще надо узнать. Нельзя жить в этом мире, рассчитывая лишь на энергию молодости. Он хотел сказать об этом Даксу. Как и о многом другом. Но теперь слишком поздно.
Слишком поздно. Он уснул.
Дакс пересек комнату и подошел к доктору.
— Он спит, — сказал доктор. — Это хороший признак.
Вслед за доктором Дакс вышел из комнаты, и с больным остался только священник. За дверями ожидал Котяра.
— Ну как?
— Все так же. — Дакс покачал головой и повернулся к доктору. — Когда?..
— Наверное, ночью, может быть, завтра утром. Точно неизвестно.
— Никаких шансов?
— Шанс всегда есть, — ответил доктор, прекрасно понимая, что в данном случае это не так.
Марсель поднялся по лестнице.
— Звонит репортер из «Пари суар».
— Передай ему, что нет ничего нового.
— Он не за этим звонит. Дакс поднял брови.
— А зачем тогда? Марсель отвел взгляд.
— Он интересуемся, будешь ли ты продолжать играть в поло.
Дакс нахмурился и злобно стиснут кулаки.
— И это все, что их волнует? Умирает великий человек, а они беспокоятся о глупых играх.
Дакс вспомнил, что именно репортеры окрестили его Дикарем. Это случалось после игры с Италией, когда он сбил двух игроков и один из них, серьезно пострадав, попал в больницу.
После игры репортеры окружили его и засыпали вопросами.
— Что вы думаете о тех двоих, которым нанесли травмы?
— Не повезло, — небрежно бросил Дакс. — Эта игра не для мужчин, которые не умеют держаться в седле.
— Вы говорите так, как будто вас совсем не волнует происшедшее.
Дакс посмотрел на репортера.
— А почему меня это должно волновать? Со мной может случиться то же самое, когда я выхожу на поле.
— Но с вами такого не случается, — сказал другой репортер. — Похоже, что подобное случается всегда только с кем-нибудь из команды противника.
— Что вы имеете в виду? — холодно поинтересовался Дакс.
— Странно, конечно, — продолжил репортер, — но каждый раз, когда команда противника близка к успеху, возникает инцидент с вашим участием. И всегда травмы получают ваши соперники, а не вы.
— Вы хотите сказать, что я специально травмирую их?
— Нет, — репортер замялся. — Но...
— Я играю, чтобы выигрывать, — оборвал его Дакс. — А это значит, что я не должен позволить противнику взять верх. И я не отвечаю за то, что они не умеют управлять лошадьми.
— Но ведь существует такое понятие, как спортивное благородство.
— Это для неудачников. Меня интересует только победа.
— Даже если вы убьете кого-нибудь во имя этой победы? — спросил первый репортер.
— Даже если погибну сам.
— Но ведь это игра, — в ужасе воскликнул репортер, — а не поле битвы.
— Откуда вы знаете? — спросил Дакс. — Вас когда-нибудь придавливала лошадь с наездником? Попробуйте как-нибудь, тогда вы измените свое мнение.
И еще Дакс вспомнил, как вечером того же дня раздался телефонный звонок. Звонил один из репортеров, беседовавших с ним днем.
— Вы знаете, что итальянец только что умер в больнице?
— Нет.
— Это все, что вы можете сказать? — спросил репортер. — Вы даже не хотите выразить сожаление? Дакс внезапно рассердился.
— А что это даст? Разве мои слова вернут его к жизни? — Он швырнул трубку.
Как странно, что ему пришлось вспомнить об этом именно теперь, когда умирал его отец. И поделать с этим ничего было нельзя. Не смог помочь ни его поспешный приезд из Англии после выступления за сборную Франции, ни далее новости о фрахте судов, которые были для отца важнее всего. Нет, было уже слишком поздно...
В результате газетных публикаций популярность Дакса только возросла, на следующую игру были проданы все билеты, и, когда он выехал на поле, на трибунах раздался гул. Дакс удивился и посмотрел на Сергея, ехавшего рядом с ним.
Тот улыбнулся.
— Ты теперь звезда, все они пришли посмотреть на тебя.
Дакс оглядел трибуны, зрители с любопытством следили за ним в ожидании чего-нибудь интересного.
— Они пришли полюбоваться, как я убью кого-нибудь.
Сергей бросил взгляд на зрителей, потом снова на Дакса. Губы его растянулись в усмешке.
— Или как убьют тебя, — сказал Сергей.
И зрители были удовлетворены. В конце четвертого тайма в центре поля образовалась свалка, упали три лошади с наездниками, в том числе и Дакс. Когда двое игроков поднялись на ноги и покинули поле, трибуны никак не отреагировали на это, но когда встал Дакс, по трибунам пробежал гул. Бросив взгляд на зрителей, Дакс быстро отвернулся и стал поднимать свою лошадь.
Лошадь дрожала, бока ее тяжело вздымались. Дакс медленно погладил ее по холке.
— Мы опять их облапошили, да, малыш?
На поле вышел Котяра, ведя другую лошадь. Когда Дакс вскочил в седло, раздались аплодисменты, а когда он насмешливо приподнял шапочку, трибуны одобрительно зашумели.
Удивленный Дакс подъехал к Сергею.
— Ничего не понимаю.
— Привыкай, — рассмеялся Сергей. — Ты теперь герой.
Это признали даже газеты, и к концу года Дакс был включен в сборную Франции. Он стал самым молодым нападающим, когда-либо выходившим на поле в составе французской сборкой. До восемнадцати лет ему не хватало месяца.
Но каким бессмысленным казалось все это теперь, когда отец его умирал. Все эти планы, которые раньше казались такими важными. Дакс вспомнил один из вечеров в школе в конце семестра. Они втроем сидели у себя в комнате.
Дакс откинулся на спинку стула и положил ноги на стол.
— Как ты собираешься сдавать экзамены, Сергей? — спросил он.
Приятное лицо Сергея нахмурилось.
— Не знаю, со скрипом.
Дакс кивнул и посмотрел на Роберта, хотя не имело смысла задавать ему подобный вопрос. Уже почти три года он был лучшим учеником в классе.
