— Вот это новости! — боевой настрой и подозрительность Ани заставили усмехнуться, а затем вовсе расслабиться. Наверное, Лера права.
Конечно, она права.
— Такие вот новости! — видимо, Аня почувствовала, что оцепенение с меня спало. Всё её внимание перешло на тарелку.
— Люблю такие ваши небольшие перепалки, — приятный шёпот щекотал не только ухо, но и замершее сердце.
— Я люблю тебя, — теперь была моя очередь наклониться к её волосам, чтобы отпустить вырывающиеся горячие слова. Было физически больно держать эту истину в себе.
Лера немного отстранилась, а в её глазах мне привиделось солнце, такими согревающими они были. Она бросила взгляд на Аню, и я последовал этому примеру. Та снова взяла телефон и, похоже, набирала текст.
— Давай поговорим об этом позже, — у Леры получилось застать меня врасплох.
— О чём поговорите? — Аня отвлеклась от экрана и с интересом посмотрела на нас по очереди.
— Про наши планы в Сербии, — я опять начал говорить быстрее, чем подумаю. Рядом послышалась тихая усмешка.
— Я потом свои предложения добавлю, хорошо?
— Конечно, — возможно, стоило немного перекусить. За весь день я ни разу не притронулся к еде.
— Но, Станислав Алексеевич, разве мы про это говорили? — у шутливого голоса не получилось перевесить те воспоминания, которые решили дать знать о себе. Что за паршивое настроение? — Мы хотели поговорить про твои чувства, разве нет?
— А-а, извините тогда, — Аня вернулась к телефону, но теперь её плечи еле заметно подрагивали. Вероятно, причиной было моё идиотское поведение.
— Извини, мне не стоило, — Лера оставила на щеке поцелуй, но не отстранилась.
— Тебе не нужно просить у меня прощения.
— Хорошо. Оставим на пару часов все разговоры.
— Согласен.
К пониманию простых истин приходилось идти годами. Очевидно, одного разговора недостаточно для каких-либо значительных изменений. Однако если слушать друг друга с искренним желанием понять, то появляется возможность повлиять на многое. Каким надо быть глупцом, чтобы думать «люди прочитают твои мысли»? Как я мог не понимать такую элементарную вещь?
— Собираешься сегодня спать? — голова Леры лежала у меня на плече, а её пальцы выводили какие-то узоры на моей шее.
— Ты тоже не спишь.
— Твои вздохи такие тяжёлые, что весь сон улетучился. Что случилось?
— Анализировал своё поведение. Отличный пример человеческой глупости.
— Мы люди. И, естественно, ошибаемся.
— Скажи честно… что ты думаешь обо мне сейчас?
— Я честна с тобой. Последнее время я чувствую, как тебя тянет в болото. И это не есть хорошо. А вообще — думаю, ты очень стараешься. Я это ценю. И Аня видит, что ты относишься к ней как ко взрослому человеку. Для неё это важно.
— Ты знаешь, без твоей помощи наше с ней общение едва ли было похоже на настоящее.
— Если бы не твоё желание и действия, мои слова бы ничего не изменили. Не всё крутится вокруг меня.
— Всё.
— Я не согласна, — в плечо впились острые зубы — мой любимый вид боли. — Это за твои беспокойные мысли, которые передаются мне.
— Ты не должна перенимать мои мысли.
— Они сами. Кто-то громко думает.
— Постараюсь быть тише, — короткий смешок сам вырвался наружу. Только с ней я мог позволить себе думать громко.
— Постарайся переключаться на что-то другое. Это сложно, но возможно. У тебя есть пример.
— Я должен более внимательно смотреть на тебя.
— Вот именно.
— Хорошо, обещаю.
— Рада слышать.
Лера замолчала, а её рука опустилась чуть ниже. Теперь она рисовала известные ей одной рисунки у меня на груди. Хотелось, чтобы она ещё долго не прекращала это. Но только мысль успела оформиться, как её пальцы замерли. Лера приподнялась, заглянула в глаза и немного погодя помотала головой. Будто желала избавиться от чего-то навязчивого.
— Поцелуй меня.
— Как?
— Так, чтобы у нас не осталось никаких мыслей.
— Валерия, это звучит как очень хороший план.
— Собственно, по этой причине предлагаю, Станислав.
— Можешь повторить ещё раз? — даже если подобная просьба звучала для неё глупо — оно того стоило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Поцелуй меня, Станислав.
Вскоре единственным, о чём получалось думать, стали резкие полувздохи. Непонятно, её или мои. В какой-то момент они разделились на тяжёлое дыхание и тихие стоны. Понятно было одно: касаться её так — не менее правильно, чем говорить с ней.
— Ещё…
Кожа на её животе была невероятно мягкая. Хотелось прижаться к ней щекой и заснуть. Пусть это будет вечный сон. Она вздрогнула от поцелуя, отставленного ближе к кромке белья. Мне не были нужны слова, чтобы понять просьбу повторить. В волосы зарылась рука и потянула вверх.
— Нужен свет… Хочу видеть тебя.
Чтобы включить настенные светильники, её пришлось отпустить. Это не заняло и пяти секунд, но терять их — расточительство. Эту досадную трату надо было восполнить.
— Смотри, — руки привычными движениями освободили её от всего ненужного. Глаза Леры по-настоящему горящие, а мне должно сдаться и сгореть. Из приоткрытого рта вылетела то ли просьба, то ли требование продолжать. Этого было достаточно.
— Я… — её голос сорвался, и она запрокинула голову.
На задворках сознания замелькало нечто ядовитое. Если зацепиться — огромный комок распутается. Отдельные нити будут резать, а потом переплетутся и, обернувшись несколько раз вокруг шеи, сделают своё дело.
Нет.
Надо игнорировать это мельтешение. Так будет правильно.
— Ты мне нужен… — дыхание перехватило, а палец на мгновение сбился с выверенного темпа. — Прошу, не думай…
— Люблю тебя, — необходимо сразу найти искусанные губы, чтобы не пропустить ни одного слова, поймать каждый звук.
Пустая голова.
Переполненное сердце.
Только так.
