— Милиция, гражданочка, смотрит куда надо, — вмешался Круглов. — Помолчите, пожалуйста. Или погуляйте по коридору.
— Да как же погуляю! — обиделась женщина. — Мне же еще гипс не сняли!
— Извините, — покраснел оперативник. — Тогда просто, пожалуйста, помолчите. Вам опасаться нечего.
Сонина соседка еще что-то расстроенно пробормотала, но вскоре затихла, наблюдая за происходящим.
— Я… — моя коллега запнулась, потом тяжело вздохнула. — Как вы догадались, что я продолжила работу?
— Очень просто, — я улыбнулся. — Настоящий журналист не перестанет копать, даже если его запугивают. А ты профессионал, я это хорошо знаю и полностью уверен в твоих качествах. Осталось только сложить два и два.
— В общем… — Соня с трудом подбирала слова, видимо, лекарства все-таки побеждали. — Там ниточки далеко уходят… Я уже Кайгородову все рассказала… И Апшилаве… Блокнот…
Глаза ее стали закрываться, она с трудом ворочала языком.
— Блокнот, — Аглая решительно меня отодвинула и взяла Соню за руку. — Где он?
— Отдала Всево…Севоду… — девушка шумно выдохнула, поняв, что сил не хватает даже на то, чтобы выговорить имя Кайгородова. — Дерюгина убили… Это важно…
Последние слова дались ей с огромным трудом, а потом глаза Сони закрылись, и голова бессильно откинулась набок. Дерюгин… Знакомая фамилия, не могу только понять, откуда она мне известна. Может, просто совпадение?
— Спит, — тем временем сообщила Ямпольская, проверив пульс и дыхание, а я опять залюбовался ею. Пусть ситуация была тревожной и пугающей, но Аглая сейчас была на своем месте. Хоть и не у себя в кабинете, рядом с нами стоял врач. — А теперь предлагаю выйти. Я же правильно понимаю, Евгений, что у тебя есть вопросы к товарищу лейтенанту?
— Я младший лейтенант, — смущенно улыбнулся Круглов.
— Значит, есть к чему стремиться, — сухо сказала Аглая. — Идемте!
Она повернулась на каблуках и уверенно двинулась к выходу из палаты. Мы с оперативником последовали за ней. Аглая права, к сыщикам у меня действительно есть вопросы.
— Рассказывайте, Павел, — требовательно произнес я, когда мы отошли подальше от палаты и от поста дежурной медсестры. — Что за Дерюгин? Почему, как вы думаете, Соня считала важным упоминание о нем?
— Дерюгин — это бывший директор «Березки», — ответил Круглов. — Его уволили с громким скандалом, кажется… Да, точно, в восемьдесят втором. Об этом, кстати, и в вашей газете писали. Расхититель социалистической собственности взят с поличным, как-то так статья называлась. Дефицитные продукты списывал и налево продавал.
— А почему моя коллега сказала, что он убит? — в голове забегали подозрительные мысли.
— Вот это точно нет, — уверенно покачал головой оперативник. — Ну, то есть он умер, но сам. Повесился в камере, не выдержав позора.
— Точно! — воскликнул я, да так громко, что дежурная медсестра сделала мне замечание и попросила говорить поспокойнее. Пришлось извиниться. — Я вспомнил, кто такой Дерюгин.
[1] Драма, Драм, Драмтеатр — Калининский, а затем и Тверской академический драматический театр.
[2]«Спрут» (La piovra) — итальянский криминальный сериал с Микеле Плачидо в главной роли (первые четыре сезона). Выходил с 1984 года вплоть до 2001-го. Режиссеры Дамиано Дамиани, Луиджи Перелли и др.
Глава 24
Что самое интересное, воспоминания получились, так сказать, комбинированными — и кашеваровскими, и моими собственными. Мой реципиент знал о том, что сотрудники ОБХСС раскрыли дело о хищениях в ресторане «Березка», арестовали директора по фамилии Дерюгин, и тот не дожил до суда. Совершил суицид прямо в камере. А уже я сам вспомнил, что читал об этом в одной из подборок для нашего сайта. Игорь дал нашей Катерине задание подготовить топ громких преступлений советской эпохи, она специально для этого даже ездила в Тверь, в архив областного суда. И нашла, что в советском Андроповске раскрыли в разные годы несколько крупных хищений в общепите. Вот почему я тогда, во время разговора с Апшилавой и Кайгородовым, вспомнил о каком-то скандале, связанном с «Березкой». В тот момент не хватило дополнительных деталей, а теперь все встало на свои места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Итак, Дерюгин повесился в восемьдесят втором, а позже, в восемьдесят девятом, утонул Жуков, директор прибрежного ресторана «Чайка». Несчастный случай во время прогулки на катере — напился и выпал за борт. Потом, когда уже разбирались, нашли, что он тоже воровал по-крупному и даже деньги вымогал у сотрудников за трудоустройство. Как бывший директор «Сказки», кафе-мороженого в центре. Кайгородов, помню, как раз об этом рассказывал. Совпадение? Не думаю. Уже два похожих случая, стоит обратить внимание. И еще… Два мертвых директора общепита в одном небольшом райцентре, пусть и с разницей в семь лет — тоже не очень похоже на случайность. То есть сейчас-то один из них пока еще жив, даже в страшном сне не предполагая, что через три года утонет. Вот только сам ли? Или помогут? Кстати, Соня тоже сказала, что Дерюгин не повесился, а был убит. Значит, это точно не теория заговора!
— Мне срочно нужен Эдуард Асланович, — я посмотрел на Круглова, потом повернулся в сторону сестринского поста. — У него сегодня уже нет выходного?
Оперативник кивнул, подтверждая мою догадку. Еще раз извинившись перед дежурной, я попросил разрешения воспользоваться телефоном. Набрал нужные цифры, которые уже помнил наизусть.
— Апшилава, слушаю, — раздался голос следователя.
— Эдуард Асланович, это Кашеваров, — представился я. — У меня тут есть соображения насчет нападения на Кантор. И еще мне нужен ваш друг Всеволод.
— Где вы? — Апшилава был лаконичен.
— В ЦРБ, куда отвезли девушку.
— Понял, скоро буду.
* * *
Нет ничего хуже, когда у тебя обламывается свидание с известной кульминацией. Однако некоторые причины все же достаточно веские — Соня Кантор была и остается моей коллегой. А теперь вдруг ее попытались убить или, как минимум, жестоко припугнуть из-за выданного мной задания.
Соня, похоже, наступила на хвост кому-то, кто проворачивает махинации с трестом ресторанов и столовых. Причем настолько сильно, что тот не просто засуетился, подкидывая ей анонимку с угрозами, но и дошел до прямого покушения. И это в восемьдесят шестом году, когда заказные убийства и пытки паяльниками еще только маячили на горизонте. С другой стороны, если мои догадки верны, и Дерюгину помогли повеситься, то на руках неизвестного воротилы уже есть кровь. И будет еще, если считать директора «Чайки» в восемьдесят девятом. Впрочем, я в душе больше Жеглов, чем Шарапов, воров мне не жалко, а вот чего точно не хочется, так это чтобы одной из жертв стала Соня Кантор. Эх, вроде бы еще не девяностые, а сволочи и уроды всегда найдутся.
Взять те же покушения. При советской власти они тоже случались. Одно из наиболее громких, к слову, даже в нашем регионе. Дело было в сентябре сорок четвертого, в разгар Великой Отечественной. Разведчики задержали подозрительную пару на мотоцикле — мужчину и женщину с документами сотрудников СМЕРШ. А выяснилось, что это перебежчик и его жена, которым немцы поручили ликвидировать Сталина. Случилось это под Ржевом. Покушение настоящие разведчики предотвратили, а вражеских лазутчиков потом расстреляли в пятьдесят втором.
— Здравствуйте! — в коридоре появился всклокоченный Апшилава, подошел к нам и поздоровался со мной за руку, вежливо улыбнувшись Аглае. — Рассказывайте, Евгений Семенович.
В этот момент с лестничной площадки вырулил Кайгородов, и приветствие в точности повторилось. Так, надо бы нам теперь скрыться от лишних глаз и ушей.
— Простите, можно нам где-нибудь разместиться, чтобы мы вам не мешали? — я вновь обратился к дежурной медсестре.
Та указала нам на дверь с красноречивой надписью «Посторонним вход воспрещен». В будущем вместо этого будут вешать таблички «Только для медперсонала», потому что появятся люди, которые себя к посторонним не причисляют. Даже обижаются, когда им на это указывают. А в Советском Союзе пациенты и их родственники понимали, что не везде можно и нужно совать свой нос. Вот что потом с нами всеми произойдет?
