«Ну и пусть…» — раз за разом мысленно повторяю себе я. И прикасаюсь пальцами к полузажившему ожогу на щеке. — «Я его все равно убью…»
… За спиной раздался плеск и приглушенное ойканье. Я тут же вынырнул из забытья, прислушался к доносящимся до меня звукам и горько усмехнулся: ее милость мылась. В ледяной воде. Небось, в первый раз в жизни. А моя Ларка делала это каждый день. И не ойкала.
Лицо сестры тут же возникло перед глазами и я вдруг почувствовал, что схожу с ума — она оказалась похожа на баронессу д'Атерн как две капли воды!
Зажмурился. Потряс головой. Попробовал представить ее еще раз… и понял, что Эллария, которая все эти годы снилась мне чуть ли не каждую ночь, изменилась!
В первое мгновение у меня оборвалось сердце. А потом… потом я понял, что так даже лучше. Ибо время, минувшее со дня гибели моей сестры, не пощадило ни сны, ни воспоминания — последние несколько лиственей я видел сестру нечетко, как в тумане. И с каждым годом этот туман становился все плотнее и плотнее…
… Эллария, стоящая у плетня, краснеет, прижимает руку к синяку под правым глазом и грустно вздыхает:
— Смирения тебе, дядя Данор!
— Смирения и тебе, доча… — доносится с улицы. — Что это у тебя с лицом?
— Да так… — мрачно шепчет она и закусывает губу.
Я в три прыжка оказываюсь рядом с сестричкой, прижимаюсь к щели между прутьев и выглядываю наружу.
В паре шагов от нас стоит одноногий калека, живущий в покосившейся избе у самой околицы.
Стоит и криво ухмыляется.
Я вспыхиваю, выхватываю из рваного постола свое самое большое сокровище — обломок засапожника — сжимаю его в потеющей ладошке и грозно рычу:
— Хватит лыбиться, слышь, ты! Тут нет ничего смешного!!!
— Зря ты так… — шепчет Ларка, ласково проводит рукой по моим волосам. — Это ведь не он…
А потом… извиняется! Перед этим самым Данором:
— Не держи зла, сосед! Брат просто пытается понять, кто меня обидел. И рычит на всех… Еще с вечера…
— Правильно делает… — неожиданно для меня басит калека. — Настоящий мужчина! Понимает, что свою семью надо защищать до последнего вздоха… и даже после него…
Непонимающе смотрю на сестру… и неожиданно для себя оказываюсь в избе у Данора. Повзрослевшим на три лиственя, сидящим за столом и мрачно пожирающим взглядом угрюмо молчащего хозяина дома:
— Ты — воин. Научи меня сражаться!
Старик кривится в жуткой гримасе:
— Я не воин. Я БЫЛ им. Очень давно. И… всего полтора года, пока не потерял ногу…
— Ты держал в руке меч! Ты умеешь убивать! Ты…
— Меч? — восклицает калека, смотрит на меня, как на юродивого, а потом отрицательно мотает головой: — Меч стоит безумных денег. И по карману только белым. Да и не только по карману — черный, пойманный с мечом в руке, отправляется на плаху. Поэтому я его не держал. Ни разу…
— Ладно, пусть не меч, а копье, кистень, нож! Ты умеешь главное — убивать! Научи!!!
— И убивать я НЕ УМЕЮ… — вздыхает Данор. — Хотя и приходилось…
— Не умеешь? — ошалело переспрашиваю я. Не понимая, как это слово сочетается с «приходилось».
— Нет. Убивать, отмахиваясь или тыкая, куда попало, и УМЕТЬ — это не одно и то же. Я воевал в ополчении. Тех, кто в него попадает, НЕ УЧАТ. Им просто показывают. Очень немногое: как держать строй, как прикрываться щитом, как колоть копьем. Поэтому все, что я когда-то делал, было подсмотрено. В бою, во время тренировок наемных солдат, в тренировочных поединках дворян… — Данор вытаскивает из-под стола культю и тыкает в нее пальцем: — Как видишь, ногу мне это не спасти не смогло…
Я сглатываю комок и угрюмо хмурю брови:
— Тогда хотя бы подскажи, кто может научить меня сражаться по-настоящему?
Старик смотрит мне в глаза. Долго. Целую вечность. Потом убирает культю под стол, наваливается грудью на столешницу и еле слышно выдыхает:
— Ты — черный. Значит, никто…
Вскакиваю на ноги, сжимаю кулаки и презрительно цежу:
— А Ларка тебя уважала! Э-э-эх, ты…
Калека дергается, как от удара. Потом прищуривается и цедит в ответ:
— На что ты готов, чтобы отомстить?
Усмехаюсь:
— Да на все!!!
— Тогда садись и слушай…
Колеблюсь. Потом все-таки падаю на лавку и превращаюсь в слух.
— Граф Ареник — воин, каких еще поискать. Он силен, умен и… крайне любит жизнь. Поэтому вне своего замка передвигается со свитой из нескольких очень хороших рубак…
— Знаю. Видел…
— Тогда ты должен был понять, что убить его с наскока у тебя не получится…
— Понял. Потому и пришел…
— Значит, тебе нужна умение, скорость, сила и, наверное, выносливость. Так?
Оспаривать очевидное — глупо. Поэтому я просто киваю.
— Все это появится у тебя лиственям к пятнадцати в ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ. Значит, до этого момента о мести придется забыть. И делать все, чтобы к моменту, когда о ней можно будет вспомнить, ты оказался как можно более подготовленным…
Резон в его словах был. Поэтому я снова кивнул.
— А до пятнадцати ты должен как-то выжить. Впрочем, к этому я вернусь чуть позже. Пока давай подумаем, где и чему ты можешь научиться. Согласен?
— В ополчении… — буркнул я.
— В ополчении не учат! Ничему! Кроме того, в войнах оно используется, как затычка для каждой бочки. Поэтому солдаты мрут, как мухи. И большая часть этих «мух» — новобранцы. Короче говоря, идти в солдаты — это смерть… Или увечье…
Он — замолкает, переводит дух и зачем-то смотрит в окно.
Жду. Молча. Пока он соберется с мыслями и продолжит.
Поворачивается. Откидывается на стену и скрещивает руки на груди:
— Мне кажется, что единственная возможность чему-то научиться — это попасть в охрану купеческих обозов: воины там умелые, знают, с какой стороны браться за оружие и, главное, всегда готовы научить. Конечно же, не всех, а только того, кто бьется с ними рука об руку…
Обозы я видел раза два. Издалека. И даже не представлял, что у них есть охрана. Поэтому подаюсь вперед и таращу глаза, чтобы не пропустить ни слова.
— Попасть в гильдию охранников почти нереально — они не берут людей со стороны. Тем более — детей…
«Не берут?» — повторяю я про себя, а потом вспоминаю сказанное им «почти». И вопросительно смотрю на Данора.
— Но если ты вырастешь ОЧЕНЬ сильным, то у тебя будет шанс…
Смотрю на свои тоненькие ручки и вздыхаю — сильным меня не назовешь. Даже из жалости…
Старик замечает мой взгляд и усмехается:
— Это — дело поправимое. Если, конечно, тебе хватит упрямства.
— Хватит…
— Тогда поговори с Браззом — может, он возьмет тебя в подмастерья?… — Кро-о-ом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
