– Вы Наталья Петровна? – спросил он мягко, не желая своим внезапным появлением напугать женщину.
– Ага, я, – ответила она, поставив метлу к стене. – А что?
– Мне бы с вами поговорить… – протянул Андрей, осматривая местность и ища скамейку. – Давайте пройдем, где людей поменьше и транспорт не гудит?
– А по какому поводу разговор будет?
– Я хочу поговорить о Ларисе Черкесовой.
– Вон что! – Женщина подняла подбородок, глядя на Андрея с любопытством. – И что ж тебя интересует, мил-человек? Ты вообще кто, откуда?
– Во-первых, я нездешний, – на ходу придумывал Андрей легенду о себе. – Во-вторых, я приехал к Ларисе, а ее нет. Мне сказали, что она… застрелилась. В-третьих, я ее… брат. Двоюродный. А тут еще узнал, будто и Черкесова убили… Мне дали записную книжку, принадлежавшую Ларисе, в ней я вычитал ваш адрес. Вы же были в их доме домработницей?
– Ну, была. Так ты бра-ат? – протянула с пониманием Наталья Петровна. – Ну, тогда иди за мной. Слышь, а не купишь ли чекушку, а? Помянем бывшую хозяйку мою и сестру твою. Мне теперь тяжело материально, она платила хорошо… то есть муж ее платил, деньги-то он выдавал. Всегда аккуратно, день в день. Ох, и повезло мне, что у них работала, а теперь вот: мету улицы. Но работу мне обещали, я ж не воровка какая-то, я приличная и порядочная, а таких мало.
Под монолог Натальи Петровны зашли в магазин, Андрей не поскупился, купил литровую бутылку водки, колбасы двух сортов, хлеба, сыра и маринованные огурчики в банке. Щедростью своей привел дворничиху в восторг, она его сразу зауважала и предложила помянуть хозяйку дома. В квартире, мол, никто не помешает, да и рюмочки с тарелками есть, а на газете еду раскладывать некультурно, к тому же холодно на улице-то. Андрей, не стесняясь, нес рабочий инвентарь Натальи Петровны – ведро и метлу, она – пакет с поминальными закусками.
Единственная комната Натальи Петровны сияла чистотой и… бедностью. Готовя на стол, женщина говорила без перерыва, и Андрей откладывал в памяти абсолютно все. А память у него уникальная – ему не надо ничего записывать, он помнил все даты, людей и то, о чем шла речь в беседах. Посему вел себя непринужденно, дабы хозяйка не заподозрила, что у него есть какой-то особенный интерес.
– А меня вызывали на допросы, – жаловалась между делом Наталья Петровна. – От работы отрывали. И такие важные все, менты-то… смотреть противно. Рожи наели на своих вопросах-допросах, к человеку простого труда никакого уважения. Ну, домработница я, что из того? Не всем же в кабинетах сидеть, кому-то и чистоту наводить надо. А они мне: «Отвечайте конкретно на поставленные вопросы!» А ты, значит, брат Ларисы Олеговны?
– Да, – сказал Андрей, открывая водку и разливая по стеклянным рюмкам.
– Хорошая была женщина, хорошая. А красивая – просто загляденье. Говорят, пень наряди, и он красавцем станет. Так вот, скажу я, и неправда это, пень, он пнем и останется. Ну, за упокой души… – Наталья Петровна всхлипнула. – Царствие небесное Ларисочке… осиротившей нас…
Андрей только пригубил – он же за рулем, проблемы с милицией ему сейчас не нужны. А его собеседница привычно хлопнула рюмку и не поморщилась, закусила.
– Наталья Петровна, расскажите мне о Ларисе.
– А что именно? – активно жуя, словно голодала два дня, спросила она.
– Мне все интересно. Как она жила, чем занималась? Я давно не видел Ларису. Она постоянно приглашала меня погостить, а знаете, сейчас ведь не до отдыха, сейчас работать надо, пока есть работа. Так ведь?
– А то! Вон Лариса Олеговна умерла, я без работы осталась. Ну-ка, помети за копейки улицы! И в холод, и в дождь, и в жару несусветную. Лариса Олеговна мне и вещи отдавала, и обувь. Правда, туфли и сапоги ее мне великоваты, у нее нога на два размера больше, а все же в люди выйти не стыдно.
– Как они жили с Васей?
– Как жили? – хмыкнула она. – Плохо. Василий Романович не ценил жену. Одни любовницы на уме у него были. Ты б видел тех девок! Дуры набитые!
– А вы любовниц его знали?
– Лично меня он с ними не знакомил, конечно, но я многое знала, – похвастала Наталья Петровна, наливая себе вторую рюмку. – Меня он видел глазами один раз в месяц – когда зарплату выдавал. Остальное время в упор не замечал, как шкаф. А я же домработница – стирала, гладила, убирала, ну и… то разговор по телефону услышу, то перед стиркой из карманов достаю всякие вещички… Давай сначала выпьем, помянем и Василия Романовича. Бог ему судья.
Она выпила, Андрей снова пригубил рюмку и поставил на стол, но закусывал.
– И что же в карманах Черкесова лежало? – выведывал он.
– Всякое, – многозначительно повела женщина бровями. – Например, презервативы. Ну, зачем семейному человеку презервативы носить в карманах, а? Однажды нашла коробочку с золотой цепочкой и кулончиком. Жене он не подарил, значит, на сторону отнес. А на рубашках пятна от помады были. Чего там говорить, паскудник он был.
– Вы Ларисе говорили о находках?
– Боже упаси! – замахала она руками. – Ни-ни! Это ж последнее дело – в семью раздор вносить. У меня самой хоть и не было семьи, а понимаю. Да Лариса-то Олеговна знала про его шашни. Только ты не думай, что я чего из карманов себе забирала, хотя там и деньги лежали. Я местом дорожила. Все соберу на поднос, презервативы под тряпку положу и ему отнесу: нате вам, Василий Романович.
– Значит, Лариса знала. А как она себя вела?
– Молчала. Норов, конечно, и у нее имелся, но она его прятала. Горда была. Зато умом не обделена – советовала мужу, как и что сделать надо. А он не ценил.
– Вот сволочь. Был бы жив, я б ему морду набил. Неужели Лариса молча терпела?
– Ну, если уж честно, она тоже стала по мужчинам похаживать. Так ведь тут понятное дело, обидно сидеть дома, когда твой муженек по бабам бегает. Хоть перед смертью оторвалась.
– Да вы что! – обрадовался Андрей. – Ну, молодец Лариса! Знаете, мне Вася никогда не нравился, я это и сестре говорил. По телефону. Недостоин он ее был.
– Точно, недостоин. Я вот все думаю: чего людям не хватает? Дом полная чаша, дети, жена бесподобной красоты… Живи и радуйся. Так нет же! Все надо перегадить. Ну, выпьем за тебя, за то, что у Ларисы такой понимающий брат. Э, а ты ведь не пьешь.
– Я за рулем, – оправдался Андрей. – Мне много нельзя.
– Ну, ладно, как хочешь. Не люблю людей насильно заставлять пить. По мне – не хочет человек, чего ему насильно вливать, так?
– Абсолютно! – Они чокнулись. – Слушайте, Наталья Петровна, по секрету не расскажете, с кем же Лариса роман крутила? Или… погодите, я сам попробую… Насколько я знаю Ларису, спустить обиду она не могла. Значит, раз пошла на измену, это должен быть хорошо знакомый Васе человек. Чтоб больнее стало мужу, если он узнает… Я правильно рассуждаю?
– Да уж! – кивнула головой Наталья Петровна. Три рюмки не нанесли урона ее рассудку. Видать, крепкая она женщина. – Ну, давай угадывай… Постой, да ты ж не знаешь, наверное, друзей Василия Романовича…
– Прекрасно знаю, – сказал Андрей. – Мне Лариса часто звонила, у нас с детства полное доверие было. Случалось, заезжал на денек, меня Вася знакомил с друзьями. Но постойте, вы проговорились. Лариса закрутила роман с другом Васи, так? А если учесть, что вы сказали, я, мол, «незнаком с друзьями», следовательно, у Ларисы был не один любовник! Так?
– Ух, и здорово! – поразилась она. – Все точно, как в аптеке.
– Итак… – продолжил строить догадки Андрей. – Это Савичев Юрка?
– Был такой факт, – лукаво усмехнулась Наталья Петровна. – Ну, мне он тоже не нравится, – разочарованно протянул Андрей.
– Мало ли кому кто не нравится, а ей он приглянулся. – Наталья Петровна оглянулась на дверь и придвинулась к Андрею, заговорив шепотом: – Однажды я их застукала прямо на постели. Я убиралась три раза в неделю – в понедельник, четверг и субботу. Так вот, как-то Василий Романович в отъезде был, пришла я рано, у меня ключи имелись. А уборку начинала сверху, ну, и пошла сразу наверх. Дверь в спальню открыта была, я как глянула – а они там… Меня не услышали… ну, сам понимаешь… Я скоренько вниз сбежала, не знала, что и делать. А потом уборку с кухни начала. Смотрю – хозяйка пришла, меня отвлекает, только я все равно заметила, кто выбежал из дома. Савичев.
Андрей залился смехом:
– Вот так Лариса! Молодец! Ваське рога наставила прямо дома.
– Что ж тут смешного? – недоуменно подняла брови Наталья Петровна. – Когда от мужа ласки не дождешься, на сторону обязательно потянет. Ради чего ей было верность хранить? Женщине любовь необходима, тогда она вся твоя.
– Ну а второй… Волокуша?
– Волокуша… – припоминала Наталья Петровна, нахмурив лоб. – Телевизионщик, что ли? Ну нет. Зачем такой красоте препоганая харя? Правда, он тоже вниманием ее не обделял – то цветочки подарит, то ручку поцелует, а на дни рождения с утра подарки привозил. Только она его терпеть не переносила. А вот угадай – кто. Я пока налью…
