– Что раненый говорит? – спросила Варя участкового.
– Пока ничего. Матерится. Видно, надеется на кого-то. Но расколется. Тут Барсуков на отдыхе, а он мужик, сами знаете, у него не забалуй. Пьяницы тут целый бой дали этим киллерам. Не ожидал, молодцы мужики. И соседка ему огнетушитель дала. Она и позвонила мне. Может, скажете, что за дела? Неужели за прошлое Соловьева?…
– Именно так, – ответила Варя.
– Вот что интересно, – сказал Зубин, – до вас никто им не интересовался, и ничего подобного не было. А стоило вам приехать…
– Мне это тоже очень интересно, – вздохнув, призналась Варя. – И надеюсь, ответ мы найдем.
– Вас ищут, – тихо сказал в телефонную трубку плотный молодой мужчина.
– Знаю, – ответил ему мужской голос. – Но прятаться не собираюсь. На меня у них ничего нет. И даже если Погодина что-то им сообщила, то это только слова. Что там с этими народными мстителями? Хоть какая-то зацепка есть?
– Ничего.
– Слушай, ты, почему я ничего не знаю о том, что Борисов собрался к Соловьеву? И почему я ничего не знал о Погодиной?
– Этого не знал никто.
– За что я вам деньги плачу!
– Хотя бы за то, что мы молчим о вас и ваших…
– Что?! – взревел абонент.
– Послушайте, – вздохнул плотный, – давайте жить дружно. Запугивать нас не надо. Да, вы можете убить нас, но тогда ваши дни тоже сочтены. Вы же умный человек и прекрасно понимаете, что упреки в мой адрес неуместны. Я даю вам точную информацию и не отвечаю за провал других.
– Извини, – услышал он. – Опоздали везде. Здесь в основном моя вина. Я не думал, что все пойдет по новому кругу. А должен был думать, и тогда бы уже не было ни Погодиной, ни Соловьева. А теперь они нас опередили. И похоже, что-то у них есть. Ничего конкретного предъявить мне не смогут, но все-таки это очень неприятно. Придется пока заморозить все дела. И вот что еще – позаботься о московских друзьях Топорика. Он наверняка им многое рассказывал, и нежелательно, чтоб они остались живы. Ты понял?
– Как не понять?… Но вы обращаетесь не совсем по адресу.
– Как раз по адресу. Ты не забыл, сколько раз брал деньги у Топорика? И думаешь, он не скажет об этом? Молчишь? Это лучше, чем казать зубы. В общем, передай всем, что я жду сутки. И я должен знать каждую мысль Борисова. – Телефон отключился.
– Убитый – Валентин Попиков, – докладывал Арин. – Он ни с кем постоянно не работал. Одним словом, отморозок. Проходил по делу об избиении жены директора рынка. Вы знаете, тогда рынок поделить не могли. Но потом Сулейманов забрал заявление, так дело и закрыли. Это все, что мы знаем о Попикове. Правда, тут есть интересный факт – Попиков занимался в секции Гарри Сигизмундовича Лисовского. Его, кстати, пару раз пытались привлечь за организацию преступной группировки, но ничего не вышло. Его ученики обирали продавцов с Кавказа, из Молдавии. Но доказать ничего не удалось. Убитые возле дома Соловьева – бывшие сотрудники милиции. Они проработали у нас недолго.
– Где Будин? – спросил Борисов.
– По месту прописки он не проживает, – ответил Соколов. – Друзей близких у него никогда не было. Сейчас пытаются установить его местонахождение. Разосланы…
– Игорь Васильевич, – в кабинет вошла Варвара, – я проверила железнодорожные и авиационные кассы. Будин прилетел из Турции частным рейсом четыре дня назад.
– Прекрасно, – кивнул Борисов. – Значит, Будин был в Турции. Интересно, как долго?
– Сорок пять дней, – ответила Варя, – это точная информация.
– Ну что ж, – сказал Борисов, – похоже, за теми, кто пытался убить Соловьева и Погодину, стоит Будин. Но почему он не убрал их раньше?
– Как раз потому, что не хотел, чтобы дело начали расследовать снова, – ответила Варвара.
– Правильно, – немного помолчав, кивнул Борисов. – Все было тихо и гладко, убивать Погодину и Соловьева – значит напомнить о деле в Лесосибирске. Это, конечно, только догадки, но тем не менее Будина надо найти. Пока все сходится на нем.
– Игорь, – в кабинет заглянул Василий Андреевич, – нашли водилу Топорика. В лесопарке, свеженький висит… и все остальное при нем.
– Слышали, телку Угла сделали? – наливая коньяк в рюмки двоих парней, усмехнулся длинноволосый невысокий мужчина. – И кто только пошел на это? Угол, базарят, рвет и мечет.
– Да это парни Топорика, – кивнул захмелевший парень, – Бык со своими. И его шлепнули сразу. Вроде вздернули эти, ну, которые мочат тех, кто за Топорика на суде показания давал. А Пятак с Ксендзом его повесили. И еще Колобок. Они там с ним были, – заплетающимся языком договорил он и ткнулся лбом в стол.
– По бухе расчувствовался, – усмехнулся невысокий.
– В натуре, так оно и было, – кивнул другой собутыльник. – Нам сам Ксендз базарил. Еще чирикал, что Топорик под москвичей лег. Испугался, когда Змея вздернули, и сейчас делает все, что ему москвичи скажут. Давай врежем! – поднял он рюмку.
– А ты чего от Топорика свалил? – взяв свою, поинтересовался невысокий.
– Да на хрен он сдался? – опрокинув в рот коньяк, отмахнулся тот. – Сидим, как сторожевые собаки, у него. И никаких дел. Нас под крыло Сулико взял. У него все путем – и работы почти никакой, и бабки нормально дает.
– Водилу Топорика нашли, – услышал Горелый голос Лохматого. – Вздернули его, и надпись соответствующая. А ты, базарят, у ментов защиты искал? Вот уж не думал, что Горелый…
– Закрой пасть! – закричал Горелый.
– Похоже, скоро за тобой придут, – насмешливо проговорил Лохматый. – Лучше сам веревку намыль, мучиться не будешь.
– Да иди ты! – Горелый отбросил телефон. – Псина поганая, кровью умоешься, падла!
Железногорск
– Здравствуйте, Степан Антонович, – сказал вышедшему из дома отцу Суцкого капитан милиции.
– Здорово, коли не шутишь, – кивнул тот. – Чего тебя нелегкая принесла?
– Да сын ваш нужен, – ответил милиционер.
– И зачем он тебе понадобился? – ворчливо спросил Степан Антонович. – Дело, что ли, завели?
– Им из Красноярска интересуются, – ответил милиционер.
– Так были они уже. Или не те были? Точно, новые русские приезжали, я их и наладил.
– Так я могу видеть вашего сына? – спросил капитан.
– А чего ж не можешь? – пожал плечами Степан Антонович. – Сейчас позову. – И крикнул: – Яков! Тебя требуют.
– Кто там еще? – выглянул в открытое окно адвокат. Увидев милиционера, замер.
– Ага, – злорадно улыбнулся отец, – онемел?! Значится, хвост есть за тобой, сынок. Просто так милиции не опасаются. Да иди, – строго позвал он, – он не съест тебя. А ежели виноват, ответ держать станешь.
– Что вам угодно? – спросил Яков. – И кто вы?
– Капитан уголовного розыска Егоров. Меня просили вам передать, что похищен ваш клиент Топорик. Его водителя повесили. До свидания. – Он пошел к машине.
– Подождите! – испуганно закричал адвокат. – Постойте, капитан!
Он выпрыгнул из окна и бросился к калитке. Капитан остановился и молча смотрел на него.
– Вы не можете так уйти, – взволнованно заговорил Суцкий. – Ведь сейчас наверняка эти вешатели ищут меня. Вы не можете вот так… сообщить мне об этом и уехать.
– Я так и собираюсь сделать, – улыбнулся милиционер. – Честь имею! – Взяв под козырек, он шагнул к машине.
– Да постойте! – Суцкий бросился следом. – Меня убьют, вы понимаете это? И я прошу защиты. Я напишу заявление…
– Рассмотрим, – кивнул капитан. – Но защиту обеспечивают важным свидетелям, и то не всем. А вы ни в коей мере не являетесь свидетелем. Конечно, если вы признаетесь в совершении какого-нибудь преступления, мы возьмем вас под охрану, правда, вашим местом жительства будет камера в райотделе.
– Да вы не поняли! – воскликнул Яков. – Я много знаю о Топорике и его московских хозяевах. Я ценный свидетель. Благодаря мне вы…
– Все напишите, а мы проверим и тогда решим, – перебил его капитан. – До свидания.
– Меня убьют! – заверещал Суцкий. – Вы понимаете это?! И моих предков тоже убьют!
– Каких таких предков?! – зарычал отец. – Это, выходит, мы не родители, а предки?! И пущай тебе, сукиному сыну, башку открутят! А ты езжай, служивый, – кивнул он милиционеру. – И не боись, нас не тронут. Ежели этого удавят, вам же легче будет бандюков сажать. А то образование получил и защищает подонков разных, а вы смотрите. Ты жизнью рискуешь, этих самых бандюков берешь, а ездишь на «шестерке» старенькой. А у него видел, какая машина? – кивнул он на стоявший во дворе «мерседес». – А спросил бы, откель у него такая тачка, он сказал бы – заработал. Работа его известна всем – бандюков отмазывать от наказания справедливого. Так что поезжай, служивый, и не думай ни о чем. Когда его прибьют, я вас вызову. Как я понимаю, те, кто уничтожает эту заразу, вам сообщники. Так неужто вы их все-таки брать станете?
– Они совершают преступления, – заметно растерялся милиционер. – И значит…
