— Крис, иди и сядь рядом с дедушкой! — Отец Энджи увел ребенка из кухни.
Энди большую часть дня провел в больнице, опрашивая тех полицейских, кто мог говорить. Он задавал Льюису вопросы, вопросы, вопросы, которые приходилось писать на листках бумаги, поскольку тот до сих пор почти не слышал. Джимми стало хуже. Состояние его было настолько неустойчивым, что Энди то и дело наводил о нем справки. Он сделал бы все, что в его силах, для Энджи и троих маленьких детей Джимми.
Но сначала необходимо поймать Эда Брауна. Детектив объявил ему новую вендетту, и на этот раз пуля не пролетит мимо.
Глава 30
В воскресенье утром Макейди проснулась в небольшом двухместном номере отеля в дорогом районе Дабл-Бэй, примыкавшем к гавани. Она переехала из «Гайд-Парк Плаза» в городе в номер в «Сэре Стэмфорде», любезно предоставленный судебными властями и охраняемый полицией. После переезда она и носа не высунула из гостиницы.
Номер заливал яркий закатный свет, пробивавшийся сквозь щель между плотными шторами. Нельзя было не проснуться, хотя Мак и нуждалась в дополнительном отдыхе. Она ощущала тяжесть в голове и легкую угнетенность духа. В полусне Мак вспомнилась беспокойная первая половина ночи. Должно быть, она проспала всего часа четыре. Кажется, она принимала снотворное.
Новый день в Австралии с Эдом Брауном на свободе.
Мак тщетно попыталась отыскать в этих словах хотя бы намек на юмор.
Накрахмаленные простыни укрывали ее до самого подбородка, и Мак отбросила их, чтобы осмотреться. Она заметила, что простыня выбилась из-под уголков матраса, вероятно, она металась во сне. Стакан с водой упал на пол, ковер под ним уже высох. Тумбочка с телевизором стояла в изножье кровати, где она оставила ее после того, как смотрела фильмы прошлой ночью, пытаясь заглушить тревогу. На краю стола рядом с недоеденным пакетиком соленых орехов кешью стояла пустая бутылочка из-под ликера «Бэйлис» из мини-бара. Мак окинула взглядом рисунки тушью в красивых рамках в старинном стиле, развешанные по стенам. Спальня была окрашена в тускло-голубой цвет и обставлена антикварной мебелью в европейском стиле. В приемной гостиницы Мак заметила несколько рисунков Нормана Линдсея. При иных обстоятельствах Макейди наслаждалась бы красивым интерьером. Сейчас номер напоминал ей тюрьму.
— Доброе утро, — громко сказала она, не зная, услышит ли ответ.
— Добрый день, — ответил низкий мужской голос из соседней комнаты.
— Доброе утро. Все в порядке? — На этот раз говорила женщина-полицейский, кажется, ее фамилия Сайкс. Элисон? Энн?
— Да, отлично, — ответила Мак.
Полицейские охраняли ее номер. Они пробыли на посту всю ночь, сидя в гостиной перед входной дверью, пугая посыльных, вызываемых Мак в случае нужды. Она не завидовала их работе, хотя допускала, что для охраны есть места, куда менее приятные, чем гостиница в Дабл-Бэй. В девять часов их смена закончится, и на вахту заступит новая пара незнакомых людей. Нравится это Мак или нет, для ее собственной безопасности охранники должны будут следить за каждым ее движением, пока она не покинет страну и не улетит в Гонконг. Первый подходящий самолет будет сегодня вечером, и она улетит этим рейсом.
Еще несколько часов, и я улечу отсюда, чтобы никогда-никогда больше не возвращаться.
Лес, отец Мак, пришел в ярость, узнав о побеге Эда Брауна, и грозился, несмотря на язву желудка, прилететь в Сидней, чтобы лично разобраться с этим делом. Мак считала такой поступок бессмысленным, особенно теперь, когда колобок и от бабушки ушел, и от дедушки ушел. Придется сидеть и ждать в гостиничном номере, словно в коконе, до самого рейса на Гонконг, не общаясь ни с кем, кроме полицейских. Было очевидно, что им предписано не лезть ей на глаза, но и никуда не выпускать без особой надобности.
— Мисс Вандеруолл? — снова спросил женский голос.
— Да?
— Вы уже встали?
— Пора бы. — Мак скатилась с кровати и одернула майку и шорты. Они оставались ее любимой одеждой еще долго после того, как их настоящий хозяин исчез из списка ее друзей. Один из швов на шортах разошелся, образовав прореху.
— Вам сообщение от детектива Флинна. Он просит вас позвонить ему, как только вы встанете.
— Х-м-м-м, о'кей. — У Мак защемило сердце.
— Хотите, я свяжу вас с ним по телефону? — спросила женщина.
— Нет… Дайте мне несколько минут.
Прекрасно. Охранник и секретарша в одном лице. Может, нам устроят миленькое свидание за оградой из колючей проволоки?
Мак почистила зубы и накинула на пижаму халат. Без макияжа, с растрепанными волосами, Мак пересекла спальню и возникла в гостиной, где обнаружила обоих полицейских, с комфортом расположившихся у кофейного столика и почитывающих газеты. Сайкс приветственно кивнула, мужчина же при виде Мак вытаращил глаза.
— Доброе утро. Да, я знаю… шикарно выгляжу. Да? — саркастически сказала Мак и обратилась к Сайкс. — Я решила позвонить детективу Флинну прямо сейчас. На его мобильный…
Прикрыв за собой дверь спальни, Мак набрала номер Энди. Сидя на кровати и разговаривая с ним, она почувствовала необъяснимую тревожащую интимность, и ей припомнились их нескончаемые телефонные разговоры прошедших месяцев. Их попытка сохранить отношения при помощи международных телефонных разговоров позорно провалилась. На самом деле Мак не могла бросить университетских занятий и забыть о своей мечте начать психологическую практику в Ванкувере, а от Энди нельзя было требовать, чтобы он бросил работу и превратился в столп, подпирающий законодательство Канады. Ситуация сложилась странная, «американские горки» оказались непреодолимыми…
Два звонка.
— Флинн. — Голос прозвучал не слишком дружелюбно.
— Вандеруолл, — ответила Мак.
— О Мак! Это ты!
— Привет, как дела?
— Все о'кей.
Непробиваем.
— Как дела у Джимми? Есть новости?
— Он не может говорить, есть и не чувствует половины тела, зато хотя бы жив.
— Как ты справляешься?
— Я? Отлично.
Мак понимала, что, скорее всего, он говорит неправду.
— Хочешь встретиться сегодня? — спросила она. — Знаешь, хорошо было бы просто повидаться, перед тем как улечу сегодня вечером.
— Да, мне тоже хотелось бы встретиться.
— Что ж, судя по всему, я так и проторчу в гостинице. Похоже, у меня нет выбора. Куда бы я ни пошла, понадобится столик на троих.
Глава 31
Эд Браун выдвинул еще один ящик. Ножницы, ленты, резинки, визитные карточки и пыль. Стол был набит барахлом.
Давай… давай…
Эд начинал терять терпение. Он уже обшарил большую часть дома в поисках банковских реквизитов и ПИН-кода Тюремщицы, но не обнаружил ничего подобного. Словно она и не жила в этом доме. Ни документов, ничего. Он заметил шкаф с полками для папок и открыл его. Пусто. Ничего, кроме обрезка бумаги на дне.
Следующий ящик, и снова ничего.
Эд чуть не подпрыгнул, услышав, как к дому подъезжает машина. Он быстро закрыл шкаф и взлетел вверх по лестнице. Уже подойдя к своей спальне, он уловил звук отпираемой двери.
— Милый, я дома! — донесся голос снизу.
Эд не ответил, забравшись в постель и натянув одеяло до самого подбородка. Придется продолжить поиски потом, и если ничего не выйдет — доставить Тюремщицу к банкомату, чтобы она сама сняла деньги со счета. Будь у него свои средства, Браун уже давно исчез бы. Заполучив ее деньги, Эд сможет приступить к осуществлению своего плана. Он слишком долго ждал, зато теперь на свободе и на полпути к успеху.
— Любимый!
Эд слышал, как Тюремщица идет по коридору. Он лежал смирно, закрыв глаза, притворяясь спящим. Тяжелые тошнотворные запахи окружили его. Было еще хуже, чем вчера. Прежде чем уйти на ночное дежурство, эта баба расставила в его комнате еще больше ужасающе безвкусных коробочек и керамических щенков и зайчат. Вон они, стоят на бюро.
Еще немного.
Тюремщица подошла и остановилась в дверях спальни, потом, убедившись, что он спит, затопала прочь. Из кухни донеслись какие-то звуки, и снова зов: «Любимый…»
Тюремщица просунула голову в дверь спальни, волоча поднос с завтраком — чашкой кофе, тостами и салатом; ее безгубый птичий рот щерился в пугающей улыбке. Он зевнул, потянулся и притворился сонным.
— Привет, соня. — Она наклонилась и чмокнула его в лоб. Эд едва не вжался в подушку, но пока не мог позволить себе ничего подобного. Иначе кто сходит в банкомат? Осталось потерпеть совсем немного. Потом, когда она отвернется, можно вытереть лоб. Эду придется оставить ее в живых самое большее на пару дней, пока он не получит деньги и не сможет приступить к делу. Он понимал, что сейчас для него это наилучший выход. В доме матери подстерегает полиция, туда возвращаться нельзя. Это его расстраивало. Хуже того, там больше не осталось его сокровищ. Ни одного из тех, чем он так страстно жаждал обладать. Полиция изъяла их как вещественные доказательства.
