В один из дней, когда я после обеда болтала с Ией, она, смущаясь и сгорая от любопытства, спросила:
– А как у тебя дела с Виктором?
– Прекрасно! – не задумываясь, ответила я.
– Ой, я за тебя так счастлива! – обрадовалась она. – У вас будут такие красивые дети!
Подумав, что ослышалась, я переспросила ее:
– Ия, что ты сказала?!
– Что у вас будут очень красивые дети, – повторила она.
Земля ушла у меня из-под ног. Мама дорогая! Да они же все думают, что мы поженимся, а мы просто… Стоп! Это я – «просто», а Виктор?!
– Что с тобой? – забеспокоилась Ия, наверное, я заметно изменилась в лице.
– Что-то голова заболела, – пробормотала я. – Наверное, я на солнце перегрелась.
– Иди в дом, приляг, – предложила она мне.
– Да нет, я лучше у бассейна посижу, – ответила я и нетвердой походкой отправилась во внутренний двор.
Устроившись в шезлонге возле бассейна, я уставилась на воду и принялась обдумывать сложившееся положение.
Дело в том, что замуж я не собиралась – ни за Виктора, ни за кого-либо другого, ни сейчас, ни в ближайшем обозримом будущем, ни в самой отдаленной перспективе. Ну, не жена я по складу характера, по своим привычкам, замашкам… Да просто по самой сути своей! Уж если я с работы ушла, чтобы ни под кого не прогибаться, то очень долго, причем ежедневно, мириться с привычками и пристрастиями другого человека… Привычки эти могут мне показаться терпимыми – на некоторое время, а потом я от них взвою! Я замуж не хотела и не собиралась. Я старый холостяк в юбке! Я привыкла быть сама себе хозяйкой, а тут вдруг!.. Нет, ни за что и никогда!
Я стала вспоминать всю историю моего знакомства с Виктором, но, как ни старалась, так и не смогла найти в его поведении хоть что-либо, отдаленно напоминающее серьезные намерения. Кто же составил этот заговор с целью выдать меня замуж за него? Мне на ум пришли слова Виктора о том, что я понравилась его маме. Но я была в его доме только один раз, и не одна, а сопровождала Наташу. Да, это он пригласил нас к себе, но цели у него были совсем другие – показать Наташе, как можно обустроить дом. Или это был просто предлог, а на самом деле он хотел показать меня своей маме? Но поскольку незамужней женщине неприлично приходить одной в дом неженатого мужчины, он все это и устроил? Он ни разу не остался со мной до утра, уходил ночевать домой – почему? На работу он мог бы ездить и от меня. Он снял для меня квартиру, чтобы не приходить ко мне в дом Лекобы, хотя, откровенно говоря, мне было бы удобнее жить там. В памяти моей всплывала масса подробностей, на которые я не обращала раньше внимания – и не обратила бы и сейчас, если бы Ия не проговорилась. Черт побери! А моим мнением кто-нибудь поинтересовался?!
Тут я вспомнила, как прошлым летом выходила замуж Ия. Мы тогда приехали с ней и Арчилом-младшим в дом Лекобы, который, узнав о том, что у нее есть сын от его сына, просто заявил, что он, вдовец, завтра же женится на ней! А у нее он спрашивал? Он ей официальное предложение делал? Нет! Он просто так решил – и все! Они что же, думают, что так и со мной можно обращаться? Нет уж, дудки! Может быть, абхазские женщины и смотрят на это спокойно, но я-то – другая! Так вот почему Виктор по дороге из Адлера в Сухуми пошутил, что женщина не должна быть такой же умной, как мужчина, а в каждой шутке, как известно, лишь доля шутки. А его слова о том, что он к истокам возвращается?
Да-а-а! Быстро с него американская шелуха слетела! Все-таки он родился и вырос в Абхазии, он видел, как жили его родители, какие отношения были в его семье, и вообще, у всех здесь. И теперь, вернувшись, он окунулся в родную стихию, стал таким же, какими были мужчины в его роду. Хотя что-то американское в нем все-таки осталось. Например, наши отношения. В Америке нормально смотрят на то, что парень с девушкой живут вместе до брака, хотя, говорят, там теперь все больше склоняются к прежним понятиям о невинности и обо всем прочем – не знаю, специально не интересовалась, может, это и не так. И вот Виктор решил совместить и то и другое: и со мной спать, и приличия соблюдать.
Да пусть он ведет себя как хочет, но не со мной! Да, я увлечена им! Но менять свою свободу на жизнь с ним я не собираюсь. Тем более что следование традициям и устоям постепенно возьмет в его характере верх, и тогда мне придется сидеть дома, заниматься разными хозяйственными делами, к которым я никогда в жизни не имела ни малейшего пристрастия, рожать и воспитывать детей – и прочая, и прочая, и прочая! А я не хочу! Необременительный курортный романчик, после которого люди расстаются, взаимно довольные друг другом, и сохраняют о проведенном вместе времени самые теплые воспоминания, – это одно, а вот превращать все это в супружескую жизнь – совсем другое. Не хочу и не буду!
Но что же мне делать? Как с наименьшими потерями выйти из этого идиотского положения? Конечно, я могла громко и внятно произнести: «На макабуку!» – и, гордо развернувшись, вернуться в Тарасов. Думаю, что расшифровывать выражение «На макабуку!» или подробно объяснять, что это значит, мне не придется, потому что любого из нас частенько посылают по этому адресу, и дорогу мы все хорошо знаем. Но вот к чему приведет такой демарш? С одной стороны, я и без Лекобы жила, горя не мыкая, и еще проживу, а с другой – шарик-то наш – кругленький, и вертится, паразит, так что иметь за спиной такого человека никогда не лишне. Поэтому нормальные отношения с Андреем Павловичем нужно сохранить… остается придумать – как!
Я прорабатывала в уме массу различных вариантов. Поговорить с Лекобой и все ему объяснить? Да, он ценит мои деловые способности и даже прошлым летом предлагал мне перебраться в Сухуми, чтобы работать на него. Он тогда еще сказал, что найдет мне хорошего мужа и все прочее, так уж не его ли это рук дело? Да нет, вряд ли! Он же понимает, что, выйди я замуж и нарожай детей, и работник из меня будет уже никакой.
Ия? Да не позволит она себе в такие игры играть за спиной у мужа! Конечно, она меня любит, хочет, чтобы я была поблизости, и очень благодарна мне за то, что именно благодаря нашей встрече она теперь стала одной из первых дам республики, хотя в Абхазии это и не имеет такого значения, как в России, например. Нет, не она!
Мать Андрея Павловича? Ну, это уж совсем глупо! Она же меня практически не знает! Мать Виктора? Полный бред! Уж эта-то меня не знает совсем!
Остается только Виктор, но – жениться на мне?.. Не думаю! Конечно, я ему понравилась – блондинка же! Кроме того, я ему чем-то напомнила американок – такая же бизнес-леди, только вот бизнес у меня весьма своеобразный, но я – материально независимая, деловая и все такое прочее, а не клуша, которая сидит дома и ждет мужа с работы. Да, но в Америке он почему-то не женился, хотя я уверена, что от дам, желающих связать с ним свою судьбу, у него отбоя не было, так что эмансипэ, то есть я, ему в роли жены не очень-то нужна.
Окончательно запутавшись, я решила, что самый прямой путь между двумя точками – это прямая, не стоит искать сложностей там, где их нет, и нужно только поговорить с Виктором и прояснить ситуацию, но сделать это очень деликатно. Я мысленно проигрывала множество различных вариантов – как само начало разговора, так и его продолжение; я взбиралась на такие высоты дипломатического искусства, что сама себе удивлялась, я выстраивала безупречные логические схемы… Короче, все это время, вплоть до самого вечера, я готовилась так, как и к самым сложным допросам не готовилась.
На пляж я, естественно, не пошла, отправилась на квартиру, где, собираясь на выход, вслух проговаривала реплики из предстоявшего мне разговора. Заехавший за мной Виктор был, как всегда, оживлен и улыбчив, и я, наблюдая за ним, как ни старалась, но никаких признаков приближающегося предложения руки и сердца не заметила. Хотя, черт его знает, как это выглядит! В тот вечер мы с ним сидели в маленьком кафе на берегу моря, легкий ветерок трепал мои волосы, на столе горели свечи, мы попивали легкое вино. Вскоре я решила, что подошло время выяснить наши отношения.
– Витя, я хочу тебя кое о чем спросить, – начала я.
– Что тебе мешает? – улыбнулся он.
– Опасение, что ты меня, как Степан Разин – княжну, в море бросишь, – пошутила я.
– Насколько мне известно, ты прекрасно плаваешь, так что смерть от утопления тебе не грозит, и кроме того, я слишком цивилизован для таких варварских поступков, – парировал он.
– Тогда успокой меня, пожалуйста, – попросила я.
– Хоть сто порций покоя, как ты обычно говоришь, но подходящее ли для этого место? – Он откровенно веселился, не представляя себе, что я для него приготовила.
– По-моему, самое то, – серьезно сказала я и снова попросила: – Виктор, успокой меня и скажи, что у тебя в отношении меня нет никаких серьезных намерений!
Он мгновенно перестал веселиться и испытующе посмотрел мне прямо в глаза, а потом уточнил:
