– Тогда успокой меня, пожалуйста, – попросила я.
– Хоть сто порций покоя, как ты обычно говоришь, но подходящее ли для этого место? – Он откровенно веселился, не представляя себе, что я для него приготовила.
– По-моему, самое то, – серьезно сказала я и снова попросила: – Виктор, успокой меня и скажи, что у тебя в отношении меня нет никаких серьезных намерений!
Он мгновенно перестал веселиться и испытующе посмотрел мне прямо в глаза, а потом уточнил:
– То есть ты хочешь спросить, не собираюсь ли я на тебе жениться?
– Да! – кивнула я.
– А ты бы ответила отказом? – спросил он.
– Витя! – проникновенно начала я. – Ты – умный, добрый, порядочный человек и восхитительный любовник. Не сомневаюсь, что ты – классный специалист, тебя очень ценят на работе… Ты будешь заботливым отцом и самым лучшим на свете мужем, но – не для меня. И не потому, что ты для меня плох, а потому, что я – не жена по сути своей! Совсем, и – ни для кого в принципе! Я самодостаточна! Меня в моей жизни все устраивает, и я ничего не собираюсь менять.
– Какая же ты американка! – усмехнулся он. – А почему ты вообще завела этот разговор?
Подставлять Ию я ни в коем случае не собиралась и нагло соврала, вспомнив, как он шептался с Лекобой в первый же вечер моего первого приезда сюда:
– Я краем уха слышала твой разговор с Андреем Павловичем.
– А-а-а! – протянул он. – Ну, тогда я могу тебе честно ответить: да, такая мысль у меня была, но теперь ее уже нет.
– Потому что я похожа на американку, как ты говоришь? – спросила я.
– Да, насмотрелся я в Америке на подобные браки и понял, что это – не мое. А когда я приехал сюда, дядя Андрей много рассказывал мне о тебе – ведь это ты устроила его счастье, и я решил, что ты – именно та, кто мне нужен, а оказалось, что это не так. Я хорошенько подумал и понял: не стоит изменять устоявшимся традициям. Мне нужна жена, наша жена, если ты понимаешь, о чем я говорю.
– Такая, как Ия? – поинтересовалась я.
– И как моя мама, и как мама дяди Андрея, и как жена моего брата, и вообще, как все наши жены, – объяснил он.
– И уже есть кто-то на примете? – спросила я.
– Нет, но моя семья сейчас пребывает в активном поиске – сама понимаешь, породниться с нами желающих много, – не без гордости сказал он.
– И ты безропотно примешь их выбор?! – воскликнула я.
– Неужели ты думаешь, что кто-то собирается женить меня насильно? – удивился он. – Просто я очень занят. Сначала это были ремонт дома и работа, потом – только работа, но ее с каждым днем становится все больше. У меня физически нет времени знакомиться со многими девушками сразу, поддерживать эти знакомства, чтобы узнать их получше и сделать выбор, и так далее. Вот мои родные и проводят в некотором роде кастинг. Они отберут наиболее достойных дам, и потом уже я сам, лично, познакомившись с ними, решу, с кем мне стоит связать свою судьбу.
– Не слишком-то романтично, – заметила я.
– Таня, у нас браки заключаются не на два-три года или даже на десять-пятнадцать лет, а на всю жизнь! Тут в большей степени важен здравый смысл, нежели чувства. Да и не в том я уже возрасте, чтобы одними эмоциями жить, – объяснил Виктор.
– Какое счастье, что мы с тобой вовремя все прояснили, – с огромным облегчением сказала я.
– Надеюсь, что в наших отношениях ничего не изменится? – спросил Виктор.
– Конечно, ничего! – подтвердила я.
– И ты не чувствуешь себя оскорбленной? – удивился он.
– Но ведь я сама завела этот разговор, – напомнила я. – Я хотела знать правду, и я ее узнала. Вот по этому поводу я и предлагаю выпить шампанского!
– Ты удивительная женщина, – искренне сказал Виктор. – Но твоему мужу я категорически не завидую!
– А его никогда у меня не будет, так что мужская половина рода человеческого может чувствовать себя совершенно спокойно, – рассмеялась я.
После кафе мы, как всегда, поехали на квартиру, а вот потом, после отъезда Виктора, оставшись одна, я поняла, что весь вечер старалась казаться беззаботной, а на самом деле таковой я совсем и не была. Я сама не ожидала, что этот разговор так затронет мою душу. Я вспоминала слова Виктора, его реакцию на мои слова, то, как он на меня смотрел, и в душе моей ворочался нехороший червячок сомнения: а правильно ли я поступила, затеяв это выяснение отношений. Отчего я так всполошилась? Ну, сделал бы он мне предложение, а я максимально деликатно отклонила бы его, сказав, например, что у меня после давнего аборта не может быть детей, а какая же семья на Кавказе без детей? Вот и все! Да, я такая, какая есть, но вот услышать об этом от человека, который мне очень нравился, мне было неприятно. Может быть, в моем поведении больше бравады, чем правды? Одним словом, проворочалась я в постели почти до утра и решила вернуться в Тарасов – хватит, наотдыхалась, тем более что в прогнозе погоды сообщили, что жара в моем городе начинает спадать. Но отъезд в этот же день больше походил бы на побег, а мне хотелось выдержать марку. И я решила улететь на следующий день – все-таки это не так подозрительно будет выглядеть.
Лекоба, к которому я обратилась с просьбой взять для меня билет, отнесся к этому спокойно – то ли он ничего не знал о нашем с Виктором разговоре, то ли как раз знал все и был согласен со своим родственником – мне сие было неведомо. Ия расстроилась, что я так быстро – ничего себе быстро, да я им надоела уже! – уезжаю, и просила погостить еще, но я отказалась.
Наш последний вечер с Виктором никак не походил на трогательное прощание двух любящих сердец, потому что он устроил из него такое веселое шоу, что все мои грустные мысли улетучились сами собой. Когда мы с ним прощались, он сказал:
– Я завтра тебя сам в Адлер отвезу.
– Не надо меня провожать, – попросила я. – Давай простимся сейчас.
– Но ты не обидишься? – спросил он.
– Какая обида, если я сама тебя об этом прошу? – Я сделала вид, что удивилась.
– Как скажешь, – согласился он. – На следующий год отдыхать к нам приедешь?
– Ну, как я при моей работе могу такие вещи загадывать? – Я пожала плечами. – Это непредсказуемо! Может, и выберусь на недельку. А ты к тому времени, наверное, уже будешь женат?
– И, может быть, даже стану отцом семейства, – предположил он. – Пора уже мне семьей обзаводиться – возраст! А наши женщины с такими вещами не тянут, для них чем больше детей, тем лучше!
– Желаю тебе счастья, – улыбнулась я.
– Ну, а тебе тогда, наверное, надо пожелать успехов в работе? Она же у тебя на первом месте? – усмехнулся Виктор.
– Да, на первом! – подтвердила я.
Виктор ушел. Я посмотрела с балкона, как он садится в машину, как она уезжает, а потом расплакалась, сама не зная почему, – ведь все вроде бы получилось именно так, как я хотела…
Утром за мной приехал «Мерседес» Лекобы, и, когда я садилась в него, подъехала машина Виктора. Его водитель вышел и протянул мне большущий букет роз, ничуть не меньший, чем я получила при нашей встрече.
– Хозяин желает вам счастливого пути, – сказал он и уехал.
Всю дорогу до Адлера я сидела, закрыв букетом лицо, чтобы никто не видел моих слез, которые сами собой лились из-под темных очков. Да и в самолете мне было не лучше, потому что я размышляла – а не сделала ли я ошибку, затеяв тот треклятый разговор с выяснением отношений, – ведь промолчи я, все могло бы пойти по-другому! Это я спровоцировала Виктора так высказаться – что у него нет больше мыслей жениться на мне, а вдруг до этого они у него как раз и были? Но, услышав от меня такое, он, естественно, тут же передумал – зачем ему такая жена? Но тогда получается, что он не оставался у меня до утра, чтобы потом поехать на работу, именно для того, чтобы соблюсти приличия – некрасиво получится, если о жене чиновника высокого ранга (а иначе ему не положена была бы охрана) будут говорить в неуважительном тоне. Какого черта я поторопилась с этим дурацким разговором?! Ну, сделал бы он мне предложение, а я взяла бы время на обдумывание – и действительно все хорошо обдумала бы, чтобы не совершить ошибку! Нет, я, дурища, отчего-то перепугалась и принялась быстренько отношения выяснять! Ну, выяснила, и что дальше? Стала я от этого самым счастливым человеком на свете? Да что-то и внешне незаметно, и в душе не чувствуется! В общем, мысли в моей голове бродили далеко не самые веселые.
Немного успокоилась я только в Тарасове, приехав домой. Я поставила розы в большую вазу и принялась разбирать сумку, но почему-то просто физически не могла оставаться одна. Ехать к кому-нибудь из подруг, чтобы излить душу, было бы верхом глупости – они привыкли видеть меня сильной и уверенной в себе, и мое душевное состояние сослужило бы мне плохую службу. Я всегда так яростно отстаивала свою независимость… услышь подруги о том, что я сожалею о несделанном мне предложении, – не поверили бы своим ушам! Не долго думая, я поехала к Ладе на работу, чтобы немного развеяться, да и хотелось узнать, чем дело кончилось.
