Еще до семи утра был отдан приказ поднять на ноги все полицейские силы жупании. Все без исключения: отдел криминалистики, дорожную, морскую, пограничную полицияю и спецназ. Всем полицейским из Сплита, Солина, Синя, Омиша, Трогира, Макарске, Триля и Имотски было приказано с полным боевым снаряжением прибыть на перекресток у Смилева, где от главной магистрали отходит дорога к заброшенному горному селению. Горан Капулица надел бронежилет и сел в автомобиль, чтобы лично руководить операцией. Бесконечные колонны полицейских автомобилей с включенными мигалками и сиренами со всех сторон двинулись в Змеиное ущелье, а в Змеином ущелье в ту ночь на страже никого не было, никто из молодежи больше не заботился о безопасности, ибо они, как пророчески сказал Йозо, отступили перед искушением плоти.
Около девяти часов утра Бранимир и Звонимир, растрепанные и c воспаленными глазами, удивленно пялились на дыру в земле и слушали рассказ Мирты о привидении, которое ночью вылезло оттуда. Не успели они понять, что это значит, как по всему ущелью разнесся громкий голос из мегафона.
— Раз!.. Раз, два!.. Работает?
— Работает!.. Работает!.. Работает!.. — со всех сторон раздались в ответ громкие мужские выкрики.
Крешо и Ловорка вышли из каменного домика покойного дяди и остановились у дверей, пытаясь понять, откуда шум, и с недоумением осматривая каменистые дали, а Домагой и Йозо с оружием в руках выскочили из трехэтажного белого дома. Заметив Бране и Звоне возле палатки, отец, не говоря ни слова, махнул им рукой, чтобы подошли. Близнецы, каждый взяв за руку свою девушку, повиновались, да и старший брат с женой поняли, что в такой ситуации нужно быть вместе. Все шестеро подбежали к шелковице, и в тот же миг тип с мегафоном снова подал голос:
— Поскоки, вы меня слышите? С вами говорит начальник жупанийского полицейского управления Горан Капулица, самый образцовый полицейский начальник в стране, начальник, у которого преступления очень редко остаются нераскрытыми и лично которому вы, на свою голову, встали поперек дороги. Неужели вы надеялись остаться безнаказанными? Не-е-ет, не выйдет. Справедливость нетороплива. Она, как говорится, движется медленно, но верно. Два месяца работы — и вот наше расследование принесло плоды. Сейчас вы в капкане, вы окружены со всех сторон. Более тысячи двухсот моих людей в этот момент держат вас на прицеле. Скажу откровенно, на вашем месте я бы не пытался ничего предпринимать, но мой совет, разумеется, вас ни на что…
Устав от этого монолога, Йозо не выдержал. Со «шмайсером» в руке он рванул на открытое место и разгневанно рявкнул в сторону тех, кто был наверху:
— Да подавись ты своим говном!
И в тот же миг по нему открыли огонь из тысячи двухсот полицейских винтовок, автоматов и пистолетов. Вокруг старика, свистя в горячем июльском воздухе, поднимая пыль и кроша камни и скалы, рикошетом отскакивая от крыши гаража и барабаня по тракторному прицепу, со всех сторон очередями и отдельными выстрелами разрывались бесчисленные пули. Йозо, подскакивая, как театральная кукла на нитках, сломя голову помчался под шелковицу. Как только он исчез из поля зрения, стрельба прекратилась, а на Змеиное ущелье опустилась мертвая тишина, ненадолго нарушенная лишь одной взволнованно закудахтавшей курицей.
— Полагаю, это была достаточно убедительная демонстрация нашей огневой мощи, — спустя несколько минут произнес Капулица с легким самодовольством. — Можем повторить, если хотите. Меня бы это не обрадовало, да и вас, поверьте, не очень…
— Вот растрещался, — повернулась Ловорка к Крешимиру. — Потому я и не могла его терпеть. Как начнет трещать, так и хочется ему кулаком в зубы врезать.
— В наших с вами общих интересах, чтобы этот кризис разрешился без жертв, — продолжал вещать в мегафон шеф полиции. — И поэтому я призываю вас обдумать ситуацию, проявить благоразумие. Сейчас девять часов двадцать минут. До десяти тридцати у вас есть время, чтобы сдаться, что касается женщин и пленников, мы ожидаем, что вы отпустите их раньше… Ловорка! — нежно добавил Капулица. — Ловорка, если ты меня слышишь, знай, я по-прежнему люблю тебя! Вернись, я все тебе прощаю!
— Кретин! — презрительно сказала Ловорка.
«Пленники? — пронеслось в голове Крешимира. Откуда он знает про пленников?»
Бранимир на миг замер в растерянности, потом побежал в подвал, а Звонимир с несчастным видом повернулся к Мирне:
— Я так рад, что мы с тобой познакомились, и мне ужасно жалко, что теперь обстоятельства складываются таким образом. Может, еще когда-нибудь увидимся…
— О чем это ты? — перебила его Мирна.
— Ну, я подумал… вы обе… вы должны… теперь… вы… — запутался Звоне и махнул рукой в сторону дороги.
— Что должны? Сдаться?
— Ну да.
— Ты что, сдурел? — сказала Мирна.
— Уйти сейчас, когда все так здорово? — бодро добавила Мирта. — Да ни за что.
Тут появился Бранимир, он вел Ратко, грубо ухватив его за руку.
— Другого нет. Удрал.
— Как это удрал? Куда удрал?
— Через тоннель, — объяснил Бранимир. — Эта парочка выкопала тоннель, чтобы сбежать.
— А, так это… — догадалась Мирта.
— Тоннель? — изумился Йозо, а потом рванулся к пленнику, чтобы треснуть его автоматом. — Говнюки поганые, так вы меня отблагодарили за все, что я для вас сделал…
Ратко, готовый получить удар, уже нагнулся и прикрыл руками голову, но Крешо успел в последний момент схватить старика за пояс и предотвратить наказание.
— Не делай глупостей, мать твою, — объяснил он отцу. — Мы и так по уши в дерьме, не хватает еще убить кого-то.
— Да плевать я хотел, — резко возразил отец, пытаясь вырваться, — через полчаса мы все и так погибнем.
— Кто это погибнет? — презрительно спросила Ловорка. — Я погибать не собираюсь. И ты, Крешимир, не погибнешь.
Сам не понимая почему, Крешимир в этот момент очень гордился своей женой и чувствовал, что безумно любит ее.
— Что? Вы не будете сопротивляться? — взорвался Йозо. — Без боя пустите злодеев к своему очагу?
— Да похер мне на твой очаг! — отрезала его невестка. — Позор тебе, если позволишь своим сыновьям погибнуть за эти старые развалины.
— Похоже, боя не будет, — разочарованно вполголоса сказала Мирта подруге.
— Боя не будет, вообще никакого сопротивления не будет, — добавила Ловорка, которой эти ненормальные девицы уже начали действовать на нервы. Она посмотрела на Бране, Звоне и Домагоя и осторожно добавила: — Конечно, если у вас есть мозги.
Все трое пристыженно уставились в землю, и у Йозо не осталось никаких сомнений, что невестка окончательно испортила и их.
— Тьфу! — плюнул он с отвращением. — Скотина несчастная, они сгниют за решеткой… А ты? — Его взгляд упал на Ратко. — Ты-то чего ждешь?
Пленник испуганно сделал несколько шагов назад.
— Пошел вон отсюда! Марш, пока я не передумал!
— Господин Йозо, не сердитесь, я хотел бы остаться.
— Что значит — остаться? Где остаться? Проваливай! — рявкнул Йозо и схватился за автомат. — Проваливай, обезьяна, пока я тебя не пристрелил на месте!
— Не надо, прошу вас! — беспомощно заскулил Ратко, весь сжался и расплакался, однако Йозо был беспощаден: он поднял ствол и прицелился.
— Папа, не надо! — закричал Домагой, подбежал к пленнику и взял его за руку. — Не надо, папа, мы с ним любим друг друга!
Все, кто стоял в тот момент перед домом, на несколько секунд застыли, как на фотографии. Время остановилось, птицы неподвижно повисли в воздухе, Земля перестала вращаться вокруг Солнца — вот каково было ошеломление, вызванное двумя обнявшимися мужчинами, один из которых плакал, а другой, прижав его к себе, утешал, гладя по голове.
— Педики! — прошептал наконец Йозо с ужасом и громко добавил: — Ну, теперь плевать, если меня и убьют.
На своих коротких ногах он решительно промаршировал на простреливаемое пространство, остановился, развел в стороны руки и приказал:
— Стреляйте! Стреляйте, скоты!
