— Каким?
— Информации.
— Добытой в драке или в потугах воображения, в скотских играх или необузданных прихотях?
— Ты прав. Информация везде. Все, о чем ты думаешь и что делаешь, несет в себе информацию.
— Но она может быть полезной или ненужной.
— Не знаю такого деления. Она бывает полной или неполной.
— Из какого же расчета у вас выводится норма полноты информации?
— Критерий общий: нагрузка на мозг.
— А тех, кто не набрал нормы, в котел?
— В залы регенерации. Вполне естественный процесс. Разве не удаляется в механизме любая деталь, которая плохо работает?
— Одно дело — механизм, другое — люди.
— Для меня это идентично. Я машина. Общество тоже машина, только менее совершенная.
— Ваше — да. Зачем столько каст, или кланов, или как они у вас называются? Сирги, ксоры, сверхлюди — зачем?
— Не могу сомневаться в разумности программы, координирующей мою деятельность на этой планете. Могу только объяснить вам непонятное.
— Почему магам позволено издеваться над вольными?
— Они повышают коэффициент накопленной информации.
— А сверхлюди?
— Еще более высокий коэффициент. Звериная реакция — пойми меня правильно: зверей у нас нет, я употребляю этот термин, потому что он наиболее точно передает знакомое вам понятие, — добавь к этому скорость мышления, умение принимать самое верное, единственно нужное решение, повышенное чувство пространства.
— Ну, а сирги — это тоже «чувство пространства»?
— Сирги — особая каста. Их мало, и роль их значительна. Если определить точнее, это мои дистанционные датчики, скажем, глаза и уши. Потому им и дано великое умение управлять пространством. Пространство — это злая и добрая сила. Ты видел, как оно действует.
— Убивает.
— Лишь тех, кто из-за лени или равнодушия не набрал необходимой информационной нормы. Не набрал — значит, следует перестроить мозг, сменить касту. Требуется, ты бы сказал, лечение.
— Варварское лечение.
— Ты имеешь в виду сиргов? Искривление пространства — это гуманно.
— Откуда они знают, кого перекраивать?
— Я отдаю приказ. Он безукоризненно точен.
— Хороша точность! Я сам чуть было не попал на «операционный стол».
— Я все время следил за тобой. Не мешал, потому что это запрограммировано. Помогать вам узнать и понять стабильность.
— Поймешь ее черта с два, когда я даже не знаю, где нахожусь и что будет дальше.
— Сейчас узнаешь. Не бойся.
Чужой голос в сознании умолк, в растаявшей темноте высветлился зал с длинным рядом кресел, похожих на парикмахерские.
В каждом полулежал раздетый донага гедониец, соединенный таким же парикмахерским «колпаком» с экраном, по которому бежали цветные линии, то кривые, то вытянутые, зигзагообразные и волнистые. Часто их пересекали искры, как желтые молнии. У экранов суетились те же полутораметровые человечки в голубых курточках и темных трико.
— Механическая прочистка мозгов, — подумал вслух Малыш и вздрогнул.
— Она тебя тоже ждет, — сказал кто-то сзади. — Подожди, когда вернемся на базу.
Даже не обернувшись, он уже знал, что Капитан в конце концов все-таки нашел его. Это так обрадовало, что Малыш не смутился ничуточки.
— Как ты нашел меня? — воскликнул он, обнимая товарища.
— Не стоило бы объяснять, — сердито сказал Капитан. — Я же тебя, дурака, знаю. Сразу сообразил, что ты затеял. А как твой излучатель в кабине нашел, бросился назад не задумываясь. Еле-еле к разбору покойников подоспел.
— А дальше?
— Что — дальше? Через зал со «столами», через трубу — и сюда.
— Голос слышал?
— Никаких голосов. Все они немые. А что?
— Ничего. Расскажу после. Давай к выходу.
— А где он, этот выход?
— Найдем.
Они прошли мимо экранов и кресел с покойниками, подлежащими воскресению, как по конвейеру плывущих в мглистую даль, только медленными скачками. Голубокожие у экранов их даже не замечали, словно двигались мимо не люди, а невидимки. Так в роли невидимок они добрались до последнего кресла, пристроились рядом и, по-прежнему незамеченные, мгновенно очутились средь бела дня на детской площадке в Зеленом лесу. Голые гедонийцы барахтались в невесомости и сосали жижицу из знакомых дудочек.
— Н-да, — крякнул Малыш, — а как вездеход найдем? Он же в Аоре.
— Забыл о телепортации?
Она, как всегда здесь, не подвела. Минуту спустя они уже снимали защитный колпак с вездехода.
— Значит, домой? — осведомился Малыш. — Погуляли и будет?
— Будет, — согласился Капитан. — Будет тебе белка, будет и свисток. Гауптвахту гарантирую.
— Простишь.
— За что?
— А я тут кое с кем познакомился, узнал кое-что.
И Малыш почти дословно пересказал Капитану свой разговор с Голосом из темноты.
— Кто это был?
Малыш только плечами пожал.
— Координатор?
— Не знаю. Во всяком случае, он признался в том, что он не человек, а машина. Да и не в этом суть, а в том, что у нас теперь уже есть материалец для заключительной встречи с Учителем.
— Материалец действительно есть, — согласился Библ, когда они с Аликом выслушали рассказ о приключениях друзей в Аоре, — только боюсь, что в ящике Пандоры еще много неразгаданных тайн.
— Одна уже разгадана, — заметил Алик, скептически разглядывая костюм Малыша, — обладатель такого костюма вернется на Землю несомненным законодателем мужской моды.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Голубое Солнце
1. Капитан сердится. Еще один «Сезам»
Они остановились в двадцати метрах от города, как паз там где отблески голубого солнца ложились плотнее и гуще. Запыленная чернота под ними показалась запекшейся кровью.
— Здесь и расстанемся, — сказал Капитан, — надеюсь, что ненадолго.
— Если к утру не явитесь, мы с Аликом выезжаем на вездеходе, — буркнул Малыш.
— Не паникуй.
— А если мне вся эта затея не нравится. Почему без вездехода? Машина — не помеха. Хочешь — авто, хочешь — крепость.
— Авто не пройдет, а крепость не понадобится.
— Веришь Учителю?
— Верю.
— Тогда пусть первым проходит Библ. Ты не имеешь права рисковать жизнью.
— Согласен, — сказал Библ.
— Давайте, я рискну, — вмешался Алик. Вмешался без всякой надежды, что его послушают.
— Помолчим, — предложил Малыш.
Помолчали, все еще не решаясь расстаться. В глубине души все, кроме Капитана, соглашались с Малышом: вездеход не помеха. И в упрямстве Капитана, настаивавшего на пешеходной прогулке, был неоправданный риск.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
