Конечно, ее уже ищут. Даже если Леонид Захарович не врет и центр попросту не имеет технической возможности связаться с папой, о пропаже теплохода наверняка знают все, кому надо. На Обском море, наверное, полно спасателей, а военные ждут приказа войти в Академзону...
А если даже предположить самый плохой сценарий? Допустим, ее действительно захватили какие-то злоумышленники. Что они ей сделают? Да ничего! Живая дочь председателя Совета Федерации – товар куда более ценный, чем мертвая...
Мертвая...
Бр-р! Марину передернуло.
Нет, если они потребуют выкуп, то будут над ней трястись, как бы чего не случилось. Ну, может быть, отрежут палец. Максимум. Марина, поморщившись, посмотрела на свои тонкие пальчики с ухоженным маникюром. Наверное, это очень больно, но пережить можно. А потом и восстановить – сейчас даже руки и ноги восстанавливают, что уж говорить про палец...
– Ладно! – сказала Марина сама себе и снова похлопала по ладони дубинкой. – Мы еще посмотрим, кто кого!..
И в этот момент дверь в номер отворилась.
Глава 9
– Я так с ходу подобные вопросы не решаю, Хирург. Можно мне переговорить с лейтенантом наедине? – спросил Бордер, всем своим видом старательно демонстрируя, что на отрицательный ответ от напарника он не рассчитывает.
Хирург пожал плечами:
– Говорите, жалко что ли. Времени у нас вагон.
Бордер отвел Володю в дальний угол комнаты, где из пыльного кашпо свисали засохшие плети какого-то растения.
– Слушай сюда, военный, – тихо произнес лысый энергик. – Бандикут сейчас сдаст цель нашей экспедиции. Он не сволочь и не крыса, он просто такой. Это не объяснить. Просто почувствовал более подходящий для себя вариант. А вот компашка Хирурга – самые натуральные сволочи. В другой обстановке я бы с ними на одном гектаре гадить не присел, а здесь уже поздно было, иначе бы они что-то заподозрили. Да и свои счеты у меня с ними, они про них даже не подозревают, но я-то прекрасно знаю... Вот такие дела. А поскольку я им категорически не доверяю, нам нужно отсюда сваливать и всех опережать, хоть это и будет сложно.
– Может, не нужно? – усомнился Володя. – Все же чем больше народу, тем...
– ...Тем меньше кислороду, помнишь такую присказку? Ты девушку спасти хочешь?
– Да.
– И я, представь себе, тоже хочу. И не только из-за бабок или там индульгенции от властей. А эти, – Бордер мотнул лысой головой в сторону бригады Хирурга, – эти могут сделать что угодно. Перепродать ее Ордену, который, как ты понял, тоже имеет в этой игре свой интерес. Затребовать какой-нибудь совершенно нереальный выкуп, а потом присылать папаше отрезанные пальцы – как это сделать, они придумают, есть множество нелегальных каналов отправить посылку за Барьер. В конце концов, не заморачиваться и пустить ее по кругу или вообще оставить себе для мужских развлечений. Тут законов нет, военный. И не будет уже никогда.
– Закон фронтира... – механически пробормотал Володя. – Слушай, давай решать тогда, что делать. И, кстати, почему я должен доверять тебе, а не этому Хирургу?
– А это уж как хочешь, – равнодушно сказал Бордер. – Кому доверять, сам решай, не маленький. Вот я, вот они. Смотри внимательно, сравнивай.
– Ладно, – выдохнул Рождественский. – Убедил, будем считать. Но ведь они нас просто так не отпустят?
– Может, и нет. Давай попробуем для начала, а там решим по обстоятельствам.
Они вернулись к сталкерам, продолжавшим вяло доедать нехитрую снедь. Бандикут вроде бы дремал, захмелев, но лейтенант заметил, что коротышка чуть-чуть приоткрыл один глаз и внимательно наблюдает за происходящим.
– Короче, Хирург, – без обиняков начал энергик, – мы с лейтенантом уходим. У нас свои дела, у вас свои. Нечего нам всем кучей шастать по коридорам, как на экскурсии. Бандикут, если имеет такое желание, пускай остается с вами.
– Уходите, значит... – задумчиво произнес Хирург, шевеля усиками. – Что-то как-то не по-человечески получается, Бордер. Только встретились душевно, посидели самую малость, а вы уже и собрались. Не по-человечески, однако...
– А где ты тут человеков видишь, чтобы по-человечески решать? – поинтересовался лысый. – Тут одни сталкеры.
Хирург визгливо рассмеялся, кто-то из его команды тоже хихикнул.
– Ну тогда не вопрос, сталкеры. Идите. – Главарь банды широким жестом указал на дверь, но тут же добавил: – Если докажете, что без нашей помощи обойдетесь. Нельзя вас таких красивых одних отпускать, опасно снаружи – наники, Орден, то-се...
– Начинается, – поморщившись, буркнул Бордер.
– Начинается, – благодушно согласился Хирург. – Пускай лейтенант с кем-нибудь из наших побьется. Победит – гуляйте. Проиграет – придется вас, болезных, оставить, чтобы присматривать за вами, а то сгинете ненароком в этом центре, а нам потом кровь со стен соскребать... Как, идет?
– Идет, – сказал Бордер, толкнув Володю локтем. Военврач, открывший было рот для возражений, послушно промолчал.
Рождественский переводил взгляд с одного противника на другого. Как все нелепо. Можно подумать, если он все-таки победит, их так вот просто отпустят... Или все-таки отпустят? Как сказал только что Бордер, здесь законов нет. Есть какие-то правила жизни, ему, лейтенанту Рождественскому, совершенно непонятные...
Ну и кого они выберут для поединка? Наверное, Дрозда или Салтана, они с виду самые серьезные бойцы. Черт, запаниковал лейтенант, что там было-то важного на занятиях по рукопашному бою? В голове стали всплывать приемы и блоки, причем Володя не был уверен, что всплывают они в правильных сочетаниях и вариантах. К тому же на занятиях он всегда был в легком комбинезоне, а сейчас – в тяжелом бронескафандре... С одной стороны – плюс к защите, с другой...
– А костюмчики мы снимем, – словно прочитав мысли Володи, сказал Хирург. – Уравняем шансы. Да оно и бессмысленно – в броне руками драться.
– От вас кто будет? – сердито спросил Бордер.
– Да вот Батон, – усатый ткнул пальцем в сторону неподвижной фигуры в шлеме.
Это решение оказалось для Володи совершенно неожиданным. Но еще сильнее он удивился, когда Батон со щелчком откинул забрало своего шлема.
* * *
Константин едва сумел увернуться от удара импровизированной дубинкой – алюминиевая штанга врезалась в дверной косяк, посыпалась пыль.
– Ты что, сдурела?! – воскликнул молодой человек. За его спиной в коридоре маячил провожатый в голубой робе, не выразивший ровно никаких эмоций по поводу увиденного.
– Извини, – виновато пробормотала Марина и потрясла рукой – удар жестоко срезонировал, и ладонь теперь отчаянно ныла.
Костик шагнул в номер, и «голубой» бесстрастно прикрыл за ним дверь. Еле слышно щелкнул замок.
– Нас теперь что, вдвоем тут замуровали? – осведомилась Марина, бросая свое нехитрое оружие на кровать.
– Не знаю, – картинно развел руками Костик и поискал, куда бы сесть. Взял стул, повертел, опустился на него. – Мне сказали, что по коридорам ходить без сопровождения опасно. Еще сказали, что ты хотела меня видеть.
– Кто сказал?
– Да этот, зомби. Я так понимаю, двери они закрывают, чтобы мы себя не подвергали опасности.
– Да-да. Не шлялись без спросу... – кивнула Марина. – С тобой Леонид Захарович разговаривал?
– Какой Леонид Захарович?
– Ясно, не разговаривал. Есть тут обычный вполне мужик, не из этих истуканов. Шампанским меня угощал.
– Везет, – мрачно сказал Костик.
– Он сказал, что начались какие-то проблемы с обитателями Зоны. Война – не война, какая-то фигня. Здесь у них закрытый научный центр, где лечат пораженных при Катастрофе, нас с теплохода чудом спасли и сюда притащили. Связи с другой стороной у них нет, как только появится – нас попробуют вытащить.
– Чего это он перед тобой так распинался? – подозрительно спросил Костик. – Меня вон разбудили, накормили поганой кашей и заперли. А тебе – шампанское, информация...
– Откуда я знаю, – раздраженно пожала плечами Марина, решив, что не стоит пока рассказывать первому попавшемуся, кто она на самом деле. – Я обычная студентка, сдуру поперлась в этот круиз... А ты?
– Я – нейролингвист.
– Это еще что такое?
– Изучаю мозговые механизмы речевой деятельности и те изменения в речевых процессах, которые возникают при локальных поражениях мозга. Кстати, наши провожатые в голубом – типичные представители. У них с мозгом явно не в порядке, и по речи это весьма заметно.
– Это не только по речи заметно. У них в башке дырки размером с арбуз...
Они подавленно замолчали, не зная, что делать и о чем говорить дальше.
– Что у тебя за буквы на футболке? – наконец нарушила гнетущее молчание девушка. – Что такое GSC?
– GSG, – нехотя отозвался Костик. – Немецкий элитный спецназ. Ребята новую онлайн-игру про него делали, я им помогал на досуге, решили проветриться за счет фирмы... Вот и проветрились. – Он безнадежно махнул рукой. – Не верю я в эти сказки, – еле слышно добавил он помолчав.
