– Все в порядке, – максимально бодро сказал Володя. – Перекусить бы...
– Ты ж только что у Хирурга в гостях жрал... – начал было сварливым тоном Бандикут, но тут же осекся и принялся возиться с банками.
Лейтенант не отказался даже от спиртного, подумав, что в теперешнем его состоянии все пойдет на пользу. Нельзя сказать, что организм наполнился силами, но кашу после пары глотков спирта Рождественский жевал с удовольствием.
– Всего пару раз такое видел, – пробурчал Бордер, который сидел на полу у двери, закутавшись в плащ.
– Чего? – не понял Бандикут.
– Я не тебе. Пару раз такое видел, лейтенант, как мертвецов оживляют. Но там пара сильных биоников работала, в другом случае даже трое. А тут – Салтан, бионик никакой, так, креветка на безрыбье, и ты – вообще новичок с примитивными имплантами. Как такое получилось? У тебя в роду каких-нибудь экстрасенсов не было? Колдунов?..
– Да ну, какие колдуны, – Володя продолжал жевать, пытаясь припомнить свою родословную. – Батя повар, мама – учитель была. Дед один вроде адвокат, другой – что-то по чиновничьей линии. Бабки тоже ни в чем таком не замечены...
И только теперь Рождественский вдруг понял, что произошло.
Он только что оживил покойницу. Словно Христос Лазаря. Мертвое тело, которое можно было смело закапывать, или что они тут делают с мертвецами, ожило. Конечно, эта девица была уже не совсем человек, черт ее знает, что за электроника у нее напихана внутри, но с точки зрения медицины – простой, человеческой – она была окончательно и бесповоротно мертва. А он, лейтенант Володя Рождественский, вернул ее с того света. Сам убил – и сам вернул...
– Дошло наконец? – насмешливо спросил Бандикут. – Вижу, что дошло... А я еще думал, чего это наш доктор-врач такой спокойный. Сидит себе, хавает, бухает...
– Как я это сделал? – с трудом промямлил потрясенный военврач, не в силах прожевать очередную порцию каши.
– А черт тебя знает, – задумчиво сказал Бордер. – Странно все это, в высшей степени странно.
– И что теперь со мной будет?
– Да ничего. Лечи людей. Меня вон, если подстрелят. Бандикута тоже можно, хотя и нежелательно. Воскрешай, коли придется. Бандикута не надо, невелика потеря, только зря драгоценную энергию переводить.
– Иди в задницу! – дежурно бросил злобный гном.
Володя наконец проглотил кашу и посмотрел на свои ладони. Руки как руки. Пошевелил пальцами – ничего особенного.
И все-таки он воскресил ее. Воскресил...
– Охренел? – с пониманием поинтересовался лысый энергик. – Хирург вон тоже охренел, потому мы и ушли более или менее спокойно.
– А почему он Хирург? – спросил Рождественский, чтобы хоть на мгновение отвлечься от лезущих в голову невероятных мыслей. – Тоже бионик?
– Дерьмо он, а не бионик, – отрезал Бордер. – Людей технично режет, потому и Хирург.
– Вообще сволочь, – поддакнул Бандикут, но на него никто не обратил внимания.
Посидели, помолчали, причем энергик исподлобья изучал военврача, словно только сейчас его увидел. Володя и сам был бы не против себя поизучать. Особенно в свете последних событий. Теперь вся его жизнь должна была пойти по-другому. Это же, можно сказать, настоящий звездный час! С таким уважением на него даже дворовый хулиган Малютка Скуратов не смотрел, когда, будучи пятиклассником, Вовочка Рождественский в первый раз решился дать заклятому обидчику сдачи. Хотя, конечно, Скуратов тогда воззрился на шпенделя с веселым изумлением, а вовсе даже не с уважением. Но после уже не доставал Володю специально, так, разве что тот случайно попадался ему под ноги. А то, как смотрел на него Хирург – это что-то! Ради этого стоило жить. Ради этого, наверное, стоило терпеть тумаки в школе и насмешке в академии. Стоило ждать, надеяться и верить. Гнать, держать, вертеть, обидеть... видеть, слышать, ненавидеть... и зависеть и...
Володя понял, что окончательно отключается. Дурацкая школьная считалка всплыла неизвестно из каких закоулков мозга и действовала не хуже бенгальских тигров, которых надо считать для того, чтобы успешно заснуть.
Володя с усилием разлепил веки. Бордер все так же пристально смотрел на него. Коротышка рылся в припасах и неодобрительно бурчал себе под нос – видимо, припасов оставалось мало.
– Надо бы водой затариться, здесь вода своя, артезианская, – заметил он, поболтав флягой. – По идее, тут и склады со жратвой должны иметься. Неприкосновенный запас.
– Вот доктор малость отдохнет, тогда и двинем дальше, – рассудительно сказал Бордер. – Ты, доктор, вздремни, если есть такая потребность. Мы постережем.
Володя благодарно кивнул и закрыл глаза.
И в этот же миг что-то живое обрушилось на них с потолка.
* * *
Костик балансировал на шаткой телевизионной тумбочке, возясь с защелками вентиляционной решетки.
– Барашки приржавели, – пыхтя, докладывал он. – Никак не поддаются... Сейчас я их...
Марина держала Костика за ноги. Поддержка ее была скорее моральной, потому что вздумай незадачливый нейролингвист свалиться с тумбочки, черта с два она бы его удержала. Но нейролингвист не свалился, более того – отвинтил приржавевшие барашки и спрыгнул на пол, держа в руках облепленную пыльными космами решетку.
– Готово! – с гордостью произнес он, словно только что совершил невероятное открытие, несущее счастье и процветание всему человечеству.
– Молодец, – сказала Марина, с сомнением разглядывая открывшийся лаз. Сантиметров семьдесят в ширину, столько же в высоту... на четвереньках ползти в принципе можно.
– Слушай, а как мы туда залезем? – поворачиваясь к Костику, спросила Марина.
Тот почесал в затылке и с видом все того же первооткрывателя воскликнул:
– Холодильник!
Вдвоем они подтащили холодильник к вентиляции. Первой полезла Марина, Костик подсадил ее.
– Под юбку не заглядывай, убью! – сквозь зубы прошипела она, карабкаясь в дыру.
– Ты же в штанах, – опешил Костик.
– Значит, в штанины не заглядывай!
Внутри было гулко и неприятно. На дне вентиляционной шахты скопилась липкая пыль, где-то далеко гудел мотор – наверное, работал вентилятор. Марина проползла немного вперед, потом сказала:
– Все нормально. Залезай, только возьми мою дубинку, она на кровати валяется.
– Взял, – отдуваясь, сообщил Костик. Что-то зазвякало, его ботинки уперлись в пятки Марины.
– Ты чего задом ползешь?! – изумилась она.
– Решетку обратно ставлю. На соплях держится, конечно, но отверстие закрывает. Если наш безбашенный друг в голубом явится, может, и не догадается сразу, что мы туда влезли. Вряд ли он помнит, где там должен холодильник стоять по правилам.
– Логично, – не могла не признать Марина. – И что, ты вот так раком и дальше будешь ползти?
– Почему раком? – обиделся Костик. – Будет рукав, развернусь. А пока и так проползу.
Они двинулись по шахте. Марина молила бога, чтобы на нее не свалился мохнатый паук или не выскочила крыса. У одного ее приятеля в Екатеринбурге имелась огромная коллекция старинных фильмов ужасов, в которых герои частенько спасались бегством от живых мертвецов, вампиров или помидоров-убийц именно через вентиляцию. Добром это заканчивалось не слишком часто, а вот пауки, крысы или те же вампиры в вентиляции попадались сплошь и рядом.
Из коридора сквозь решетки в шахту пробивался неверный тусклый свет. Кроме приближающегося гудения, никаких звуков не доносилось. Сзади сопел и пыхтел Костик, которому пришлось ползти задом метров двадцать, пока он наконец не смог развернуться в небольшом ответвлении.
– Знать бы еще, куда ползем, – критически заметил нейролингвист.
– Давай вернемся, – пожала плечами Марина, хотя Костик этого видеть не мог.
– Бессмысленно.
– Тогда не ной. Слушай, я девушка, и то молчу. А ты все ноешь и ноешь.
– Чего это я ною? – обиделся Костик. – И ничего я не ною! Просто я привык к продуманным действиям. А вдруг вылезем в какой-нибудь местный зверинец? Или на поверхность. Сомнительная перспектива, не правда ли?
– Я в любом случае впереди тебя ползу, мне и все шишки.
На это Костик не нашелся, что ответить, и дальше полз молча. Затем они уперлись в развилку – труба уходила налево и направо, а впереди был тупик.
– Куда двинемся? – спросила Марина.
– Один черт... Может, монетку бросим?
– У тебя есть монетка?
– Нету. Вообще ничего нету, все из карманов выгребли, пока без сознания валялся.
– И у меня нету. Давай тогда вправо, там посветлее.
Через пыльные отверстия решеток Марина по пути пыталась рассмотреть, что находится снаружи. Но там не было ничего заслуживающего внимания: пустые комнаты абсолютно нежилого вида. Хорошо хоть свет горел. Видимо, он врубался автоматически по всему комплексу, а выключался уже индивидуально. В проползаемых комнатах свет горел потому, что выключать его там было попросту некому.
– Ты прав, сто лет тут никто уже не был, – скрепя сердце, согласилась с Костиком Марина. – Все заброшено, грязь, пыль... Странно, что электричество есть.
