— Я желаю з а м е н и т ь Кадзуки Хосино.
Как только я это произнесла, «шкатулка» начала складываться. Когда она стала совсем маленькой и твердой, она метнулась ко мне, словно пуля, и вошла в мое тело через глаз. Не оставив мне времени на то, чтобы ощутить боль, она проникла мне в сердце и начала через сосуды управлять всем телом. Меня, меня, меня, меня нарезает, раздавливает, разрывает, рассыпает, мной управляет «шкатулка», и — я исчезаю.
— Заменить его, э? Хе-хе… вот уж бедняжка.
И с чарующей улыбкой он добавил:
— К а к о е н е с ч а с т ь е д л я т е б я, ч т о т ы о с о з н а е ш ь, ч т о т ы в с е г о л и ш ь з а м е н а.
Почему? В том, что я исчезла, для меня, наоборот, счастье.
— Пустой человек может загадать лишь пустое «желание». Прости, но я об этом прекрасно знал.
Он по-прежнему продолжал мягко, очаровательно улыбаться.
— Ах, как восхитительно! Надеяться сбежать от своих деяний так просто — эта твоя детская сторона меня страшно восхищает!
И затем мой сон продолжился, и меня зашвырнуло в болото.
Я глотаю болотную грязь, не в силах ни дышать, ни говорить.
5 мая (вторник) 06:15
Я не сплю уже какое-то время.
Но я просто валяюсь, как кукла, на кровати Марии Отонаси; мне не хочется двигаться. Я должна связаться с Рико Асами. Я это знаю, но все равно не могу шевелиться.
Мария Отонаси все это время сидела на стуле и смотрела на меня.
И все равно я не могу шевелиться. Я даже не могу отвернуться от этого пронзающего взгляда.
Через несколько минут игры в гляделки терпение наконец кончилось у нее, и она отвела глаза. Затем встала и ушла куда-то.
Вернулась она почти сразу и протянула мне чашку кофе. Я лишь глядела на поднимающийся у меня перед глазами пар. Не брала чашку в руки. Наконец ей это надоело; она принялась пить кофе сама, пробурчав что-то типа «Горько…»
— …Мм, так, поскольку мне все равно нечего делать, я немного поговорю сама с собой, — произнесла она, хмуро глядя в чашку. — Я «шкатулка». Фактически, я могу выполнять «желания» в точности так же, как это делает «шкатулка».
Она это сказала так, как будто слова вырвались у нее случайно, а вообще-то она просто пила кофе.
— Но из меня получилась неудачная «шкатулка». Счастье, которое я приношу, — лишь подделка.
Она говорила безразличным тоном, но я ясно видела горечь в ее лице.
— Я вот думаю: что такое счастье? Это что-то, что зависит от твоих чувств? Если так, может ли кто-то, нечаянно уничтоживший всю свою семью, заполучить счастье, просто изменив свое сердце?
Я подумала, что она говорит обо мне. Но, вполне возможно, это не так.
— …Думаю, это невозможно. И я з д е с ь, п о т о м у ч т о д у м а ю т а к.
Она, должно быть, говорит о себе.
— Я не знаю в точности, что у тебя произошло. Но вряд ли ты сможешь стать счастливой, всего лишь изменив свои чувства. Ты ведь тоже так думаешь, да?
Именно. Ад ждет меня, куда бы я ни пошла.
— Ты хотела, чтобы я «спасла» тебя, верно?
Этот вопрос она задала, уже опустошив свою чашку.
— Я м о г у в ы п о л н и т ь т в о е «ж е л а н и е», если только ты не возражаешь против того, что оно будет с изъяном.
Нормальный человек решил бы, что это открытая ложь. Но Мария Отонаси была сама серьезность.
И этого было более чем достаточно, даже оставляя в стороне вопрос, верить или нет.
— …Правда?
Этого было более чем достаточно, чтобы заставить меня раскрыть рот.
— Да. Если все твои дороги ведут в ад, я дам тебе еще одну. Может быть, это лишь иллюзия, но в твоем случае у тебя нет выбора, верно?
Если бы она хотела зародить во мне надежду, чтобы заставить меня действовать, она бы так не говорила.
— Но тебе-то нормально, что ты используешь такую нереальную силу, Мария-сан?.. Разве тебе не придется заплатить что-то за эту силу, как в манге?
Мария Отонаси молчала.
— Значит, правда есть какой-то подвох?
— …Тебе волноваться не о чем.
— После таких слов я еще сильнее волнуюсь!
Она вздохнула и произнесла:
— Я теряю часть памяти.
— Э?..
— Пользуясь «Ущербным блаженством», я до какой-то степени забываю того, кто загадал желание, и всех, кто с ним связан. Фактически, я почти ничего не помню. Я не помню ни семью, ни друзей. Я только помню, что пожелала этого по собственной воле.
— Какого?..
Это чересчур жестоко.
— …Но это значит, что ты забудешь про Кадзуки Хосино, когда применишь свою «шкатулку» на меня?..
Она ничего не ответила.
Наверняка — потому что я была права.
— …Не понимаю! Зачем тебе заходить так далеко всего лишь ради меня? Ты даже готова потерять воспоминания о дорогом тебе человеке, зачем?..
— Это мое дело. Как я уже сказала, тебе волноваться не о чем.
— Ни за ч-…
— Ты такая же, как я, — перебила она. — Я не хочу, чтобы ты была несчастна. Я не смогу это принять. Ты думаешь, я вообще стала бы «шкатулкой», если бы не обращала внимания на такие вещи?
И вот ради этого она готова пожертвовать драгоценными воспоминаниями?
Просто безумие какое-то. Безумие, но…
Именно поэтому она смогла стать таким совершенным созданием.
Если таким способом я смогу избежать ада и если она этого хочет — я должна принять ее предложение.
— Одолжи мне телефон, пожалуйста.
Мария Отонаси кивнула и протянула мне мобильник Кадзуки Хосино.
Я заметила, что в списке исходящих вызовов был мой номер. Думаю, они пытались связаться со мной по этому номеру.
Но этого недостаточно, чтобы связаться с ней.
Я тоже пыталась достать ее по этому номеру, но она не брала трубку. И сама она не с моего номера мне звонила.
А с номера Юхэя Исихары.
Я набрала номер. Несколько секунд спустя…
— Алло?
…Рико Асами взяла трубку.
5 мая (вторник) 21:42
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
