Хаара почувствовала, как в груди кольнуло. Она не знала: сочувствовать Ридесару или сильнее ненавидеть его из-за всего сказанного. Воздух вдруг стал вязким и пресным. В голове пронеслись отвратительные ассоциаций.
— Как вы могли так поступить? Это же ваша дочь... она погибла из-за вас.
— Она погибла в бою.
— Она бы там не оказалась, если бы не вы. Она могла бы жить, что если болезни бы отступили? Если бы тело её окрепло? Она могла бы жить и сейчас, могла бы... сделать нечто большее для этого мира.
— Она отдала за мир свою жизнь! — Ридесар стукнул стаканом по столу, и Хаара заметила сомнение и боль в его взгляде. Он всё прекрасно понимал. Понимал, но уже не мог исправить.
— А ваша жена?
— Мертва.
— Болезнь или поле боя?
— Ни то, ни другое. Её загрызли волки в лесу, но мне уже было всё равно. Эта женщина не стоила того, чтобы я её любил.
Хаара молчала, не зная, что можно сказать на такое откровение, и почему Ридесар вообще рассказал ей эту историю. Она представила себе горящую деревню и меленькую девочку с луком. «Неужели тому мужчине хватило духу разрубить ребёнка? Эта империя гниёт от основания, и мой отец ничего не сделал с этим. Иландар ничего не сделал, и никто из наших предков. Неужели Ревердасу суждено снова и снова тонуть в крови? Они называли себя королями, когда на границе умирали дети...» Хаара зажмурилась и вдруг прогнала от себя эти мысли. Разумеется, они не знали. Невозможно уследить за каждым.
— Я могу тебя кое-чему научить, — сказал Ридесар после затянувшейся паузы, и Хаара, выпутавшаяся из липких нитей разума, удивлённо уставилась на него.
— Зачем вам это нужно?
— Может, в этом моё раскаяние. Сейчас мне кажется, что я должен тебе что-то дать, не потому что ты особенная, а потому что когда-то я чего-то не додал дочери и позволили ей так рано умереть. Ты её уже пережила, совершенно случайно оказалась здесь, если верить в случайности...Я уже долго живу и много лет тренирую дозорных, делаю из них настоящих воинов. Они все приходят мальчиками, их навыки не превышают твои, но с такой подготовкой здесь не выжить. Тебе, Хаара, не идти в бой, как моей дочери, но если случится ситуация… если ты снова захочешь бросить кому-то вызов, уже может и не повезти, понимаешь?
— Понимаю.
— Считай это наградой за смелость.
Ридесар налил себе вина из графина и предложил девушке, однако Хаара отказалась.
— Я заметил, что ты используешь двуручный меч. Он для тебя удобен? Пробовала ли ты держать иные? Если я дам тебе одноручный, какой рукой ты будешь сражаться? Правой? Левой?
— Правой, сир.
— Правой... ожидаемо. Скажу тебе простую истину: хороший воин в идеале владеет обеими руками. Что ты будешь делать на поле боя, если потеряешь правую? Лишишься следом и головы? Так погибает большинство, потому что они плохо подготовлены, — он наклонился вперёд, поставив локти на край стола, и подперев кулаками подбородок. — Мой учитель когда-то потерял на поле боя руку, но остался среди живых, потому что прекрасно владел второй. Он вдолбил эту истину в мою голову, а я вдолблю в твою. Идём, я тебе кое-что покажу.
Хаара неуверенно встала, вспоминая, чем в последний раз закончилось такое предложение, и вслед за Ридесаром покинула комнату. На сей раз он воздержался от джентльменского знака, и они шли порознь. Мужчина размышлял вслух всю дорогу, рассказывая о днях, когда он только учился держать в руках меч, а девушка хранила молчание. Она не могла понять: действительно ли отцовское чувство вины взыграло в мужчине, или в голове его созрел какой-то странный, прикрытый фальшью план. Ридесар был напряжён и говорил немного сбивчиво. Хаара присматривалась к коридорам и встречающимся по пути людям. Когда они оказались в нужном месте, девушка невольно вспомнила дворцовую оружейную, где часто проводили время Иландар и Ронан. Её саму отец неоднократно водил туда, объяснял, что она обязана учиться с братьями, потому что престол унаследует сильнейший, но девушка не хотела сражаться. Её всегда пугала кровь и мысль о том, что придётся вонзить лезвие в тела родных, сводила с ума. Хизер ничего не хотелось. Она считала, что проблема решится сама собой, что после смерти отца братья придумают логичный выход из ситуации, но оба безропотно повиновались традиции. Ронан погиб, а Хизер...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В груди девушки что-то болезненно сжалось. Она вспомнила лицо Лонгрена и почувствовала, как ненависть приливает к сердцу. «Неужели Ронан погиб зря? Неужели я могла умереть зря? Зря, ведь Иландар не удержался на троне». Хаара стиснула зубы, представив, как вспарывает глотку узурпатора, как смотрит ему в глаза и произносит своё имя. «Хизер Дефоу... это будет последнее, что он услышит».
— Хаара? Ты слушаешь?
Мысли о мести вдруг улетучились. Девушка взглянула на Ридесара и заметила, что он протягивает ей два одноручных меча.
— Бери. Сначала будет непривычно, но так ты быстрее научишься чувствовать бой, силу, своё тело.
Хаара приняла один из мечей в левую руку и поморщилась. Ридесар был прав, как никогда. Сейчас действовать она могла лишь одной. Укус садала затягивался, но ещё не зажил и болезненно ныл, к тому же ситуация усугубилась после развернувшегося боя.
— В чём дело? — поинтересовался мужчина, дожидаясь, когда Хаара заберёт второй клинок.
— Пальцы... они сломаны, сир, боюсь, сразиться с вами так, как вы хотите, у меня не выйдет.
Ридесар взял девушку за кисть, и та ахнула от боли. Она подумала о том, как страшно было бы потерять руку и пожелала, чтобы боль поскорее унялась.
— Что ж.… это всё затруднит. Придётся ждать, пока срастутся. У нас здесь есть лекарь, я тебя к нему отведу. Видишь, как ты беззащитна? Рабочая рука выведена из строя, а левой ты не владеешь. Тебя теперь убить легче, чем рыбу поймать.
Хаара поджала губы.
— Но ты не бойся, идём. Я покажу тебе, что левой рукой сражаться можно ничуть не хуже.
Они вернулись на площадку, где днём ранее устроили бой. Тогда казалось, что выжить может только один, но вот Хаара вновь стояла напротив Ридесара, сжимала в левой руке меч и не знала, к чему готовиться. Мужчина подозвал к себе одного из парней у ворот, и велел обнажить оружие.
— С левой рукой принцип работы такой же, как и с правой. Владение двумя руками тем замечательно, что позволяет комбинировать защиту с нападением.
Ридесар велел юноше нападать и наглядным примером показал Хааре несколько простых приёмов. Девушка внимательно следила за движением его ног, рук и головы. Она пыталась ухватить каждую мелочь, всё, что в дальнейшем могло оказаться полезным. Мужчина двигался словно в танце. В лучах сонного в этот день солнца он не казался старым или измотанным. Движения его были и плавными, и резкими. Казалось — он всё делает на одном дыхании, будто загодя знает, как поступит противник.
После краткого показательного сражения Ридесар велел стражнику вернуться на пост и вновь возник перед Хаарой.
— Теперь ты. То, что увидела, попробуй повторить... нападай.
Девушка усомнилась в своих силах и крепче сжала рукоять, пытаясь прочувствовать то, о чём говорил мужчина. Задача была непосильной, и всё-таки она надеялась, что у Ридесара нет цели убить. Устраивал бы он тогда этот цирк?
Несмотря на дурное предчувствие, Хаара напала. Свист, скрип, лязг. Мужчина с легкостью парировал атаку и выдал ответную. Девушка не смогла отразить её и едва уклонилась. Тело было ватным, как будто чужим. «Что я здесь делаю?» — промелькнула мысль в голове, и сразу же растаяла.
— Будь внимательна. Ты открываешься перед врагом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хааре думалось что всё происходящее — безумие, но она снова напала. Махать левой рукой было не привычно, она как будто бы стала незнакомой и непослушной. Взгляд Ридесара унижал. Мука всё не заканчивалась. «Пусть тешит самолюбие, пусть...я стану сильнее его, сильнее Лонгрена, сильнее всех в этом государстве. Никто не посмеет обойтись со мной так, как с братом!» Она снова стиснула зубы и вдруг выронила меч. Кто-то сверху закричал: «Всадники!», а в следующее мгновение послышалось: «Открыть ворота! Открыть!»
