— Нико, никто из нас и не думает тебя убивать! — Я поднял вверх руки, показывая, что не держу в них оружия. — То, что случилось с Бьянкой, было…
— Не смей произносить ее имя! Ты не имеешь права говорить о ней!
— Одну минуту. — Аннабет обратилась к Гериону. — Откуда вам стали известны наши имена?
Великан с тремя туловищами игриво подмигнул ей:
— Имей в виду, дорогуша, быть в курсе новостей — самый отличный способ делать деньги. Время от времени кто-нибудь нет-нет да и заглянет ко мне на ранчо. Кому только не понадобится старый Герион! Так вот, мистер ди Анджело, спрячьте ваш ужасный меч подальше, пока я не попросил Эвритиона отобрать его у вас.
Эвритион подавил сочувственный вздох, но перехватил дубинку поудобнее. Орф зарычал.
Нико колебался. Сегодня он выглядел еще более худым и бледным, чем той ночью, когда я, вызванный Иридой, наблюдал за ним.
«Да ел ли он вообще хоть раз за прошлую неделю?» — подумал я.
Его черные одежды были покрыты пылью от странствий по лабиринту, темные глаза полыхали ненавистью. И это выражение совершенно не вязалось с его юным возрастом. Я ведь все еще помнил того мальчишку, который со всей серьезностью играл в «Мифы и магию».
С большой неохотой Нико с треском вернул меч в ножны.
— Если ты только приблизишься ко мне, Перси, клянусь, я вызову подмогу. И обещаю, что тебе это придется не по вкусу.
— Верю, — кивнул я.
Герион потрепал Нико по плечу.
— Полно, парень, мы все уладим в лучшем виде. А теперь пошли, друзья мои, прогуляемся. Я хочу показать вам свое хозяйство.
* * *
По территории ранчо Герион передвигался на легком поезде из нескольких вагончиков, сделанном наподобие тех детских поездов, в которых детишки разъезжают в зоопарках. Вагончики были выкрашены в черную и белую краску и напоминали масть какой-то породы молочного скота. Кабинку водителя хозяин ранчо снабдил двумя длинными горнами, прикрепленными к тенту над головой, и звук, издаваемый ими, очень напоминал звяканье бубенчиков на коровьих шеях. Я подумал, что это может быть одним из способов издеваться над соседями. Наверняка Герион изводит их до полусмерти, разъезжая по округе на своем «муу-мобиле».
Нико угрюмо уселся в самом заднем вагончике, может, для того, чтобы было удобнее наблюдать за нами. Эвритион пробрался к нему поближе, устроился рядом, вытянул ноги и, надвинув на глаза ковбойскую шляпу, явно собирался вздремнуть. Орф вспрыгнул на переднее сиденье рядом с Герионом, и обе его головы разом разразились счастливым лаем.
Мы с Аннабет, Тайсоном и Гроувером расположились в середине поезда.
— В хозяйстве, которое вы сейчас увидите, ведется многопрофильная деятельность! — принялся хвастать Герион, когда «муу-мобиль» двинулся вперед. — Табуны лошадей, стада рогатого скота, конечно, главное в моем деле. Но я развожу и совершенно эксклюзивные породы животных.
Поезд стал взбираться на холм, и неожиданно Аннабет изумленно вскрикнула:
— Гиппалектрионы? Я думала, они давно вымерли!
У подножия холма виднелось обнесенное забором пастбище, на котором паслось штук десять — двенадцать животных, чуднее которых я никогда не видывал. У каждого грудь походила на лошадиный круп, а задняя половина тела — точь-в-точь как у петуха, причем ноги на этой половине снабжены огромными желтыми когтями. Хвосты у этих животных состояли из перьев, а крылья были красного цвета. Пока я разглядывал их, двое как раз затеяли драку на куче зерна. Они вздыбились на задние лапы и принялись тоненько ржать жеребячьими голосами и при этом еще хлопать крыльями. Наконец один из них, тот, что был поменьше, помчался наутек, смешно подпрыгивая на бегу на задних петушиных лапах.
— Пони-петухи, — изумленно протянул Тайсон. — Они умеют нести яйца?
— Раз в год! — Я увидел в зеркальце заднего вида, как лицо Гериона расплылось в довольной ухмылке. — Огромный спрос на омлеты из них!
— Но это же варварство! — негодующе вскричала Аннабет. — Этих редких животных следует охранять! В противном случае они вымрут!
— Деньги — они деньги и есть, милочка, — небрежно отмахнулся Герион. — К тому же не говорите, пока не попробовали этот омлет.
— Это неправильно, — пробормотал себе под нос Гроувер, но наш хозяин продолжал вести экскурсию.
— А теперь взгляните сюда, — провозгласил он. — Перед вами огнедышащие кони, которых, думаю, вы уже заметили при входе на ранчо. Естественно, лучшая порода для ведения войны.
— Какой войны? — спросил я.
— Да какой угодно, — хитро засмеялся Герион. — Также прошу обратить внимание на наших призовых красных коров.
И действительно, стада крупного рогатого скота вишневого цвета паслись на склоне холма. Там было не меньше нескольких сотен животных.
— Так мно-о-ого, — удивленно протянул Гроувер.
— Да, немало. Бог Аполлон слишком занят, чтобы приглядывать за ними, — объяснил Герион, — а мы их здесь усердно размножаем, обеспечивая удовлетворение спроса.
— Для чего они нужны? — спросил я.
— На мясо, разумеется! — удивился моему вопросу Герион. — Армиям требуется много мяса.
— Вы убиваете священных коров бога солнца, чтобы наделать из них котлет? — негодующе воскликнул Гроувер. — Но вы нарушаете этим древние законы!
— Ох, только не надо преувеличивать, сатир. Это просто животные.
— Животные?
— А кто же еще? Если б Аполлона интересовала их судьба, он, я думаю, предупредил бы меня об этом.
— Может, он не знает про мясо, — пробормотал я.
Нико пересел вперед.
— Герион, меня совсем не интересует то, о чем ты тут рассказываешь. Нам с тобой нужно обсудить одно дело, и к этой поездке оно не имеет ни малейшего отношения.
— Всему свое время, мистер ди Анджело. Вы лучше посмотрите вперед, там находится моя самая экзотическая дичь.
Соседнее поле было огорожено колючей проволокой, и земля за ней так и кишела огромными скорпионами.
— Ранчо «Три — Г — Три»! — вдруг вспомнилось мне. — Такая отметка была на ящиках, которые я видел в нашем лагере. Квинтус получает от вас своих скорпионов!
— Квинтус… э-э, — вслух стал припоминать Герион. — Такой мускулистый, с короткими седыми волосами. Мечник, кажется?
— Ну да, он.
— Никогда о нем не слышал, — нагло покачал головой хозяин ранчо. — А вот, прошу внимания, мои призовые скакуны. Их просто необходимо осмотреть.
Вот этого мне не хотелось, потому что уже на расстоянии трехсот ярдов нас прошибла самая отвратительная в мире вонь. На берегах реки, вода в которой была омерзительного зеленого цвета, располагался лошадиный загон размером с футбольное поле. По одной его стороне тянулись конюшни, и примерно сотня лошадей слонялась вокруг чуть не по уши в навозе. И заметьте, когда я говорю «навоз», я имею в виду настоящие лошадиные какашки. Это было едва ли не самое противное зрелище, которое я когда-либо видел. Выглядел этот загон так, будто на него налетела буря из этих самых какашек и за одну ночь намела сугробов фута на четыре высотой. Тут была такая грязь, что лошади с большим трудом могли переставлять в ней ноги. Как тут воняло, вы не представляете! Даже хуже, чем воняют лодки для вывоза мусора на Ист-Ривер в Нью-Йорке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
