— Саманта!
Меньше всего она ожидала, что Джастин бросится к ней, рискуя задушить в объятиях.
— Что ты делаешь?! — завопила она. — Ты нас погубишь! Обоих! Сумасшедший!
— Это?! Правда?!
И куда только делся ледок? Джастин был похож на взрыв из тех, что рождают сверхновые.
Саманта кивнула. Он подхватил ее на руки и расхохотался. Саманта никогда не слышала от него — да и ни от кого другого — такого беззаботного, счастливого смеха. Ей и самой хотелось смеяться, но она плакала. От счастья, от сильного волнения — и просто потому, что женщины в положении имеют полное право реагировать так, как вздумается.
Вечером, когда они уже лежали обнаженными под одеялом — секса не было, осторожничали — просто из потребности касаться друг друга голой кожей, Саманта вдруг спросила:
— Хочешь, я кое-что тебе прочитаю? Ты, наверное, давно задавался вопросом, что там такое, в этом моем блокноте…
— Конечно, хочу! Но я думал, что любопытство мужчину не красит. К тому же ты обещала что-нибудь прочитать, когда это будет готово.
— Когда будет готово, прочту обязательно. Но сейчас речь о другом. Это не стихи. И не проза. И даже не пьеса. Это мои желания. Я записывала их в то утро, когда размечталась про детскую в нашем домике и мы чуть было не поссорились. Это то, что я хотела бы иметь и делать с тобой.
Она встала и взяла со стола блокнот. Джастин смотрел на ее точеное тело, огненно-теплое в свете ночника, и пытался угадать, как оно будет выглядеть, когда округлится живот, кто родится — мальчик или девочка и какие у него или у нее будут глаза.
— Ну слушай! — Она вернулась в постель.
Он с наслаждением прижался к ее боку, прикрыл глаза, потом снова открыл — хотелось видеть каждое движение ее губ, запоминать каждую черточку лица в эти волшебные моменты.
— «Я хочу, чтобы мы остались вместе. Чтобы была зима. Сидеть с тобой у жаркого огня. Водить машину. Слетать в Африку. В Венеции кататься на гондоле. Курить кальян. Просыпать на работу. Заниматься любовью в самолете. Делать уборку. Купаться в дождь. Ходить на рынок. Научиться вязать и связать тебе свитер. Распустить и перевязать на шарф. Покупать с тобой одежду. Ссориться по телефону и мириться при встрече. Ходить при тебе в нижнем белье. Ездить к родителям на Рождество. В агонии искать тебе подарок за две недели до дня рождения. Ходить в театр. Смотреть фильмы ужасов в обнимку. Прожить пятьдесят лет и умереть в один день. Родить ребенка. Вырастить его. И еще одного. Возить их по всему миру. В Австралию. Прыгнуть с тарзанки. Сниматься в рекламе. Написать книгу для наших детей, чтобы слова мои, а рисунки — твои. И читать вслух по очереди. Заботиться о тебе, когда ты болеешь. Печь пироги. И чтобы они иногда подгорали, а ты никогда не жаловался…»
— Почему ты замолчала?
— Я потом допишу. Это незаконченный список.
— Это не список, — улыбнулся он. — Это — наше будущее.
— Счастье…
— Скажи только… Ты хотела остаться со мной уже тогда?
— Выходит, что так.
— Но почему…
— Потому что была нечеловечески глупа! — рассмеялась Саманта.
— Как же нам повезло, — Джастин со значением положил руку ей на живот, — что ты поумнела!
— А ты осмелел.
— Слава нам?
— Нет! Господь с ней, со славой. Нам — счастье…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
