Свет прожектора довольно хорошо освещал поляну и разложенные на ней предметы. Это было какое-то оборудование, его-то и устанавливали на машину, которая, ощетинившись какими-то трубками, датчиками и приспособлениями, уже напоминала передвижную научную лабораторию. За Извекова решили взяться всерьёз.
Какой-то человек прохаживался от одного места к другому, склонялся вместе с кем-нибудь над оборудованием, отдавал распоряжения, объяснял, время от времени ободряюще похлопывал кого-то по плечу. Этого человека я никогда не видела раньше. Мне не видно было его лицо, оно было плохо освещено и по нему все время пробегали тени. Но фигуру его, невысокую, атлетическую, необычно грациозную в своей мощи, я точно видела впервые.
Медленно и осторожно, задевая за все ненавистными лохматыми ушами, я поползла в самой гуще кустарника вокруг поляны. Немного продвинувшись в ту часть, которая до сих пор была от меня затемнена, я наконец увидела тех, ради кого я и предприняла свою вылазку. На краю поляны, на каких-то ящиках сидели Юрий и капитан Зинченко.
Самые разные ощущения охватили меня, от радости за то, что с братом все в порядке, до тоски и отчаяния. Захотелось выскочить из кустов со всей собачьей прытью и, не имея возможности ни на что большее, прижаться лохматой мордой к ногам Юрки. Возможно, я так бы и сделала, если бы вокруг не было столько постороннего народа. Мне ничего не оставалось, как затаиться и навострить уши.
Зинченко, живописно жестикулируя, рассказывал что-то. Как я поняла, это касалось шума, который ему пришлось поднять для того, чтобы власти зашевелились. Юра поигрывал зажигалкой, почти непрерывно ею щелкая, и от этих его манипуляций лицо его все время освещалось холодным пламенем. Слушая Зинченко, который, насколько я знала, умел достаточно артистично подавать любую информацию, Юра то хмурился, то тихо смеялся.
То, что брат смеётся, успокоило меня. Значит, он выдержал. Прошёл уже месяц с той ночи, когда я ушла из их и своей жизни в моё теперешнее пограничное состояние. И давнишние слова Извекова о том, что ребята смирятся и у них будет все хорошо, воспринятые мною тогда чуть ли не как кощунство, были совершенно справедливы.
Зинченко на полуслове замолчал и обернулся назад. Юрка тоже оборвал смех и оглянулся на копошащихся в темноте людей.
– Где он? – нетерпеливо произнёс Юра.
– Не вижу, – отозвался Зинченко.
– Я просто выхожу из себя, как только он исчезает из вида больше, чем на пять минут, – вздохнул Юрка. – Черт знает, что у него на уме. Пойди, поищи его, Игорь.
– Да пошёл ты… Что он, ребёнок? – проворчал Зинченко.
Юрка поднялся, подхватив свой костыль, и пошёл к машине. Зинченко в досаде тихо выругался.
Где-то справа, совсем рядом затрещали кусты, и на поляну выбрался человек. Отряхиваясь, он приблизился к Зинченко и осветил его ручным фонарём.
– Ну, что? – возмущённо спросил Зинченко, заслоняясь рукой. – Где ты шляешься?
– А что такое? – мрачно осведомился Олег. Я поразилась тому, что не узнала его сразу же.
– «Что такое»! – передразнил его Зинченко. – Какого чёрта ты делал там? Орешин думает, что ты с ребятами возишься.
– Да что толку от этих железок? – возмутился Олег. – Я не собираюсь глупостями заниматься. Неужели не осталось умных людей, которые могут понять, что штурм, даже подкреплённый последними достижениями науки, совершенно бесполезен. Это все равно, что муравьям штурмовать небоскрёб. Ты же утверждал, что наверху тебя поняли правильно!
– Так и есть. Или ты думаешь, сюда зря прислали столько народа?
– Да ну… – Олег проглотил готовое вырваться ругательство. – Кому от этого станет легче?
– Тебе может быть и не станет… И все-таки, какого чёрта ты ушёл один? Орешин запретил тебе шляться одному.
– Да плевать мне на его запреты, – отмахнулся Олег.
Зинченко нетерпеливо взмахнул руками:
– Это мне плевать на твоё плохое настроение! Дисциплина одна для всех. Не зарывайся, парень! Ты лучше меня знаешь, что может с тобой произойти на этих милых тихих улицах.
– Самое страшное, что могло со мной произойти, уже произошло.
Зинченко уже исчерпал весь свой арсенал средств мирного увещевания, поэтому он вскочил с ящика, схватил Олега за шиворот и резко притянул его к себе:
– Вот что, печальный рыцарь! Порядок здесь устанавливаешь не ты, и даже не я и не твой босс! Сказано – ни шагу в одиночку! И если будешь продолжать свои вольные прогулки при луне – посажу под арест! Аниров здесь отвечает не только за успех операции, но и за каждого из людей! Ты же не в состоянии ответить даже за себя!
Олег оторвал руки Зинченко от своей куртки и пробормотал:
– Ну, ладно, ладно… Оставь меня.
– Кретин! – зло бросил Зинченко и, повернувшись, ушёл в темноту. Олег сел на его место и положил рядом с собой зажжённый фонарь. Его свет ударил мне прямо в глаза. Мало того, что свет совершенно ослепил меня, я ещё и потеряла возможность двинуться, потому что каждое моё движение могло быть сразу же замечено. Я застыла, как окаменев, благо это не составило мне труда: я не реагировала на холод, от которого любая другая собака давно бы изъерзалась.
– Где ты был? – раздался голос Юры.
– Ходил к озеру, – буркнул Олег в ответ.
– Почему Зинченко такой взвинченный?
– Догадайся.
– Я не гадалка. Ты дождёшься, что нас с тобой посадят в машину и вывезут под охраной в Кепу.
– Пусть попробуют, – хмыкнул Олег. – Мы с тобой никому не подчиняемся.
– Все здесь, и спецназовцы, и группы безопасности, и мы тоже – все подчиняемся Анирову… Да почему же я должен тебе это напоминать?!.. – взорвался Юрий.
Вот это да! Напоминать об этом, действительно, не было никакой необходимости. Если Николай Аниров собственной персоной посетил Сылве, то он и только он мог командовать здесь всем. Это имя было мне известно давно. Оба, и Олег, и Юра рассказывали мне об этой легендарной личности, но, вероятно из-за восторженного безграничного уважения, с которым были преподаны мне в своё время эти рассказы, я думала об Анирове скорее, как о некоем символе, нежели как о живом человеке.
Николай Аниров мог справиться и справлялся с организацией и исполнением любой задачи, как бы невыполнима она ни была – так вытекало из рассказов. И если Аниров взялся за дело, можно было ожидать всяких неожиданностей и, во всяком случае, совершенно непростительно для простых смертных было бы сомневаться в грядущем успехе.
– Не кричи, – примирительно отозвался Олег в ответ на яростное возмущение друга.
– Ты бы лучше не с Игорем цапался, а подобрал бы себе что-нибудь из арсенала Анирова.
– Не даст.
– Даст. Я договорюсь. Николай доверяет нам.
– Тебе, – поправил его Олег.
– Мне, – согласился Юра. – Он давно меня знает.
– Он и меня знает. И поэтому ничего мне не даст.
Юрка рассмеялся. Видимо в прошлом они имели дело с Анировым. И тот, без сомнения, успел составить об Олеге определённое мнение.
– Да и не нужно мне ничего из его железок, – добавил Олег.
– Не скажи, все эти приборы кое-что могут. Определили же с их помощью сферу действия этой пирамиды.
– Ну и что нам от этого, – возмутился Олег. – Я и без его приборов знаю, что дальше, чем на три километра от Рая оборотни не отходят. Все поручения Извекова за пределами Сылве выполняются нормальными людьми. Если их, конечно, можно назвать нормальными… А почему это змеиное гнездо не распространяется, и с какими целями Извеков затеял все это – приборы нам все равно не скажут.
– Да и Извеков тебе не скажет.
– Верно, потому что я убью его раньше, чем он сможет хоть что-нибудь сказать, – отчеканил Олег.
– Не поэтому, а потому что, боюсь, он сам не знает, для чего он это все делает и как у него все это получается, – заметил Юра. И я почувствовала восторг от того, что и без моей информации Юрка, как всегда, на правильном пути.
– Ты что, старик, все он прекрасно знает! Эти его теории…
– Ещё Александр считал, что все это чушь.
– Что чушь? Зомби чушь? Сны чушь? Стремительное разложение трупа тоже чушь? Сам Александр – это что, по-твоему, тоже… – взвился Олег.
– Слушай, Середа, с тобой стало совершенно невозможно разговаривать!
– Извини, – сдержанно произнёс Олег и замолчал. Спустя несколько секунд Юра продолжил уже спокойно:
– Александр считал, что все теории его брата – полнейшая белиберда, что Извеков сошёл с ума и действует по наущению кого-то куда лучше разбирающегося в вопросах сознания. Валерий будто бы сам не знает точно, ради чего он делает все это…
– Знаешь, чего я не понимаю, Юрка? ЧТО именно делает Извеков. В чём заключается его деятельность? То, что он что-то там понял про разделённое сознание, это ещё не действие Первое его действие – постройка Рая. Все, что удалось узнать, это то, что десять лет назад Извеков под соусом какого-то новоиспечённого СП взял в долгосрочную аренду огромную площадь в Сылве под строительство санаторно-курортного комплекса. В Сылве потекли невероятные суммы от зарубежных партнёров. Но постепенно иностранцы как-то затихли, и к концу грандиозного строительства ни о каких курортных комплексах никто и не вспоминал. Зарубежные партнёры Извекова до сих пор отрицают свою причастность к его планам и утверждают, что громадные вложения, осуществлённые ими, были сделаны под влиянием внезапного необъяснимого порыва, чуть ли не в загипнотизированном состоянии. Ни от своих вложений, ни от Извекова они ничего не ждали и не ждут, и вообще никаких претензий к нему никто из них предъявлять не собирается… Саша Извеков, которого замордовали служебными проверками в течение всех лет строительства, действительно ни о чём не знал и к планам брата не имел отношения…
