Заорали воодушевленные воеводы, зазвенели кубки, полилось вино и мед. Владимир сел и присоеденился к веселой гулянке, шутил, смеялся со всеми.
У Микулки уже от меда и шуму начинала кругом идти голова, а пузо едва пояс с пряжки не срывало, так отяжелело от еды и питья.
Ближе к полудню князь покинул трапезную, пошел совет держать с воеводами. О чем – никто не ведал, но Тита с собой не взяли.
Паренек подметил, что народ потихоньку из-за столов разбредается на свежий воздух, решил и сам пойти пройтись, а то уже никаких сил сидеть не осталось. Он встал и на нетвердых ногах двинулся к черному выходу, придерживая рукой Кладенец, непривычно бивший в ногу. Оттуда до ворот ближе, а там и лесок, полежать на траве, облака поразглядывать. После такой еды это самое дело.
Облаков и впрямь набежала целая отара, но они были белыми и игривыми, как ягнята, прыгающие на голубом лугу неба. Микулка отвязал коня, миновал восточные ворота, разминая пыль новенькими воловьими сапогами, перешел гостинец и увалился в траву на окраине леса, оставив Ветерка порезвиться на воле. Облака играли вверху, меняли очертания, соеденялись друг с дружкой и разбегались послушные ветру.
Паренек с грустью вспомнил Диву, единственного своего живого друга, если не считать благосклонного к нему десятника Извека. Дивушка… Милая, таинственная. Добрая… Где она сейчас, кому помогает? А может сидит и грустит в своей пещере у моря.
Паренек погрузился в мечтательную полудрему и с трудом выкарабкался из нее, заслышав близкий треск веток под чьими-то ногами. Он вскочил, еще ничего не воспринимая вокруг, едва разлепив тяжелые веки. И тут же его сбили тяжелым ударом. Микулка потянулся за спину, ища рукоять, но ее там не было, а болтавшийся на поясе меч только мешал двигаться. Он пополз на четвереньках и снова получил сокрушительный удар по ребрам, да так, что чуть дух из него не вышибло.
– В омут его тяни! – раздался знакомый суровый голосище Тита. – Тут недалече. И добавь ему, чтоб не дергался.
– А меч? Забрать?
– Да ну его к Ящеру! Чтоб потом по мечу нас и отловили как татей? Пусть остается, быстрее на дно утянет.
Микулка прикинулся безсознательным, расслабился и позволил тянуть себя через густой подлесок. Слегка открыв один глаз он разглядел через сетку ресниц спешащего за ним Тита, а тянувшего видно не было, но силен… Тянет словно вол, долько ветки трещят. Паренек как бы невзначай наткнулся рукой на рукоять меча, напрягся, собрал все силы и выхватил тяжеленный клинок.
– Тита бей первым! – посоветовал Голос, но Микулка и без того уже рванулся к воеводе, извернувшись змеем из рук тянувшего.
Клинок сходу проклюнул медные бляхи доспеха и хрустнул грудными костями, выпивая из злодея живой дух вместе с парившей кровью. Паренек выдернул меч, опасаясь напуска сзади, но не успел повернуться, рухнул как подкошенный, сбитый тяжеленной палицей с ног.
5.
Все плыло. Плыли запахи сырого леса, плыли горячие звезды, продираясь сквозь черные ветвы деревьев, плыло само небо и земля под спиной. Плохо… Тошно… Земля ненадежная, скользкая, мокрая… Уж не дно ли омута? Да нет, тогда звезд бы не было видно.
Смех хрустальный… Один голосок, ему другой вторит. Девки…
Шевелиться Микулка не мог, но дышал легко и нигде ничего не болело, только слабость в теле пригвоздила спину к размякшей глине. Запах первых весенних цветов… Манящий, по ночному пьянящий, непрошенно щекочущий ноздри и загоняющий в тело теплую жизнь. Что-то белое перед лицом и снова хрустальный смех со всех сторон. И опять звезды, плывущие словно листья в реке.
– Ой, глядите! – прозвенел едва различимый сквозь смех голосок. – Очнулся утопленник наш!
– Так зачем вытягивала? – весело спросил другой голос, ничуть не хуже первого. – Было бы нам во веки веков развлечение! Часто ли добрый молодец в нашу глушь забредает?
– А интересно на живого поглядеть! Он такой… тепленький… Поглядим-потешимся, а утопить завсегда успеем. Вот водяной осерчает, ежели мы его к себе утянем.
Девки прыснули смехом в два голоса.
– Еще бы! Так у него было две жены, а так кто из нас теперь к нему под корягу полезет, коль такой молодец под боком имеется?
"Эге…", – подумал Микулка, – "Плохо дело, ежели к русалкам попал. Утопят пока сил не набрался. Сиди потом в омуте, ублажай их похоть ненасытную. Ну и дела."
– Не трусь! – фыркул Голос. – Девки как девки. Только волосы зеленые и тинкой припахивают. А утопят они тебя не больно, зато в бабах недостатку век знать не будешь. Чего разлегся, тудыть растудыть! Или впрямь удумал на дне прохлаждаться? Вставай!
Микулка попробовал как руки-ноги слушаются. Вроде отзываются. Продышался, собрал все силы…
– Куда… – шикнул Голос. – Омут справа! Тебе по левую руку откатываться надо! А то без всяких русалок на дно уйдешь.
Паренек с натугой перекатился по размокшей глине, почувствовал сухое и сел, упершись руками в густую траву.
Ну и дела! Большой темный омут наклонил вокруг себя вековые деревья, полоскавшие в его студеной воде свои гибкие ветви. Слева от омута выперло из земли поросшую мохом скалу, на которй сидели двое русалок, а у правого берега еще трое.
– Эй, молодец! – со смехом крикнула одна из них. – Поди сюда, мы тебе веночек их ночных цветов сплели. Поди, не бойся! Коль не утопили сразу, так нам тебя топить интересу нету.
– Ага… – недовольно буркнул Микулка. – Знаю я какой вам интерес нужен. Поищите кого другого, для своего интересу.
– Смертный, а смертный? – мило улыбнулась другая. – А разве мы не хороши? Чего же ты брезгуешь?
– Не охочь я до мертвячины, вот и весь мой сказ! Холодные вы и души у вас нет. А без души от девки что толку? Маята одна.
– Это у нас-то души нет? – обиделась третья. – Это мы-то холодные? Это мы просто у воды в таком виде! А вид любой принимать в нашей власти. Вот погляди…
Она грациозно соскочила со скалы в воду, погрузилась с головой и тут же вышла на берег. У Микулки даже сердце замерло от такой красы. Зеленых волос у русалки как не бывало, заструились к плечам золотистые локоны, стянутые венком из крупных кувшинок, щеки налились горячим румянцем, а обнаженная крепкая грудь колыхалась в свете звезд с манящим бесстыдством.
– Разве так я тебе не люба? – нежным голоском пропела русалка. – Разве не восхотел меня от плоти и сердца?
Паренек задрожал мелкой дрожью, горячая волна прокатилась по всему телу, налив размякшие мышцы силой.
– Так это ты меня утопить не дала? – догадался он почему-то.
– Я… – прикрыв глаза прошептала девушка. – Ты мне живой интересен. Тоскую я по земле, по жизни прежней, не хочу, чтоб и ты так маялся. Иди ко мне не бойся, я от воды отойду.
– И что ты хочешь за спасение? – неуверенно промямлил Микулка.
– Возьми мою руку…
Микулка почти в беспамятстве вытянул руку и ощутил пальцами огненное тепло возбужденного женского тела. Он поднял глаза и увидел, что коснулся великолепной груди, а русалка притянула его ладонь двумя руками и прижала к своей нежной плоти.
– Отдай мне себя только раз и иди с миром! – ласково прошептала девушка. – Я этого век не забуду…
Паренек зажмурился и отдернул руку. В этот же миг великолепные волосы снова позеленели, а по телу девушки разлилась неопрятная синева. Лицо ее было уже явно не ласковым, а пьянящий аромат свежих цветов сменился отчетливым запахом застарелой тины. Микулка не на шутку струхнул, увидев в глазах нежити затаенное злобное пламя.
– Сгинь! – испуганно воскликнул он. – Не подходи!
Остальные русалки поднялись со своих мест и медленно двинулись к витязю. Микулка подскочил на некрепкие ноги и спиной попятился от омута. Он раванул руку к мечу но нащупал только пустые ножны, препугался еще больше и заорал не своим голосом:
– Кладенец!!! Ты где?!
– Недалече… – ответил Голос. – Аккурат на дне омута. Ты как Тита проткнул, так тебя его соратник дубиной и сшиб. Тебя в омут, а меч следом, чтоб следы замести. Так что ты как-нибудь сам постарайся.
Паренек заметался со страху, подхватил с земли ветку и сразу почувствовал себя увереннее.
– Ну что? Хотите шалапуги отведать? – зло прошипел он.
Русалки остановились.
– Я вам зла не желаю, хоть вы и нежить. – уже спокойнее объяснил он. – Дед Зарян завсегда баял, что всему в свете есть свое место, значит и вам есть. Мне тут одно надобно – меч свой достать. Но в омут я не полезу. Достаньте меч и я уйду. Никому о вас не скажу и никто вас тревожить не будет.
– Экий ты хитрый… – недобро улыбнулась одна из русалок. – Станем мы еще для смертного железо со дна тягать. Нам ты нужен!
– Именно я? – озаренный внезапной мыслью спросил Микулка.
– Ты. А может и не ты. Молодец нам нужен, витязь славный, чтоб мужем нам был.
– А коль я вам мужа сыщу? Достанете меч?
– А хорош он собой?
– Да уж краше меня! Больше в два раза. Крепкий как вол, а до девок охочь, спасу нет.
