Я проглатываю две таблетки, пью кофе и читаю короткую молитву в благодарность за то, что ни одно, ни другое не возвращается обратно тем же путем. Нахожу джинсы, ухитряюсь натянуть их, не потеряв сознание. Отрывистый кашель заставляет меня вздрогнуть. Папа сидит за моим столом, наблюдает.
Выжидает, чтобы наброситься.
Настраиваю себя, повторяю список. Не оговариваться. Не закатывать глаза. Не вздыхать тяжело. Я готов. Давай.
– Чувствуешь себя лучше?
Медленно киваю и готовлюсь к столкновению.
– Мама делает тебе тосты. Спускайся, когда будешь в состоянии, затем возвращайся в кровать.
Я осматриваю его тело. Внешних признаков захвата инопланетянами или дроидами нет, поэтому снова киваю. С печальной улыбкой, покачав головой, папа оставляет меня в одиночестве. Через пятнадцать минут решаю, что попытка ходить для меня опасности уже не представляет. Спускаюсь на первый этаж, нахожу маму в кухне.
– Привет, мам.
Она оборачивается, ее "конский хвост" взметается в воздух.
– Йен, ты нас до смерти напугал.
– Прости.
– Садись. Съешь тост.
Я опускаюсь на стул, подхватываю с тарелки кусочек тоста, откусываю немного. Желудок не протестует, поэтому откусываю еще.
Мама садится рядом со мной.
– Йен, о чем ты думал? Ты недавно перенес сотрясение и вдобавок ко всему напиваешься до состояния ступора?
Ого, мои родители явно поменялись телами. Застонав, бросаю тост.
– Мам, прости. Я немного перебрал. За руль не садился, никого не сбил… – Сжав губы, крепко обхватываю голову руками.
– Ну, хоть что-то, по крайней мере. – Она отпивает кофе. Я ищу свой. Вот только я оставил его наверху. Мама изучает меня, глядя поверх края кружки. Она уже собралась на работу – волосы собраны в аккуратный хвост, брюки, свитер, удобные туфли. Ее униформа. Одни и те же вещи каждый день, одни и те же проклятые вещи. Смотрю на нее и гадаю – со мной будет так же? Окончу школу, потрачу еще четыре года, получая диплом ради шанса устроиться на какую-нибудь работу, а потом буду считать дни, желая с этой работы сбежать? Это мое будущее, то самое, которое, по уверениям Зака, я испорчу, если признаюсь, что помял машину, потому что выпил?
Мама отставляет кружку в сторону, наклонившись, хватает меня за руку.
– Йен, я знаю, что-то не так. Расскажи мне. Пожалуйста?
Быстро поднимаю глаза, встречаюсь с ней взглядом. У меня это на лбу написано? Откуда, черт побери, она знает? Я открываю рот, закрываю. Я не могу. Просто не могу.
Подхватив свои вещи, ухожу.
На улице холодно, холоднее, чем в предыдущие несколько дней. Свежий воздух творит чудеса, проясняя мою голову. До школы меньше двух километров пешком, однако, чем ближе я подхожу, тем больше замедляются мои шаги. Я делаю остановку, чтобы купить еще кофе и бейгл. Трачу время, просматривая газету, забытую кем-то на столике. Грэйс, вероятно, гадает, где я. Она даже может волноваться немного, так же, как в тот раз, когда у меня голова закружилась.
Я ерзаю на стуле, ощущая стальную заклепку, лежащую у меня в кармане, словно проклятый шип в боку. Черт, я разрываюсь между Заком и Грэйс, и мне это ненавистно. Ненавистно чувствовать себя узлом в перетягиваемом ими канате. После всего случившегося вчера, всего, что Зак мне рассказал, сделал для меня, я не могу поверить, что он такой, каким его выставляет Грэйс. Я не смогу посмотреть ей в глаза и сказать это. Поэтому делаю то, что у меня лучше всего получается.
Выбираю трусливый путь.
Глава 15
Грэйс
– Грэйс, ты уже готова? – окликает мама. Я беру свою камеру и сбегаю вниз по лестнице. У мамы отвисает челюсть. – Ого. Ты выглядишь так красиво. В честь чего?
Смотрюсь в зеркало, висящее на стене в коридоре, проверяя гладкость волос. Я боролась с ними целый час прошлой ночью, выпрямляя свои кудри, пока волосы не стали напоминать сияющий занавес. На мне джинсы и простая футболка. Вся кожаная одежда и шипы наверху. Мне не обязательно носить доспехи каждый день. Я могу быть… ну, знаете… нежной, полагаю.
Обуваю удобные балетки вместо сапог с заклепками и иду на кухню, чтобы приготовить несколько сэндвичей.
– Мам, где ростбиф? – Я роюсь в ящике с мясной нарезкой.
– С каких пор ты ешь ростбиф? – Оттолкнув меня в сторону, она находит ростбиф, спрятанный под упаковкой швейцарского сыра.
Намазав майонезом пресные булочки, укладываю слои сыра, ростбифа и индейки, затем упаковываю сэндвичи в полиэтилен.
– Ладно, я готова.
– Грэйс, серьезно. В чем дело?
– Никаких дел, мам.
– Хорошо. – Она улыбается. – Рада за тебя.
Пятнадцать минут спустя мама уезжает, а я направляюсь к школьному зданию. Проклятье. Йен еще не пришел. Убираю свою сумку, толкаю тележку к месту, на котором мы вчера остановились, и надеваю свежую пару перчаток. Вздрогнув, оглядываюсь по сторонам. Да, точно одна, но, клянусь, я до сих пор чую запах Зака, стоящего рядом со мной там, где Йен толкнул его спиной в шкафчики.
Это было довольно неожиданно. Но я ему глубоко признательна. Надеюсь, он об этом знает. Я понимаю, насколько Йену было трудно выступить против друга. Линдси такого не сделает, хотя мне известно, что она ненавидит ту девочку, в которую ее превращает Миранда. Смотрю на свой телефон. Йен опаздывает. Надеюсь, у него не случился очередной приступ головокружения. Ох, дерьмо! Надеюсь, я не втянула его в еще большие неприятности с отцом вчера.
Услышав шум в конце коридора, испуганно всхлипываю и оборачиваюсь кругом, но там никого нет. Замерев на месте, со скованным телом, наконец-то замечаю – одна из ламп на потолке лопнула, но расслабиться не могу. Мои пальцы онемели. Сердце несется галопом, пот выступает на задней поверхности шеи. У меня нет на это времени сейчас, черт побери. Я сильнее. Хватаю тележку, качу ее к шкафчикам, расположенным около лестницы. Опрыскиваю несколько штук, драю их, поглядываю через плечо, ища посторонних.
Дверь на первом этаже по-прежнему закрыта. Однако онемение распространяется дальше, в груди появляется тяжесть.
Черт, где Йен? Я должна позвонить его папе. Нет, стоп. Если он прогуливает, я его сдам. Но что, если он лежит где-нибудь без сознания? Я не могу дышать. Подхватываю сотовый, звоню маме, включаю громкую связь.
– Эй, Грэйс.
– Мама. Помоги.
– Что? Что такое? Что случилось?
– Не могу дышать, мам.
– Ладно, держись. Я разворачиваюсь. Хорошо, достань свою воду.
Воду? Точно. Моя сумка. Она не на моем плече. Тележка. Я положила сумку в тележку. Ползу к ней, раскрываю сумку, нахожу бутылку воды, жадно пью.
