и ситуациям, которые невозможно идентифицировать при археологических работах, к примеру к месту стоянки в более широком цикле деятельности или к социальному составу членов группы.
Безусловно, ретушеры — наиболее распространенный вид орудий из органических материалов, однако неандертальцы использовали кость и в других целях. Часто встречающееся разрушение эпифизов некоторых трубчатых костей позволяет предположить, что они использовались, возможно, для непрямого расщепления камня, когда кусок кости действует как «посредник» между нуклеусом и отбойником, фокусируя силу удара. Другие кости — с гладкой или полированной поверхностью — очевидно, использовались для трения материалов различными способами. Иногда так выглядят ретушеры, но в основном это обычные фрагменты трубчатых костей. В Шёнингене неандертальцы активно использовали острые костяные наконечники орудий на материалах средней твердости, возможно, даже в качестве «ножей» для разрезания грубых мышечных волокон. Другие осколки, в том числе фрагмент слоновой кости, постепенно износились до гладкости и даже приобрели скосы от трения о более мягкий материал вроде шкур животных.
Детальный анализ более крупных скоплений в некоторых других местах позволил отсортировать различные костяные орудия в соответствии с типом повреждения и направлением, в котором совершались движения. В Комб-Греналь некоторые из них имеют царапины, проходящие параллельно продольной оси, и широкие, отшлифованные концы, а на более коротких фрагментах с заостренными концами рисунок износа сильно разнится и направлен в стороны. Точно неизвестно, для чего использовались эти орудия, но очевидно, что неандертальцы подбирали костяные инструменты в соответствии с задачей.
Так же как и раковины, кости иногда оббивали и придавали им форму. Эта практика также уходит корнями в нижний палеолит, хотя частоту выполнения данных действий неандертальцами определить затруднительно, потому что кости нередко повреждены хищниками или иными естественными процессами. Однако, как правило, на фоне других костей выделяются обработанные бивни мамонта. В ходе раскопок XIX в. в Барма-Гранде, одной из нескольких богатых находками прибрежных пещер на границе Италии и Франции, были обнаружены останки молодого мамонта с расколотыми и расщепленными бивнями. В Акслоре на севере Испании из фрагментов костей, судя по всему, с помощью ретуши были изготовлены скребло и «зубило», при этом следы использования указывают на то, что их применяли для работы со шкурами. В других ситуациях неандертальцы даже оббивали костяные ретушеры и иные орудия, чтобы изменить их очертания, — убедительное доказательство стремления добиться и желаемых форм, и должного качества.
Изготавливали ли неандертальцы из кости оружие? Возможно. На него больше всего похожи образцы, найденные на богатой материалами открытой стоянке охотников на северных оленей Зальцгиттер-Лебенштедте (Германия), насчитывающей 55 000–45 000 лет. Здесь обнаружилось более 20 костяных артефактов соответствующей формы, в том числе сточенные до остроты ребра мамонта длиной около 0,5 м[95]. Самый примечательный и совершенно уникальный предмет — клиновидный остроконечник, выполненный из оленьего рога. Его конусообразный верх и основание со скошенными краями наталкивают на мысль о прикреплении к древку. Этот предмет длиной всего 6 см вполне справился бы с функциями наконечника легкого копья, возможно, метательного, или острия стрелы. Эта поздняя технология почти повсеместно считается изобретенной ранним Homo sapiens, однако окаменелости, обнаруженные на другой стоянке (которую мы исследуем в главе 15), намекают на ее существование в неандертальском обществе. Если же намеки неверны, находки из Зальцгиттера остаются единственными претендентами на среднепалеолитическое костяное оружие.
Орудия для ума
Разнообразие применяемых неандертальцами технологий работы с органикой и камнем, как мы теперь знаем, весьма велико, но о чем это нам говорит? Оставив далеко позади самых высокоорганизованных из других приматов, птиц и прочих животных-строителей, они впечатляющим образом превосходят в мастерстве и своих предков из числа гоминин. Техника Леваллуа долгое время считалась вершиной когнитивных возможностей неандертальцев, однако сложность остальных технокомплексов обработки камня находится на том же уровне, даже если они функционируют совсем по-другому. И там, и там необходимы исключительный контроль механики раскалывания и способность вести многоэтапный проект, требующий представления о конечном результате.
За последние три десятилетия наметилась четкая тенденция к размыванию технологических границ между неандертальцами и ранними Homo sapiens: считавшиеся «прогрессивными» вещи, такие как костяные орудия, хоть и не всегда были в изобилии, но отнюдь не отсутствовали вовсе. Единственные техники обработки камня, встречающиеся в африканском среднем палеолите сапиенсов, но не замеченные в среднем палеолите неандертальцев, — это контролируемый нагрев камня для улучшения его свойств и техника «отжимной ретуши» для создания зубчатых наконечников для оружия[96]. Они не так уж широко распространены и не свидетельствуют о каком-то когнитивном превосходстве над неандертальцами.
Учитывая очевидное мастерство изготовления шёнингенских копий и других деревянных предметов, теперь мы, безусловно, должны видеть в неандертальцах плотников. На такие предметы действительно затрачивается гораздо больше времени и энергии, чем на любой бифас или даже нуклеус Леваллуа. И хотя костяные орудия в подавляющем большинстве случаев подвергнуты менее интенсивной обработке, они показывают, что неандертальцы заботились об отборе и качестве всех видов сырья. Они одними из первых полностью осознали, что тела животных способны обеспечить не только пищу. К тушам все чаще относились как к «месторождениям кости», а использование ретушеров развивало и углубляло знания в области анатомии животных. Ретушеры позволяли не только изготавливать более специализированные каменные орудия, но и повторно затачивать их, а следовательно, увеличивали срок службы артефактов.
Следующий уровень — открытие скрепляющих материалов. Капли березового дегтя могут случайно образоваться на попавшей в костер бересте, но для получения его в достаточном количестве неандертальцы должны были тщательно контролировать температуру огня в течение длительного времени. Более того, чистота химического состава дегтя из Северного моря подтверждает идею о том, что неандертальцы уже 50 000 лет назад успели значительно усовершенствовать технологию. Добавьте к этому способ, которым неандертальцы, по всей видимости, стремились улучшить естественное качество сосновой смолы — добавляя в нее пчелиный воск, — и вот вам сложность мыслительных процессов, не уступающая той, что необходима для разработки рецептов растительной смолы и минерального клея для крепления вкладышей, найденных на стоянках ранних Homo sapiens в южной части Африки.
Сами по себе составные орудия тоже подразумевают наличие впечатляющей способности планировать, проектировать и просчитывать заранее. Их изготовление требует организации последовательности поиска материалов и производства для каждой составной части еще до сборки. А возможность реновации встроена в саму природу составных артефактов: изношенные каменные части можно заменить, рукоятки же, скорее всего, служили гораздо дольше, и их переносили на большие расстояния. Вероятно, носили с собой и сам клей: один из комков клея в Кёнигзауэ был аккуратно скатан и упакован здешним неандертальцем, но изготовлен, возможно, был где-то еще.
Чем больше мы ищем, тем больше находим свидетельств того,
