исследователи изучают каждую кость на предмет изменений ее поверхности. Трещины, шероховатости, пятна показывают, лежали ли кости долгое время на поверхности земли или их быстро закопали. Звери тоже оставляют визитные карточки: отметины от зубов и клювов, даже следы разъедания желудочным соком. Зачастую можно определить, какому виду они принадлежат, будь то гиена или ястреб. Исключив остатки естественного происхождения, исследователи ищут специфические «автографы» гоминин: следы огня, насечки, оставленные каменным орудием, или характерные признаки ударов при раскалывании свежей кости. Археологи XIX столетия, увидев современное лабораторное оборудование, раскрыли бы рты от изумления. Мощные оптические микроскопы распознают следы резца и рубила, а пучки электронов определяют рисунок царапин в наномасштабе[97]. С помощью новых биохимических методов, таких как ZooMS[98], можно даже определить, какому виду принадлежат фрагменты, не опознаваемые другими способами.
Отдельные кости важны, но именно частота повреждений массового материала опровергает идею о том, что неандертальцы питались падалью. Если менее 10 % фаунистических остатков имеют следы от обгладывания хищниками, то можно с уверенностью сказать, что большинство костей в том или ином месте — пищевые отходы, оставленные неандертальцами. Тщательные исследования с использованием перечисленных методов дают нам более подробную информацию об их питании, чем когда-либо прежде.
Приглядимся к пещере Фумане на северо-западе Италии и посмотрим, как это работает. О самой пещере известно с 1880-х гг., но ее богатство в плане археологии проявилось лишь в 1960-х гг., когда при работах на проходящей рядом однополосной дороге был прорублен изолирующий слой оползневых отложений. Отложения в пещере Фумане включают многочисленные неандертальские слои, формировавшиеся приблизительно в течение 1000 лет в период между 47 500 и 45 000 лет назад, в том числе уровень А9. Он занимает площадь размером примерно со школьный класс, однако толщина его составляет всего от 15 до 20 см. Помимо около 50 кострищ и россыпей каменных артефактов, в нем обнаружено более 100 000 фрагментов костей. Тщательный анализ показал, что лишь на 0,1 % костей[99] повреждения оставлены хищниками или грызунами, а доля разделки составила не менее 15 %. Из 18 видов — от пещерного льва до сурка — больше всего оказалось травоядных, а крупные животные, такие как благородный олень и зубр, получили наибольшие повреждения при разделке.
Доказать охоту на крупного зверя — это хорошо, но без системного анализа всех костей и зубов многое можно упустить из виду. Как и отходы от производства каменных орудий, раньше массу фрагментов костей во время раскопок регулярно выбрасывали, в результате чего появлялись неточные поведенческие модели, связывающие типы орудий с конкретными способами охоты. Недавние повторные раскопки в Комб-Греналь показали, что во время работ, проведенных Бордом многими десятилетиями ранее, в отвал отправилось огромное количество мелких костей, что привело к неточностям в вычислении процентных соотношений между частями тела и видами[100]. Это также стало последним гвоздем в крышку гроба гипотезы о питании падалью, поскольку предположительно высокая доля зубов животных в Комб-Греналь, рассматриваемая как доказательство того, что неандертальцам доставались только головы, а не мясистые части туши, сократилась с 80 % лишь до 2 %. Очевидно, что сегодня нужно с осторожностью относиться к данным большинства прошлых археологических раскопок, но и повторные аналитические исследования и новые открытия, сделанные за три последних десятилетия, меняют наши представления. Итак, как выглядела кухня неандертальцев и что она может рассказать об их поведении в более широком смысле?
Охота за правдой
Давайте начнем прямо с мяса. Как именно неандертальцы убивали зверей, найденных в пещере Фумане и сотнях других мест? Очевидно, что одним из видов оружия были копья, и в дополнение к данным из Шёнингена и Лерингена в 2018 г. на эемской стоянке Ноймарк-Норд 2 были получены убедительные свидетельства об их использовании. Среди более чем 100 крупных экземпляров европейской лани — в основном самцов в расцвете сил — свидетельства охоты в неандертальском стиле на двух практически полных скелетах не то что намекают о себе, а прямо-таки бросаются в глаза. В подвздошной кости одного и шее другого присутствуют глубокие отверстия конической формы, которые могли быть нанесены только копьями. Копья не метали: обе раны соответствуют результатам экспериментов с прямым ударом-выпадом. Одной осенью 120 000 лет назад в Ноймарке неандертальцы гнали свою добычу через густой грабовый лес к берегу озера, где под открытым небом оленям было негде искать убежища.
Контраст с Шёнингеном, возраст которого больше примерно на 200 000 лет, очевиден. Всегда казалось, шёнингенские копья опровергают утверждения, что строение плечевого сустава неандертальцев препятствовало эффективному метанию[101]. Они длиннее коротких колющих копий или дротиков, используемых на близком расстоянии. Более того, вес в них распределен как в современных легких метательных копьях. Впрочем, не стоит мыслить бинарно: вполне возможно, что такие объекты использовались разными способами.
Все найденные до сих пор копья сделаны только из дерева, но эксперименты показывают, что оружие с каменным наконечником имеет массу преимуществ. Наносимые им раны быстро обескровливают жертву, истощая ее и уменьшая агрессивность. Есть и доказательства того, что неандертальцы действительно использовали наконечники: на некоторых стоянках найдены леваллуазские острия с повреждениями от нанесения ударов, а в Умм-эт-Тлель (Сирия) каменный наконечник был обнаружен в позвоночнике дикого осла.
Каким бы образом ни использовались копья в прошлом, сейчас они метко разят теории о неандертальцах-падальщиках. Кроме того, с их помощью неандертальцы прекрасно справлялись с гигантскими животными. Ископаемые лошади в Шёнингене весили намного больше 500 кг, что почти в два раза превышает вес представителя любого из видов, увековеченных в искусстве верхнего палеолита. А что же истинные исполины — слоны и мамонты? У них громадная масса тела и невероятная скорость передвижения, но охотники и собиратели успешно охотятся на слонов без огнестрельного оружия. Никто не может предоставить справку с печатью, что неандертальцы справлялись с такими тяжеловесами, однако это подтверждают веские косвенные доказательства. На это также указывают стоянки с костями и следами разделки туш, а в Лерингене имеется даже оружие. Примечательно, что, если не считать редких скелетов в местах, где забивали животных, останки мамонтов и слонов на стоянках неандертальцев, как правило, не преобладают. Имея дело со столь огромными существами, неандертальцы, похоже, не перетаскивали целые туши или тяжелые конечности, а уносили с собой только то, что срезали с костей. Кроме того, общий объем потребления такого мяса, возможно, занижен, поскольку из-за толщины слоновьей плоти насечек на костях может не оказаться.
Этим, возможно, и объясняется, почему не было обнаружено следов орудий на костях как минимум 11 мамонтов в карьере Линфорд (Британия). Некоторые части других видов
